И все же час пробил. На лестничной площадке раздался шум открываемой двери. Пора! Не колеблясь, подруги выскочили из квартиры, нос к носу столкнувшись с мужчиной, который держал в руках тяжелый баул.
– Стоять! Руки вверх!
Мужчина вздрогнул от неожиданности, но рук не поднял. Мало того, он и на самих подруг-то не смотрел. Кинул на них один взгляд мельком и уставился на что-то за их спинами. Это что-то интересовало его куда больше Киры с Лесей. А затем и вовсе поступил странно. Не обращая внимание на оружие в руках у Киры, обхватил девушек и мягким движением втянул их внутрь Кешиной квартиры, захлопнув тяжелую металлическую дверь за их спинами.
Краем глаза Кира успела заметить, как из соседней квартиры выскочила группа людей в темных масках и бронежилетах. Кажется, группу возглавлял сам Фокин. Но это могло Кире и померещиться, потому что вся сцена длилась лишь краткое мгновение. И сейчас девушки стояли в темной прихожей Кешкиной квартиры и снова слышали лишь биение своих сердец.
Но когда схлынул адреналин, девушки услышали рядом с собой шумное прерывистое дыхание. Затем под потолком вспыхнул свет, и чей-то голос произнес:
– Дайте-ка пугалку сюда… А-а-а… Игрушка. Так я и думал!
Обезоруженные подруги, у которых отняли их пистолет, растерянно молчали. Они понимали, что серьезно сваляли дурака. И кто их просил соваться? Теперь не этот тип, так Фокин их пришибет. Не сносить им голов – это факт!
В дверь заколотили, приказывая сдаться.
Между тем мужчина, взявший девушек в плен, не обращая внимания на шум снаружи и поигрывая их же пистолетом, произнес:
– Полагаю, таиться нам с вами больше нет причин. Все карты сданы и сыграны. Теперь можно и познакомиться! Как? Согласны?
Подруги слепо моргали, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Вскоре это у них получилось, и они смогли рассмотреть стоящего рядом с ними мужчину. Он был высок и, пожалуй, даже хорош собой. На вид ему было около тридцати. Но что-то в его манере держаться навело подруг на мысль, что в своей недолгой жизни этот молодой человек повидал всякого, возможно, что и с зоной тоже знаком не понаслышке.
Лицо у него было угловатое и какое-то костистое. И еще глаза… Как ни старался мужчина выглядеть приветливо, взгляд у него был дикий и озлобленный, такой взгляд бывает у людей, недавно вышедших из тюрьмы. Там человек все время находится в ожидании удара в спину. И каким бы ангелом ни был заключенный, на свободу он выйдет чернее черта.
– П… привет, – заикаясь, поздоровалась Леся. – А в… вы кто?
– Я самый худший ваш кошмар! – заржал этот ненормальный. – А вы что думали, в санаторий попали?
Ничего такого подруги не думали и сейчас скривились.
– Нечего недотрог из себя строить, – тут же оценил их гримасы мужчина. – Всю малину мне чуть не попалили. Свалились же вы на мою голову. Мало мне было проблем с одной оторвой, еще и вы нарисовались!
Теперь подругам все было ясно с этим типом. Недалекий, не очень умный и, конечно, необразованный. Речь выдавала мужчину с головой.
– Это вас нанял Рогожкин, чтобы свести счеты с Анфисой? – решив не церемониться, выпалила ему прямо в лицо Леся.
– С кем? С Анфиской? Да нет, Анфиска – это так, побочный продукт бракоделия. Главное тут вот!
И мужчина похлопал себя по увесистой сумке на плече.
– Кстати, раз уж такое дело, взяли нас, будем знакомы – Миха.
– То есть… Михаил?
– Михаил Тимофеевич, – глумливо хихикнул мужчина.
Киру осенило.
– Господин Коротков?
– Хе-хе! Господином-то меня еще никто не величал. А что? Пожалуй, что теперь и господин. Как с зоны в следующий раз откинусь, сразу же господином и заделаюсь. Лишь бы бабушка моя дорогая Галя и разлюбезная Пална к этому времени тапки свои не откинула. Да, с другой стороны, не велика и потеря. Квартира мне отписана, другой родни у бабули с ее-то норовом не осталось. И уж получить свою долю я всегда сумею. Даже и нотариус ее прикормленный тоже не проблема. У меня такие люди в корешах ходят, которые этого Рогожкина надвое порвут и не заметят. Нет, со мной тем двоим лучше не ссориться. Иначе я их и сейчас сдать могу, и потом в покое не оставлю!
Из этой путаной речи подруги поняли довольно мало. Что за бабушка, о которой говорит этот тип? Галя… Пална… Так это… О Господи! Так вот, кто он такой, этот Коротков Михаил, в пользу которого Анфиса уже «написала» завещание.
– Ты внук Галины Павловны?
– Точно!
– А Анфиса тогда твоя сестра?
– Никакая она мне не сестра, – яростно возразил Михаил. – Приблуда она! Ее мамаша со всеми подряд трахалась. Мне бабка про нее рассказывала, предостерегала. Мол, втереться к тебе, Мишенька, в доверие девка захочет, а ты не поддавайся. Не наша она, чужая в ней кровь. Мать ее пройда была, и она сама точно такая же!
Но договорить парню не дали. В дверь раздался сильный удар, отчего она угрожающе задрожала. Стоящие за дверью Фокин с командой, отчаявшись вступить в переговоры с грабителем, который не реагировал на их крики, наконец-то начали штурм Кешкиной квартиры.
– О! Ломать будут!
Лицо Михаила скривилось, словно он собирался сейчас выругаться.
– Сидите, девки, тут, – приказал он подругам. – А в случае чего кричите.
В случае чего? Ошеломленные девушки не нашлись, что возразить. А Михаил уже исчез из прихожей. Впрочем, обратно он вернулся очень быстро, но без сумки.
– А сумка где?
Но парень не ответил. Он озабоченно смотрел на дверь и явно о чем-то думал.
– Через крышу не уйти, – шептал он. – У соседей тоже не сховаться. Эх, придется снова на зону прокатиться. Ну да все лучше, чем в могиле.
И явно приняв какое-то решение, он успокоился и посмотрел на подруг с явным интересом:
– Я у вас спросить все хотел, чего вы с этой Анфисой так носились? И в больнице вы! И парня этого, жениха ейного деревенского, притащили. Кто она вам? Тоже родственница?
– Никакая она нам не родственница! – решительно воспротивилась такому родству Кира. – Просто нам ее жалко стало.
– Жалко… Чего ее жалеть-то, приблуду? Если кому в этой истории и не повезло, так это нам с маманькой! Вот кто погорел, так погорел по полной программе!
– А твоя мама?..
– Моя маманя откинулась уж, считай, лет пятнадцать назад. Бухала, конечно. Я на малолетке в ту пору был. Ну, она спьяну с поезда и свалилась. С дядей Валерой, хахалем ейным на тот момент, кататься отправилась. Эх, не довелось мне на похоронах у маменьки родной побывать. Просился я, да конвой не отпустил.
Голос у Михаила внезапно сделался плаксивым и еще более неприятным. Но подруги продолжали его слушать. Этот парень был звеном, которое связывало картины Пети Иванова, противного Рогожкина, высокомерную, хоть и дошедшую до нищеты Галину Павловну, а также Анфису и прочих.
– Ну и семейка, – пробормотала Леся. – Да Анфисе просто повезло, что ее родственники по отцу знать не захотели! А она еще обижалась на них за это. Радоваться надо было, а не плакать!
Но Киру интересовал другой вопрос.
– Погоди, а как твое отчество? – спросила она у Михаила.
– Я уже говорил. Представлялся. Тимофеевич.
– Так ты сын Тимофея! – ахнула Кира. – Не Пети!
– Когда отец с нами жил, маманька нормальная была, – завел свою песню Коротков. – Это она после его смерти по-черному бухать начала. Ну, и я без отцовской руки…
Значит, перед подругами стоял двоюродный брат Анфисы. Сын Тимофея – старшего сына Галины Павловны. Видимо, со своим старшим внуком Галина Павловна время от времени все же общалась, хотя и вторую невестку тоже особо не жаловала.
– Отец в девяностые крутой бизнес имел. Он в него все деньги от дедовской квартиры вложил. Да только после его смерти оказалось, что ничего-то у отца нет. Весь его бизнес конкуренты перехватили. А квартира, которую он продал, чтобы бизнес организовать, принадлежала деду. Бабка до сих пор моему отцу простить не может, что по его вине без денег на старости лет осталась. Что ни день, куском меня попрекала. Мол, ты такой же, как и твой отец. Только и думаешь, как бы под себя загрести.
– И она права.
– Так все люди такие, – пожал плечами Михаил. – Других-то и не…
Но договорить Михаил не успел. В этот момент со стороны злополучного Кешкиного балкона раздался звук разбитого стекла. А затем над головами завизжавших раздался оглушающий рев.
– Всем лежать!
Михаил плюхнулся на пол очень резво, сразу чувствовалось, что человек к таким разборкам привычный. Посмотрев на него, девушки тоже опустились на пол. А над их головами уже грохотало:
– Руки за голову! Никому не двигаться!
Девушки лежали и не думали шевелиться. Подстрелят еще случайно, потом разбирайся. Михаил тоже не двигался. И, к удивлению подруг, он улыбался.
– Ты чего? – удивилась Кира.
– Картинки-то тю-тю! – безмятежно произнес Михаил. – Улетели. Никто теперь и не докажет, что они были. Не повезло тебе, не удастся тебе, сука, на картинах наших разбогатеть! Думала, что тебе богатство достанется, а все законным наследникам перейдет – мне и бабке!
