Я поняла, что переубедить идиотку Веру не удастся, и махнула рукой.
— Черт с тобой, продолжай!
И Вера продолжила.
…Виола пробыла у Лизки недолго, живо убежала. Но не успела Вера подумать о том, что надо бы ей сходить в магазин, как случилось невероятное.
На лестнице послышались знакомые осторожные шаги, и перед глазами Данильченко предстала та самая тетка в синих джинсах и ветровке.
Вера прилипла к глазку, испытывая почти предынфарктное состояние. Это что такое получается, граждане! Любовница мужа средь бела дня заявилась к его законной жене! Это не правильно, так себя не ведут!
Не успела Данильченко прийти в себя, как пассия Антона вышла из квартиры и стала спускаться по лестнице. Кипя от любопытства, Вера бросилась к лоджии, но была остановлена телефонным звонком.
— Алло! — заорала Вера в трубку. — Говорите скорей, тороплюсь!
— Мама, — защебетала невестка Данильченко, — я на работу опаздываю, выйди к метро, забери у меня деньги, Сережка велел тебе передать.
— Прямо сейчас? — дернулась Вера.
— Ну конечно!
— А сама зайти не можешь? — спросила свекровь, с тоской поглядывая на балкон.
— Ой, да пока до тебя доеду… — защебетала невестка. — В переулке одностороннее движение, придется кругаля давать, а у меня совещание. Тебе ж две минуты дойти.
— Лучше завтра! — нервно воскликнула Вера.
— Ну ты даешь! — взвизгнула жена старшего сына. — Забыла, что ли, мы в Тунис в пять утра улетаем? Сережка хочет денег маме оставить, а она кочевряжится, лень ей шажок ступить… А еще говорят: пенсионеры нуждаются. Похоже, кое-кто совсем мани-мани не хочет…
— Иду, — процедила сквозь зубы Вера и стала натягивать туфли.
Супругу своего первого сына Данильченко терпеть не может за бесцеремонную манеру разговора и дурацкие шуточки. А теперь еще из-за невестки Вера снова упустила любовницу Антона.
Получив конверт, сплетница ощутила прилив хорошего настроения. Данильченко очень любит деньги, они для нее лекарство от всех хворей, поэтому, решив махнуть рукой на Макаркина с его бабами, Данильченко отправилась в супермаркет и купила себе вкусный сыр, копченую колбаску и даже баночку икры. Конечно, ее старший сын очень невнимателен, а его жена просто дура, но в жадности отпрыска упрекнуть нельзя: Сергей отлично зарабатывает и «отсыпает» матери десятину. Вот Володя, младший, тот чистый мерзавец, пьет…
— Эй! — окликнула я Веру. — Не увлекайся живописанием подробностей своей личной жизни. Что случилось дальше с Макаркиными?
— Так уже объясняла тебе! — округлила глаза Вера. — Пришла, вижу, у них дверь приоткрыта. Глянула — Анька стоит, в лапах пистолет, сама вся в крови, с волос капли льют красные, руки по локоть…
— «Руки по локоть в крови», — перебила я Веру, — это не про Аню, а про душителей свободы и демократии, всяких диктаторов, расхожий газетный штамп. Насколько помню, раньше ты вещала лишь об испачканных туфлях.
— ..и потолок, и стены в кровище, — продолжала Вера, будто не слыша меня, потом осеклась. — Туфли? Да, точно! И баретки по колено!
— Ноги, — устало поправила я, — у ботинок колен нет!
— Чего ты ко мне придираешься? — обиженно надулась Вера.
— Лучше ответь, за что тебе Макаркин тысячи дал.
Вера дернула плечом.
— Ну… так…
— Говори!
Данильченко ухватила меня за локоть.
— Вилка, я же голову на плечах имею! Смотри, эта баба в капюшоне — любовница Антона. Она небось скандал Лизе устроила, и подрались они, вот как!
— То есть ты думаешь, что незнакомка убила Лизу?
Вера отшатнулась.
— Нет, нет! Ее Аня пристрелила! Я, после того как все случилось, вечером уже, пошла к Макаркину и решила его предостеречь.
…Данильченко змеей проникла в квартиру к мужчине и нагло заявила:
— Вы бы поосторожней были.
— А что случилось? — тихо спросил свежеиспеченный вдовец.
— Я, конечно, буду молчать, — пообещала Вера, — но ей пока лучше не приезжать.
— Кому? — прикинулся непонимающим Макаркин, и тут Вера выложила ему все про тетку в синих джинсах.
Антон посерел, потом воскликнул:
— Подождите!
Вера осталась на кухне, хозяин сбегал в глубь квартиры, принес стопку купюр и сказал:
— Вот, возьмите. Спасибо за заботу, только никакой любовницы не имею.
— Ага, — кивнула Вера.
— Не любитель я заводить шашни.
— Ага.
— Лизу убила Аня. Очень благодарен вам, что помогли взять ее с поличным. Насколько знаю, вы ремонт делать собрались. Вот хочу помочь, в благодарность за поимку мерзавки.
Вера огребла денюжки и мирно ушла…
Я подскочила с табуретки.
— Данильченко, ты сволочь!
Сплетница сердито дернула головой.
— Я, конечно, являюсь простым человеком, всего лишь в метро контролером стою, книжек не пишу, мужа-генерала не имею, отца-артиста тоже. Куда мне до тебя. Только почему ты решила, что имеешь право оскорблять честную скромную женщину? Вот в какое мы время живем! Значит, раз ты богатая, то я сволочь? Нет уж, раньше-то, при коммунистах, лучше было, тогда равенство имелось, никто золотом не хвастался!
Меня затрясло от негодования.
— Нашлась бедная, честная женщина! Согласилась за тридцать сребреников покрыть настоящую убийцу!
— А что, — насторожилась Вера, — мало взяла? Так улик никаких, одни мысли. Впрочем, если Антон на этой куртке потом женится, то можно и еще стребовать. Да, ты права, надо его потрясти…
Перестав воспринимать звуки, я вылетела из квартиры Данильченко, побежала к себе, схватила телефон и начала лихорадочно нажимать на кнопки. Только бы Рита сидела на месте…
— Алло, — пропел из трубки веселый голосок, — Чердынцева у аппарата.
— Господи, Ригуля, — выдохнула я, — ты на службе! Вот удача!
— Привет, Вилка! — заорала Чердынцева, потом, сбавив тон, спросила:
— А где же мне быть? Ясный перец, у компа тухну. Вяну, словно роза без навоза!
— Помоги!
— Случилась беда? — растеряла всю свою веселость Рита.
— Да!
— Какая?
— Нет времени объяснять.
— Что надо?
— Запиши число, адрес и время, — нервно попросила я и стала диктовать сведения.
— Ну и дальше? — поторопила Рита. — Чего делать-то?
— Узнай как можно скорей, кто занимается делом Галкиной. Имя, фамилия, телефоны, место жительства.
— И зачем тебе это?
— Надо!
— Очень?
— До смерти! Потом все расскажу, а сейчас, умоляю, поторопись! Речь идет о жизни человека.
— Жди звонка, — коротко рявкнула Ритка и отсоединилась.
Я уставилась на аппарат. Чердынцева работает пресс-секретарем у очень высокого сотрудника МВД, потому способна получить необходимую мне информацию быстро. Надеюсь, Ритуся прониклась важностью момента и не станет тормозить.
Рита не подвела. Через четверть часа я набирала рабочий телефон Говоркова Филиппа Юрьевича.
— Куницын, слушаю, — булькнуло из трубки.
— Мне Говоркова.
— Отсутствует.
— Простите, а где он?
— По надобности пошел.
— Можно подождать у телефона?
— Кого?
— Говоркова. Он же не станет в туалете год сидеть! — воскликнула я.
— Вы чего? Какой сортир? Он по делам уехал!
— Но сами же только что сказали: «По надобности пошел», — напомнила я.
— Гражданочка, — каменным голосом заявил неизвестный мне Куницын, — Говорков по служебной надобности отлучился.
Из трубки понеслись гудки, и я мигом набрала цифры мобильного.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Ладно, рано сдаваться, у меня есть еще домашний номер и, между прочим, адрес. Если не сумею поймать парня на телефоне, просто поеду и сяду у двери. Когда-нибудь же он придет домой!
Спустя три часа я сидела на подоконнике в холодном подъезде простой блочной пятиэтажки. Дом, словно близнец, походил на тот, в котором сама я провела детство, юность и часть зрелости. Из разбитой форточки немилосердно дуло, а еще я одурела от ничегонеделанья и страшно жалела, что не догадалась прихватить с собой книгу.
В ту секунду, когда я уже готова была лопнуть от нетерпения, стукнула дверь подъезда, послышались бодрые шаги, смех, потом в поле моего зрения оказалась парочка: мужчина лет тридцати и хорошенькая девушка с волосами, выкрашенными в разные цвета радуги. За три часа мимо меня прошло много народу, поэтому, увидав новых людей, я особо не обрадовалась, но мужчина остановился около двери с номером 45 и начал доставать ключи. Сообразив, что вижу наконец Говоркова, я очумела от радости и, соскочив с подоконника, заорала:
— Филя!
Милиционер уронил связку и уставился на меня. Я подбежала к нему быстрее лани, живо наклонилась, подняла железное колечко с ключами, протянула растяпе и с чувством произнесла:
— Какое счастье! Наконец-то пришел! Вся издергалась! На работе отвечают: уехал, мобильный отключен, домашний молчит… Ну сколько можно гулять!
