Стоит напомнить, что я была раздосадована неудачным походом в «Делифранс». Это объяснит мое последующее буйное поведение. Я решила во что бы то ни стало засунуть Пашину голову под холодную воду. А еще лучше — засунуть под душ всего Пашу. Сообщив ему об этом, я заперла дверь ванной, чтобы он не вырвался.
По-моему, Паша не очень хорошо понял мои намерения, потому что, наблюдая за манипуляциями с замком, сначала очень удивился и замычал нечто нечленораздельное, выгнув обе брови коромыслом. Затем непослушными пальцами начал расстегивать на себе рубашку.
Я поощряла эти его действия одобрительными кивками и улыбками. Похлопывала его по плечу, гулила, словно с маленьким. Потом Паша начал снимать штаны. Акробатический этюд, который он показал на кафеле, был достоин более многочисленной публики.
Оставшись в исподнем и в носках, Паша неожиданно протянул ко мне лапы. Естественно, мне это не понравилось, и я отпихнула его, прижав к полотенцесушителю.
— А ну, полезай в ванну! — прикрикнула я.
Паша долго крутил языком во рту, чтобы найти там хоть каплю слюны, с помощью которой мог ворочаться язык. Наконец он пробормотал:
— Только после тебя.
— Зачем это я полезу в ванну? — закричала я. — Я и так трезвая!
— А любовь? — промычал Паша, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми.
— Любовь?! — возмутилась я. — В таком состоянии ты можешь любить только свинью! И то, думаю, она тебе откажет.
— Тогда я не хочу в ванну.
На лице Паши нарисовалось такое упрямство, что я поняла: без применения силы не обойтись. Схватив душ, я переключила смеситель, и мощные ледяные струи забили во все стороны. Я решила, что Паша обойдется душем без ванны. Когда ледяная вода попала ему на лицо и шею, Паша тонко завизжал и замолотил руками вокруг себя, сбивая все, что только можно было сбить. Поскольку ванная комната была маленькой, я тут же получила по голове. Пытаясь защититься, я снова обдала Пашу фонтаном воды. В общем, завязалась драка с криками, безобразной руганью и угрозами. По очереди мы бились в запертую дверь спинами. Паша матерился, я оглашала окрестности более корректными, но не менее громкими репликами.
Самое ужасное, что напор оказался слишком сильным и душ то и дело вырывался из наших рук и скакал по ванной комнате совершенно самостоятельно. Я стала мокрой насквозь минуты через две. У Паши изо рта начали вылетать первые ласточки членораздельной речи.
Туманов услышал нас тогда, когда соседи по площадке уже вызвали милицию.
— Я специально сам выехал, — сказал капитан Щедрин, улыбаясь. — Как увидел адрес, сразу догадался, что без вашей женушки тут не обошлось. Квартиры-то рядом. Ох и шкодница же она у вас!
Щедрин и самозванец стояли возле вскрытой двери в ванную комнату. Душ был выключен, Паша лежал на полу, подо мной, и покорно отвечал на вопросы. Зрители ждали Физические упражнения с обливанием ледяной водой привели моего соседа в чувство. В глазах его появилась обида, смешанная с настороженностью.
— Этого парня я тогда впервые увидал, — сообщил он, икая. — Он в звонок позвонил, вот как ты сейчас.
— Что, просто позвонил, и ты тут же с ним подружился? — возмутилась я.
— Почему «просто»? — обиделся Паша. — Не просто.
Он бутылку показал.
— Это что, пропуск в твою квартиру? Зовут-то его как?
— Сашок.
— И ты не знаешь ни где он живет, ни как его фамилия?
— Ты что, сдурела? — завопил Паша. — Буду я у пацана, который пол-литру принес, фамилию спрашивать!
Сказал, что мы с ним летом вместе в домино во дворе играли. Может, и играли, я разве помню?
— Интересно, кто из них на кого напал? — спросил какой-то милиционер, заглядывая в ванную через плечо Щедрина.
Тот выразительно хмыкнул. Потом принюхался и спросил:
— Травку не курили?
— Я не курю, — тут же ответил Паша.
— Да уж, он не по этой части, — подтвердила я.
— Она меня домогалась, — выкрикнул Паша, приподняв голову над полом, насколько ему позволял сделать это вес моего тела. — Юрок, вот те крест! Я ничего такого!
— А зачем портки снял? — спросил Щедрин, делая строгое лицо.
— Она меня мыться заставляла! Так мне че, в одежде надо было в душ лезть?
— Гражданка Сердинская, это правда?
— Правда, правда, — сказала я, не оборачиваясь. Встретила я его на лестничной площадке случайно. От него водкой так несло, что просто почистить зубы не помогло бы. Вот я и решила: чтобы он не вонял на весь дом, сделать доброе дело. У соседей мальчишка-подросток!
Сначала привыкнет нюхать, потом захочет попробовать…
А Паша тут как тут!
— Я детям ничего не предлагаю, законы чту, — пискнул Паша из-под меня.
— Слезла бы ты с его живота, — посоветовал лже-Туманов. — Поза у вас совершенно неприличная.
— Откуда тебе знать? — ехидно спросила я, тем не менее поднимаясь на ноги. — Ты же не практикуешься.
— Я теоретик.
— Может, вы уже начнете нам приплачивать за вызовы наряда? — масленым голосом поинтересовался Щедрин, склонив голову к плечу и глядя на меня с отеческой нежностью. — Ваши психические отклонения дорого обходятся населению, которое платит налоги.
— Отклонения? Да я нормальнее всех вас, вместе взятых! — рявкнула я, пытаясь скрыть стыд под маской гнева.
После чего освободила Пашу, лежавшего в большой холодной луже, и, гордо задрав подбородок, прошествовала в свою квартиру, оставив лже-Туманова разбираться с представителями правопорядка. Он, надо сказать, даже не сопротивлялся. «Зачем-то я самозванцу очень нужна, раз он все это терпит», — подумала я, сдирая с себя мокрую одежду и залезая в ванну. В горячую ванну, в отличие от только что принятой. Когда я появилась в комнате, лже-Туманов уже сидел за компьютером, растопырив пальцы над клавиатурой. Он даже не взглянул на меня.
Всепрощенец!
— Послушай, в какую игру ты играешь? — спросила я, присаживаясь на диван и забрасывая ногу на ногу.
— В игру «Ожидание», — ответил он, не оборачиваясь.
— Может, объяснишь мне правила?
— Легко. Я посоветовался со специалистами, мне сказали, что у тебя, по всей вероятности, амнезия.
— Избирательная.
— Что-то вроде того. Так вот: я жду, когда ты меня вспомнишь. По-настоящему вспомнишь. Думаю, это произойдет скоро.
— А если этого не произойдет вообще?
— Надеюсь, за время ожидания ты хотя бы ко мне привыкнешь, — усмехнулся он, приподняв уголки рта в подобии улыбки.
— И по каким признакам ты определишь, что я к тебе привыкла?
— Когда я перееду с дивана обратно в супружескую постель.
— Да я тебе уже сто раз предлагала! — возмутилась я.
— Ты предлагала не так, — упрямо сказал самозванец. — На самом деле ты не помнишь, что я твой муж.
Я замолчала, задумавшись. Может, все-таки начать наступление на лже-Туманова? Второй раз. Заставить какого-нибудь ретивого милиционера съездить в «Елочки» и в тот загс, где мы с настоящим Тумановым поклялись друг другу в верности до гроба. Впрочем, Валдаев сказал, что это очень крупное дело. И уж если его уложили в больницу, моих свидетелей за это время вполне могли запугать до смерти.
— Ну, так что ты скажешь? — спросил Туманов номер два, когда стрелки на часах показали двенадцать и я зевнула в первый раз.
— Что тебе никогда не выбраться с дивана.
* * *
Елена позвонила рано утром. Если ее манера трещать была естественной, то я сочувствовала ее подругам.
— Ах, Лерочка! Ты не представляешь! Владик сказал, что повезет меня в Париж. На целых одиннадцать дней! — приторным голосом сообщила она, не переводя дыхания. — Может ли быть что-нибудь прекраснее? Мы посмотрим на улыбку Джоконды!
Я хотела посоветовать ей ограничиться улыбкой Владика, потому что по утрам всегда бывала не в духе. Но потом вспомнила, что Владик — лишь фантом, и натужно подыграла:
— Я уже позеленела от зависти. Париж, Париж… Э-э…
В мечтах взлетаешь и паришь.
На том конце провода возникло недоуменное молчание. Очевидно, секретарша вертела винтиками в своей голове, пытаясь понять, приеду я на «Речной» к одиннадцати или нет.
— На целых одиннадцать дней, представляешь? — неуверенно повторила она, наполовину сбавив тон.
— На одиннадцать дней! С ума можно сойти, — возликовала я и тут же для ясности добавила:
— Я согласна.
Думаю, когда Туманов будет прослушивать эту запись, он в очередной раз усомнится в моих умственных способностях. Секретарша для порядка промяукала еще несколько фраз и положила трубку. Значит, опять собираться впопыхах. И почему нельзя назначить встречу заранее?
Детектив, с помощью которого я собиралась докопаться до сути дела, раздобыл массу информации, которая повергла меня в мрачное настроение. Мы остановились в вестибюле метро перед столиком, на котором лежали десятки журналов, и увлеченно их перебирали, касаясь друг друга плечами.
— Все, что удалось узнать про фирму «Эй Ти Мердок компани», ничем нам помочь не может, — заявил Виктор. — На первый взгляд фирма не связана ни с чем и ни с кем, кто мог бы нас заинтересовать.
