– Это так по-детски. От тебя только такого отклика и дождешься.
- Нет так нет, - заключил Морелли. – Ты ждешь команды «Мотор!». - Он наклонился вперед и поцеловал меня. – Как тебе это? Такой отклик тебя устраивает?
- Уммм…
Он снова поцеловал меня, а я подумала, ладно, какого черта, если он желает замерзнуть, это его проблемы, верно? Может быть, я и не замерзну. Наверное, я ошибалась.
Морелли дернул в сторону мою рубашку и стянул вниз лямки лифчика.
Я ощутила волну дрожи, которая прошлась по мне, и решила принять ее за озноб от холода… а не как предчувствие погибели.
- Так ты уверен, что Рош просигналит тебе на пейджер, если увидит Кенни? – спросила я.
- Ага, - рот его уже опустился на мою грудь. – Ни о чем не беспокойся.
Ни о чем не беспокойся! Он запустил руку мне в трусики, и говорит, чтобы я ни о чем не беспокоилась!
Я снова закатила глаза. В чем моя проблема? Я взрослая женщина. У меня есть потребности. Так ли уж плохо хоть изредка удовлетворять эти потребности? Сейчас у меня есть шанс заполучить настоящий первоклассный оргазм. И не похоже, что мои ожидания не оправдаются. Я ведь не шестнадцатилетняя дурочка, ждущая предложения руки и сердца. Все, на что я надеюсь, это на проклятый оргазм. И я уверена, черт возьми, что его заслужила. У меня не было приличного оргазма со времен президентства Рейгана.
Я окинула взглядом окошки. Совсем запотели. Прекрасно. Ладно, решила я про себя. И тут же скинула башмаки и сняла себя все, кроме черных стрингов.
- А теперь ты, - обратилась я к Морелли. – Хочу тебя видеть.
Ему хватило меньше десяти секунд, чтобы раздеться, причем пять из них ушло на избавление от оружия и наручников.
Я крепко зажала рот и исподтишка проверила, не капает ли у меня слюна. Морелли был даже более потрясающ, чем я помнила. А я, черт побери, запомнила его выдающиеся особенности.
Пальцем он подцепил мои трусики и одним плавным движением стащил их с меня. Потом попытался взобраться сверху, но стукнулся головой о рулевое колесо.
– Давненько не проделывал это в машине, - заметил он.
Мы протиснулись на заднее сиденье и свались там вдвоем: Морелли в расстегнутой рубашке и белых потных носках, и я - в новом приступе сомнений.
- Спиро мог выключить фонари, и Кенни, может, уже пробрался через заднюю дверь, - опять начала я.
Морелли поцеловал мое плечо.
– Рош узнал бы, если бы Кенни появился в доме.
- Как бы он узнал?
Морелли вздохнул.
– Рош понял бы, поскольку установил прослушку.
Я отпрянула.
– Ты мне не сказал! И как давно дом прослушивается?
-Ты же не станешь раздувать это дело, верно?
- Что еще ты мне не сказал?
- Только это. Клянусь.
Я не поверила ни на секунду. Он снова нацепил свою маску копа. Я мысленно вернулась к обеду и к тому, каким чудесным образом он тогда вовремя появился.
- Как ты узнал, что мама готовит баранью ногу?
- Учуял, когда ты открыла дверь.
- Чушь!
Я схватила сумку с переднего сиденья и вывалила содержимое на сиденье между нами. Расческа, помада, перцовый баллончик, упаковка бумажных носовых платков, электрошокер, жевательная резинка, солнечные очки… черная пластиковую коробочка. Ах, твою мать.
Я схватила жучок.
– Сукин ты сын! Установил прослушку на сумку!
- Это для твоего же блага. Я о тебе беспокоился.
- Какая низость! Это вторжение в личную жизнь! Как ты посмел без моего разрешения!
К тому же еще лжет. Он просто боялся, что я возьму на прицел Кенни, и не сообщу ему. Я опустила стекло и выкинула устройство на дорогу.
- Дерьмо, - сказал Морелли. – Эта штуковина стоит четыре сотни.
Он открыл дверцу и вышел, чтобы подобрать жучок.
Я потянула за дверь и захлопнула ее. Будь он проклят. Мне следовало знать лучше, что значит пытаться работать с Морелли. Я перебралась на переднее сиденье и села за руль.
Морелли попытался открыть пассажирскую дверцу, но она была на замке. Все двери были закрыты, и я не собиралась их открывать. Пусть отморозит свой дурацкий член, это все, что меня заботило. Так ему и надо. Я завела двигатель и убралась, оставив его посередине улицы в рубашке и носках с его приспущенным, как флаг, деревянным привеском.
Я проехала квартал по Гамильтон и тут меня осенило. Все-таки это нехорошая идея оставить голого копа посередине улицы. А что, если поблизости окажутся плохие парни? Морелли, по всей вероятности, даже убежать не сможет в его нынешнем состоянии. Я развернулась и возвратилась тем же путем. Морелли был там, где я его оставила. Руки на бедрах, и выглядел он раздраженным.
Я притормозила, опустила стекло и махнула ему его же пистолетом.
- На всякий случай, - пояснила я. Потом бросила оружие на землю и с ревом умчалась прочь.
Я тихонько прокралась по лестнице наверх и вздохнула с облегчением, оказавшись в безопасности своей спальни. Мне вовсе не хотелось объяснять это мое я-сооружала-крысиное-гнездо-на-голове-сидя-в-«бьюике» матушке. А уж дать ей шанс просветить рентгеном содержимое карманов куртки, где лежали мои трусики, я тем более не желала. Не включая свет, я разделась, скользнула в постель и натянула одеяло до подбородка.
Когда я пробудилась, меня поджидало двойное огорчение. В первую очередь из-за того, что я бросила наблюдательный пост и теперь не имела ни малейшего представления, поймали ли Кенни. А во-вторых, я пропустила свободное окно в расписании пользования ванной и вновь оказалась последней в очереди.
Так я и лежала, слушая, как суетится народ, шастая туда и обратно из ванной комнаты… сначала матушка, потом папаша, а следом бабуля Мазур. Когда бабуля Мазур прошаркала по лестнице, я завернулась в розовый стеганый халат, подаренный мне еще на шестнадцатилетие, и прокралась в ванную. Окошко над ванной было заперто, чтобы не пускать холод, а воздух был густо насыщен запахом крема для бритья и зубного эликсира.
Я быстренько приняла душ, высушила голову полотенцем и надела джинсы и трикотажную футболку с логотипом Университета Ратджерса. Каких-то особых планов на сегодняшний день я не строила, кроме как приглядывать за бабулей Мазур и следить за Спиро. Конечно, в том случае, если Кенни не дал себя схватить прошлой ночью.
Мой нос, следуя по запаху кофе, привел меня на кухню, где я и обнаружила Морелли, завтракающего за кухонным столом. По виду его тарелки можно было судить, что он уже умял бекон, яйца и тосты. Он искоса бросил на меня взгляд, держа в руках чашку кофе. Выражение его лица было выжидающим.
- Доброе утро, - спокойно произнес он, глаза не выдавали ни один секрет.
Я налила в кружку кофе.
– Привет. – Прозвучало несколько неопределенно. – Что новенького?
- Ничего. Твой платежный чек все еще бегает на свободе.
- И ты пришел затем, чтобы мне это сообщить?
- Я пришел забрать свой бумажник. Думаю, что оставил его в твоей машине прошлой ночью.
- Верно.
Вместе с разнообразными предметами одежды.
Я отхлебнула кофе и поставила кружку на стойку.
– Пойду. Достану твой бумажник.
Морелли встал.
- Спасибо за завтрак, - поблагодарил он мою матушку. – Было очень вкусно.
Матушка просияла.
– Заходи в любое время. Всегда рада друзьям Стефани.
Он вышел вслед за мной и подождал, пока я открою машину и соберу в охапку его одежду.
- Ты правду сказал насчет Кенни? – спросила я. – Он так и не показался прошлой ночью?
- Спиро оставался в конторе до начала второго ночи. Судя по звукам, играл в компьютерные игры. Это все, что Рош засек «жучком». Телефон не звонил. Кенни не появлялся.
- Спиро чего-то ждал, но ничего не случилось.
- Похоже на то.
Позади моего «бьюика» стояла желто-коричневая развалина под видом полицейского автомобиля.
- Вижу, ты вернул свою машину, - заметила я Морелли.
На ней были все те же вмятины и царапины, и бампер все еще валялся за заднем сиденье.
- Помнится, ты говорил, что ее починили.
- Так и есть, - ответил Морелли. – Они отремонтировали задние фары. - Он бросил взгляд на дом, а потом на меня. – Твоя мама стоит в дверях и смотрит на нас.
- Угу.
- Если бы ее там не было, я схватил бы тебя и тряс бы до тех пор, пока у тебя не выпали бы пломбы.
- Фу, полицейское зверство.
- С полицией это не имеет ничего общего. С тобой говорит истинный итальянец.
Я сунула ему в руки его же башмаки.
– Я хочу принять участие в заварушке.
- Сделаю все, что смогу, чтобы ты не осталась в стороне.
Мы встретились взглядами. Верила ли я ему? Нет.
Морелли выудил из кармана ключи.
– Ты лучше прикинь, что скажешь своей маме. Она ведь захочет узнать, почему моя одежда оказалась в твоей машине.
- Она и не подумает ничего такого. У меня все время мужские шмотки в машине валяются.
