– Ну погоди, – пригрозила она, – я отомщу жестоко!
В четверг мы с Тиной после обеда пошли в бассейн и завизжали. На воде лицом вниз покачивалось безупречно красивое тело Рады. Блондинистые волосы разметались по глади воды. Правда, через секунду я поняла, что шевелюра слишком длинная. Кудри Рады достигали плеч, а у «утопленницы» мотались ниже талии. Впрочем, Тина тоже поняла, что к чему, и, с громким смехом нырнув в бассейн, отбуксировала к бортику резиновую куклу, пугающую своей натуральностью.
– Ну, Радка, – щебетала Тина, – ну, дела! До сих пор она только пугалась!
Рада, окрыленная успехом, решила действовать дальше. В четверг же вечером из гостиной донесся дикий крик Карины. Естественно, все кинулись на звук и обнаружили жену Ефима в полубезумном состоянии, тычущую пальцем куда-то вверх. Я подняла глаза и ахнула. На карнизе висела Рада. Толстая веревка обхватила ее шею, ноги вытянулись, лицо исказилось, наружу торчал синий язык.
– Нет, – взревел Ефим. – Когда же прекратится идиотство, а? Сколько можно дурить?
Рада подняла голову.
– Хотела Тину напугать, прости, Кара.
Бедная жена Ефима, бледная, словно обезжиренный кефир, только пролепетала:
– Здорово получилось! Я чуть не умерла от ужаса!
– А вот и нет! – заорала Тина. – Видно, что у тебя под мышками петли. Вот с языком здорово, чем ты его? Фломастером?
– Никогда тебе не догадаться, – хихикала, выпутываясь из веревок, Рада, – черники поела. Ловко, да?
– Сумасшедший дом, – злился Ефим, – надоело! От тебя, Рада, я не ожидал.
Мачеха дошла до двери, потом повернулась к пасынку, который был на добрый десяток лет ее старше, показала ему синий язык и заявила:
– Как ты только живешь с таким занудой, Кара? Совсем шуток не понимает!
– Мрак, – подхватила Тина, и они убежали, веселые, словно канарейки.
– Интересно, – рявкнул Ефим, – какая муха укусила отца, когда он решил жениться на этой особе?
– Фима… – предостерегающе сказала Кара.
– Заткнись! – бросил муж и ушел.
Карина, покраснев, попыталась оправдать супруга:
– У Фимы тяжелые времена, он очень нервничает, я на него совершенно не обижаюсь, газета, знаете ли…
– Ой, не могу! – заржал Максим. – Только нам не надо вешать лапшу на уши. Бизнес, газета… Да Фимкин листок никому на фиг не нужен. Какой у него тираж? Сто экземпляров? Спасибо, дядя Глеб его постоянно финансирует, кабы не он, прогорел бы враз наш Ефимка.
– Мой муж выпускает некоммерческое издание, – дрожащим голосом отбивалась Кара. – Сейчас народу нужны рассказы про секс и насилие, а Фима принципиально пишет о возвышенном.
– Нечего парить нам мозги о его коммерческих успехах, – ерничал Макс, – сидит на шее у отца.
– Пошли лучше чаю попьем, – потянула жениха за рукав Настя.
Обнявшись, парочка исчезла.
– Между прочим, – обиженно заявила Карина, – Максим сам работает у Глеба в офисе, тесть платит ему такие деньги! Он живет за счет дяди, как червяк в яблоке, а других упрекает.
Я не нашлась что ответить на злобное замечание.
В пятницу около обеда, измучившись от жары, я пошла в бассейн и вновь обнаружила там резиновую куклу. Рада начала повторяться.
Я быстренько окунулась, но не стала вынимать куклу на бортик, в конце концов, она предназначалась для Тины.
Обедать мне не хотелось, и я проигнорировала приглашение к столу. Около пяти мимо моей раскладушки, наступив тапкой в тарелку с черешней, промчалась Лизавета, за ней гналась, размахивая мухобойкой, Тина. Я лениво стала следить за детьми, игравшими то ли в догонялки, то ли в салки. Сейчас, когда со всех сторон несутся рассказы о малолетних проститутках и наркоманах, Кирюша, Лиза и Тина радовали своей неиспорченностью. Конечно, они шумные, требовательные, крикливые, покоя не жди, если в радиусе километра вертится эта троица, но забавы их совершенно невинные и понятные. Ей-богу, вопящие дети, гоняющиеся друг за другом с мухобойками в руках, нравятся мне куда больше, чем тихие подростки, сосредоточенно нюхающие клей!
Несмотря на вторую половину дня, солнце пригревало, и я тихо дремала в саду, отдавшись лени. Наверное, трудно будет после такого лета вновь превращаться в домашний «комбайн». К хорошему привыкаешь быстро, а я настолько обленилась, что даже перестала убирать за собой постель. Да и зачем? Все равно в мое отсутствие в комнату тенью проскальзывает горничная, меняет белье и перестилает огромное, заваленное подушками ложе.
К ужину подали куропаток в сметане. На мой взгляд, эти крохотные птички с темным мясом совсем не вкусны, но все присутствующие лихо расправились со своими порциями. Только прибор Рады остался нетронутым.
– А где наша маменька? – ехидно поинтересовался Ефим.
– Не знаю, – ответила Кара, – я ее сегодня весь день не видела.
– Небось отправилась в салон красоты, – предположил Макс, – она это любит: маски, массажи, то да се.
– Да уж, – не успокаивался Ефим, явно не симпатизировавший Раде, – чем же удержать мужчину ей, бедненькой! Только гладкой мордочкой. Кстати, надо намекнуть отцу: наша «маменька», пользуясь тем, что его никогда нет дома, частенько уходит незнамо куда. Должен заметить, что на прошлой неделе она, громко сообщив, будто едет в салон красить волосы, испарилась до ужина. А когда Радочка вернулась, я специально пристально посмотрел на ее прическу: поверьте, она совсем не изменилась! С чем уехала, с тем и приехала. Мне наплевать, где мачеха шляется, но отца жаль…
– Не советую тебе доводить свои умозаключения до дяди Глеба, – хрюкнул Макс, ковыряя вилкой остатки куропатки, – он человек горячий, можешь и по мордасам схлопотать!
– А вот и вкусный пирог. – Карина попыталась погасить ссору в зародыше.
– О, с яблоками, мой любимый! – подхватила я.
Мне тоже не слишком нравится, когда сидящие за одним столом люди начинают палить друг в друга из артиллерийских орудий.
– Замечательно, он с корицей, – присоединилась к нам Настя.
Мы с Карой посмотрели с благодарностью на невесту Макса и начали упоенно обсуждать выпечку, стараясь, чтобы мужчины не смогли вставить в наш диалог даже восклицания.
– Бисквит удался.
– Дрожжевой пирог вкуснее.
– Согласна, с такой «решеткой» сверху.
– Яблоки в меру кислые.
– Да, чересчур сладкая начинка отвратительна.
– А Рада дома, – неожиданно заявил Кирюшка.
– С чего ты это взял? – поинтересовалась я.
– Так все машины, кроме «мерса» дяди Глеба, в гараже, – пояснил мальчик. – Мы в прятки перед ужином играли, и я в тачку Рады залез. Не поехала же она на автобусе?
– Действительно, – растерянно сказала Кара, – Рада никогда не пользуется общественным транспортом.
– Где же она прячется? – удивился Макс. – Почему не показывается?
– Может, на меня обиделась? – предположила Тина. – Я ей за завтраком на стул собачьи какашки из гипса сунула.
– Ты не могла бы воздержаться от объяснений? – взвился Ефим. – Меня сейчас стошнит.
На мой вкус, разговор об обратной перистальтике так же неуместен за столом, как и беседа об экскрементах животных, но я, естественно, не стала делать Ефиму замечаний, просто сказала Тине:
– Не переживай, вы с Радой вечно подтруниваете друг над другом, ей это нравится.
– Не желает общаться с нами – и не надо, – подвел черту Макс, – плакать не станем. Эй, Марина!
Экономка мигом материализовалась в столовой.
– Где хозяйка?
Женщина развела руками:
– Не знаю.
– Она в доме?
– Извините, не видела ее весь день.
Присутствующие молча уставились друг на друга. Неожиданно мне стало страшно, просто жутко…
– В бассейне, – пролепетала я, – с самого утра плавает резиновая кукла, может…
Все понеслись по коридору в «домик здоровья». От испуга Кара зажгла не верхний яркий свет, а боковые бра. Мы уставились на воду, где, раскинув в разные стороны руки, покачивалось нечто с белокурыми волосами. Я заметила, что локоны манекена не свисают ниже пояса, а колышутся у плеч, и почувствовала, как по спине потекли струйки пота.
– Вы думаете, это она? – сипло поинтересовался Ефим.
– Надо посмотреть, – прошептал Макс.
Парню было явно не по себе. Его физиономия слилась по цвету с голубоватым кафелем, которым были облицованы стены.
– Это она, – сказала я. – У куклы были длинные пряди.
– Ее нужно вытащить, – пробормотала Настя.
– Ты способна на такое? – накинулся на невесту жених.
– Нет, – растерянно ответила девушка, – мне очень страшно. Ой, у нее на пальце кольцо Рады, ну то, с брильянтом, который ей так нравится!
– Мама миа, – отступил на шаг назад Ефим, – что делать-то?
– Надо папе позвонить, – дрожащим голосом пробормотала Тина. – На!
И она сунула мне мобильный. Не понимая, отчего сия миссия возложена на меня, я приложила крохотную трубочку к уху, услышала довольно раздраженное «да» и пролепетала:
