– А ты разве еще не сделал этого на своих противных островах, на которых, подражая Гогену, проводишь большую часть жизни? – спросила Ольга, капризно надувая губы.
– Как ты можешь такое говорить? – спросил он с укоризной. – Ты моя единственная.
Она шутливо притопнула:
– Но твоя единственная больше не хочет, чтобы ты ее покидал.
Жаррон поднял вверх руки.
– Все! – закричал он. – Все, никаких островов! Теперь я мечтаю лишь об одном.
– О чем же? – лукаво спросила Ольга.
– Остаток дней провести у твоих ног, моя богиня!
Она рассмеялась:
– Остаток дней? Учитывая твой возраст, меня это вполне устраивает.
Вернисаж прошел с блеском.
– Надо же, ты стал очень моден. Не ожидала и никто не ожидал, – с удовлетворением отметила Ольга. – Потрясающий успех.
Жаррон снисходительно усмехнулся:
– Да, мне везет. Особенно я понял это в тот момент, когда увидел тебя в аэропорту. Кстати, уже заказал два билета до Парижа. Ты не передумала?
Он испытующе посмотрел на Ольгу. Она озабоченно нахмурилась, но не обманула его ожиданий:
– Нет-нет, не передумала, с тобой полечу, вот только позвоню в пансионат мадам Песси, оставлю сообщение для Марины. Помнишь, у меня в России была домработница?
Жаррон задумался.
– Да-да, что-то припоминаю, – рассеянно ответил он. – Девушка, Марина. Так ты взяла ее с собой? – удивился он.
– Да, ты не представляешь как она мне помогла. На меня обрушилось столько бед, столько бед! Если бы не Марина…
– Так она во Франции? – переспросил Жаррон.
– Да. Но тебя это не должно волновать. И вообще, я хочу пока скрыть от нее наши отношения.
Он удивился:
– Почему?
Ольга замялась.
– Видишь ли, дорогой, – тщательно подбирая слова, объяснила она, – мы с ней дружны. У меня перед ней есть некоторые обязательства: Марина рассчитывает на материальную поддержку. Она очень мне помогла, год был непростой. Не забывай, в последнее время я только тем и занята, что хороню мужей и выхожу замуж по новой.
При словах «хороню мужей» Жаррон поежился, но промолчал.
Прилетев в Париж, они отправились в скромный, но очень уютный дом Жаррона. Едва закрыв дверь, Луи страстно набросился на Ольгу.
– Сейчас, прямо сейчас, – шептал он.
– Да, да, – помогая ему, раздевалась она.
Но раздался телефонный звонок. Жаррон нахмурился, виновато посмотрел на Ольгу, нехотя достал из кармана пиджака трубку и, приложив ее к уху, не слишком вежливо рявкнул:
– Алло.
И в тот же миг лицо его переменилось: взгляд затравленно остановился на Ольге, Жаррон побледнел.
– Что случилось, любимый? У тебя неприятности? – взволновалась она.
Он отключил микрофон и ее успокоил:
– Все в порядке. Пока я занят, располагайся, если хочешь прими душ или ванну.
– Да, конечно, любимый, – ответила Ольга.
Она вышла из холла, но не отправилась в ванную, а остановилась под дверью, твердо намереваясь подслушать разговор Жаррона. Он явно старался понизить голос, но был слишком раздражен, а потому почти кричал в трубку.
– Нет, – рычал он, – нет, прямо сейчас не могу, занят, очень занят.
Ему, видимо, выдвигались какие-то требования. Жаррон перешел в защиту.
– Все объясню при встрече, – уже мягче бубнил он. – Не сообщил, потому что не смог. Я недавно вернулся во Францию. Да. И тут же вылетел в Марсель. Да, на открытие выставки.
«Интересно, с кем он разговаривает, – гадала Ольга, – с женщиной или мужчиной?»
Но с кем бы Жаррон ни разговаривал, ей было очевидно: беседа его не только раздражает, но и пугает.
– Давай адрес… Так поздно?.. Ладно, давай… Зачем записывать? У меня пока превосходная память… Что? Ого, далековато.
Судя по всему, к нему назойливо напрашивались в гости, потому что Жаррон тяжело вздохнул и сказал по слогам:
– Запомни раз и навсегда: ко мне нель-зя, понимаешь? Нель-зя! Все, я тороплюсь.
Ольга поспешила в ванную.
Когда она спустилась в холл, Жаррон сидел в кресле и перебирал почту.
– Ну, как, дорогой? Все уладилось? – беспечно спросила она.
Жаррон сделал вид, что удивлен:
– Уладилось? Да у меня все в порядке, особенно теперь, когда рядом ты.
Весь день он был весел. В конце концов Ольга забыла о телефонном разговоре. Вечером они поужинали в ресторане, а когда вернулись в дом, Луи был нежен как никогда.
– Я люблю тебя, люблю, – нежно шептал он Ольге на ухо.
Под этот шепот она и уснула.
Проснулась Ольга неожиданно, словно от легкого толчка. Сон слетел как-то сразу. Спальня, подсвеченная тусклыми лучиками ежика-ночника, обняла ее мягким теплом и уютом. Ольга сладко потянулась и… не обнаружила Жаррона в постели.
– Луи-и, – нежно позвала она.
Подушка и простыни еще хранили тепло и очертания его тела.
– Луи-и, лю-бовь моя, – вновь позвала она, представляя, как он появится сейчас из дверей ванной, высокий и стройный даже в спальной пижаме.
Вдруг в ночной тишине гулко лязгнул замок. Звук в открытое окно влетел с улицы. Ольга откинула одеяло, вскочила с кровати, босиком метнулась к окну и, перевесившись через подоконник, выглянула на улицу.
– О, боже, – прошептала она.
Жаррон, озабоченно осматриваясь, спускался по ступеням подъезда. Неожиданно он оглянулся и поднял голову, вглядываясь в окно спальни. Ольга отпрянула: он мог увидеть ее в слабом свете ночника.
«Куда это он? Неужели…» – растерянно подумала она, вновь делая шаг к окну и прячась за занавеской.
В первый момент она не увидела Жаррона и испугалась, но тут же успокоилась, различив его силуэт. Склонившись над дверцей автомобиля, он шарил в кармане плаща. До Ольги явственно донеслось непристойное ругательство, смягченное ласковым выражением.
«Даже ругается талантливо, в своем стиле», – растроганно подумала она, но тут же опомнилась и прошептала:
– Он же собирается куда-то ехать. Тайно от меня. Вот я глупая, тут стою, а надо срочно одеваться и бежать в гараж, надеюсь у Луи заправлены обе машины.
Еще раз ругнувшись, Жаррон повернул обратно. Ольга прыгнула в постель, почти до глаз натянула одеяло и прислушалась. Электромагнитный замок входной двери вновь лязгнул; Ольга услышала, как Жаррон тихо передвигается по дому.
«Забыл ключи», – догадалась она.
Дверь в спальню неслышно приотворилась. Из-под прикрытых ресниц Ольга увидела как Жаррон, просунув голову в узкую щель, вглядывается в полутьму. Желтая полоска света мешала рассмотреть его лицо.
«Проверим, как у тебя с нервами», – подумала она и, негромко застонав, пошевелилась.
Реакция Жаррона была мгновенной: голова его тут же исчезла, и дверь тихо прикрылась.
Ольга почувствовала, что Луи притаился в коридоре, и тоже притихла. Постояв, он тронулся с места; Ольга услышала, как скрипнула дверь на лестницу, а вскоре вновь лязгнул замок.
«Пора, – решила она. – Нет времени на одежду, на ночную рубашку накину плащ и – в гараж».
Ольга вскочила с кровати и помчалась в гостиную; в окно было видно как «Ситроен» Жаррона выезжает со двора. Наощупь отыскав под вешалкой ключи от второй машины, она накинула плащ и выбежала в гараж. К ее радости сразу выяснилось, что второй автомобиль тоже заправлена. Славя аккуратность Жаррона, Ольга пустилась в погоню.
Улицы были пустынны. Навстречу им попалось несколько автомобилей, но за Жарроном, как назло, ехала только Ольга.
«Как это он меня до сих пор не заметил?» – удивлялась она.
Луи, видимо, был так поглощен своими мыслями, что даже ни разу не взглянул в зеркало заднего вида. Впрочем, Ольга не очень боялась быть замеченной.
Проскочив добрую часть города, он резко свернул с магистрали, ведущей к центру Парижа, на боковую улочку и затормозил у подъезда двухэтажного дома очень старой постройки. Когда Ольга припарковала свою машину рядом с «Ситроеном» Жаррона, улица была уже пуста. Она вышла, осторожно огляделась и по положению автомобиля Луи поняла, что он скрылся в единственном, освещенном старинным ржавым фонарем, подъезде.
«Что делать? Идти туда? А если это опасно? Не зря же так нервничал Луи», – подумала Ольга.
Ей вдруг стало страшно. Электрическая лампочка, упрятанная в древнюю кованую сталь, раскачиваясь на ветру, разбрасывала по улице жутковатые мечущиеся тени.
«Надо продолжить преследование», – приказала она себе и опасливо поглядела на подъезд.
