Какой-то странный звук давил на уши. Звук усилился причиняя настоящую боль, потому что голова моя была не головой, а колоколом, и кто-то настойчиво бил в него:
«Раз, два, раз, два, три». Вот черт. И все-таки, морщась от боли, я пошевелилась и даже смогла дышать, а вскоре в голове прояснилось настолько, что я сообразила: рядом кто-то говорит и я даже понимаю слова. А говорил Толик.
— Ты не сделаешь этого… — монотонно повторял он. — Я тебя прошу. Послушай меня, ты уедешь, сегодня же. Все будет хорошо. Я помогу тебе. Я сделаю все, что ты захочешь. Только, ради бога, держи себя в руках.
Я приоткрыла один глаз и увидела Женьку. Та сидела на полу напротив меня, привалившись к стене и вытянув ноги, глаза ее были вытаращены, а рот приоткрыт, отчего Женька малость походила на чокнутую, но в остальном выглядела вполне сносно, то есть точно была живой. Я так этому обрадовалась, что не уловила, о чем Толик говорил дальше, а напрасно: речь как раз шла обо мне.
— Если бы не эта стерва!.. — визгливо крикнул кто-то. Голос, как ни странно, женский, но видеть обладательницу этого голоса я не могла, она находилась справа от меня, а вертеть головой мне еще было не по силам. — Она очнулась, — зло сказала женщина, видимо имея в виду меня.
Может, не стоило мне торопиться? Кто-то сделал шаг, а Толик крикнул:
— Отойди от нее!
Перепугавшись, я открыла второй глаз, сфокусировала зрение и увидела… ноги, точнее: мужские замшевые башмаки дурацкого желтого цвета. Все ясно: я на полу, а со зрением проблемы, потому что лежу я на правом боку, прижимаясь щекой к ковровому покрытию, поэтому левый глаз видит хорошо, а вот правый не очень.
— Очнулась, — сообщил до боли знакомый мужской голос, и я потряслась настолько, что смогла поднять голову. Присев на корточки, мне ласково улыбался беззубым ртом «кубист-потрошитель», а теперь еще и «злой гений» Аркадий Валахов. Как же я раньше-то не догадалась:, ведь Анька говорила, что к психоаналитику Стеллу привел художник, да и потом… вот черт! Ну конечно, все так просто… Чтобы подтвердить свою догадку, я приподнялась еще и все-таки повернула голову: в трех шагах от меня в кресле сидел Толик со связанными руками и ногами, а рядом с ним стояла женщина: она подстриглась и теперь стала блондинкой, но все равно я ее сразу узнала, тем более что они с братом были здорово похожи. Передо мной стоял труп из георгинов, покойная жена Козырева — Стелла, правда, совершенно живая и даже вроде бы здоровая, если не считать дурного блеска в глазах, а он как раз очень настораживал. Можете представить, что я испытала в ту минуту? В жизни не прощу себе эдакой глупости… вот что делает с человеком литература: вместо того чтобы немного подумать и понять очевидное, я пошла на поводу у собственного вымысла и все так бездарно перепутала.
Конечно, Козырев не убивал жену, не из-за соображений морали, а по весьма банальной причине: она его шантажировала, где-то надежно спрятав компромат, который в случае ее смерти очутился бы в надлежащем месте. Именно это обстоятельство и вынудило Козырева помогать жене после убийства ее любовника, сынка нашего мэра. Убийство дикое, а жертва выбрана крайне неудачно. Стелла спешит к мужу и требует помощи. Он уезжает в Сочи, Стелла якобы его сопровождает, а на самом деле прячется в их огромном доме и ждет развития событий. Мадам Козырева очень рассчитывала, что муж-мафиози и брат-адвокат помогут ей избежать правосудия, но ехать на юг все-таки не рискнула, предпочитая на время скрыться. Козырев уехал на юг с любовницей, и тут ему необыкновенно повезло (а может, он сам организовал везение): девушка утонула, и он получил на руки свидетельство о смерти жены. Он вроде бы помог Стелле избежать заслуженной кары (мертвых в тюрьму не сажают) и вместе с тем имел шанс раз и навсегда от нее избавиться. Все бы хорошо, но Аверин позвонил в Сочи и заподозрил неладное. А тут еще рукопись. Конверт, посланный Авериным, получила Стелла, потому что продолжала жить в своем доме, ожидая развития событий, а может, просто действовала мужу на нервы. Почерк на конверте она узнала и отправилась к Ярославу Сергеевичу. Что произошло в офисе, судить не берусь. Может, Аверин наконец понял, кем является любимая женщина, посоветовал ей подлечиться и стал опасным свидетелем, а может, «злой гений» решил разделаться с соперником, одно несомненно: нож под лопатку Аверин заработал. Думаю, убил его все-таки Валахов, оттого и встал вопрос об алиби. Стелла в очередной раз вынудила мужа помогать ей, а дальше… дальше все более-менее ясно. Они похитили рукопись в литературном кружке, но моего адреса на ней не оказалось, Валахов вспомнил нашу памятную встречу и разговор с Аполлонским, который он слышал. Через Женьку они вышли на меня. Попытка нас укокошить успехом не увенчалась (впоследствии выяснилось, что «Гранд-Чероки» принадлежал Стелле, а за рулем сидел «злой гений»), после этого любовники-убийцы решили передохнуть, но тут нелегкая свела нас с Толиком, а интерес и наш, и милиции к психоаналитику очень их раздосадовал. В этом случае Стелла волновалась не за себя (она-то уже месяц числилась в покойницах), она боялась, что всплывет фамилия Валахова, а там и до разгадки два шага — В ночь, когда мы перекапывали клумбу, Стелла была в доме, на счастье, одна. Она и вызвала мужа, поспешно покинув свое убежище, но Козырев не закопал нас в свежевырытой яме (чем очень супругу раздосадовал), а отпустил с миром. Козыреву все эти убийства были ни к чему, он очень хотел отделаться от жены и по этой причине даже выложил бешеные деньги за мерзкую картину, другими словами, дал отступного. Но убираться из города Стелла не желала, потому что крыша у нее съехала окончательно. А тут еще Толик, услышав мое сообщение на автоответчике, где я предупредила, что иду в милицию, из лучших побуждений напомнил ей, что ее тайна уже вовсе не тайна и вот-вот грозит перекочевать в зал судебных заседаний. Сестрица его слова поняла по-своему и решила покончить с нами раз и навсегда. Вот и оказались мы с Женькой на полу в квартире Толика.
Конечно, все это не в один миг пришло в мою бедную голову в виде озарения; если честно, о многом я узнала гораздо позднее. Но суть уловила правильно, а суть была таковой: перед нами двое психов и они твердо решили нас укокошить.
Только я подумала об этом с тоской и отчаянием, как раздался страшный грохот, входная дверь с треском распахнулась, а в комнату ворвался наш бравый майор. Далее события развивались с фантастической скоростью: в руках Стеллы появился пистолет, и она не преминула нажать на курок, но Ромашка не зря служил в спецназе, он мгновенно сориентировался и доблестно прикрыл свою грудь художником Валаховым, весьма кстати оказавшимся у него под рукой, а потом поступил и вовсе не по-джентльменски: въехал пяткой в голову красивой женщине с пистолетом и отправил в продолжительный нокаут. Когда приехала милиция, леди все еще пребывала в отключке. Художнику Валахову было еще хуже: он закатил глазки и тихо лежал в луже собственной крови, через несколько минут его доставили в больницу «Скорой помощи», где наутро, не приходя в сознание, он умер.
Вот так закончилась наша история. Стелла была признана невменяемой и отправилась на излечение, с ее деньгами она имеет шанс вылечиться очень быстро. Мент Ярцев, выбираясь со стройки, набил шишек, отлежался и вышел на работу. С Козыревым тоже все в порядке: конечно, то, что он малость смухлевал на юге, похоронив кого-то вместо жены, не всем пришлось по душе, но ведь Нина Глаголева утонула в результате несчастного случая. В общем, у Николая Петровича возникли трудности, но он их с честью преодолел и, как говорят, собирается выставить свою кандидатуру на очередных выборах. Больше всех досталось Валахову: он и сына нашего мэра укокошил, и Аверина, и Колобка, и нас пытался… Но покойникам все равно, и он, я думаю, не огорчился.
А вот я так даже очень рада: что ни говори, детектив наш закончился хорошо. Главное, подружка моя жива и здорова и каждый четверг читает мне свои рассказы о животных.
Мы с Женькой сидели и пили чай на моей кухне. Утром позвонил Денис и спросил как ни в чем не бывало:
— В Испанию не поехала?
— Ты же знаешь, что нет, — разозлилась я.
— Знаю. Если ты так никуда и не собралась, может, выйдешь на работу с понедельника? — И добавил нерешительно: — У меня там все.
— Выйду, — легко согласилась я, вместе с тем подумав, что пора мне работу подыскивать: эдак он затеет жениться каждые три месяца, а мне что остается? То и дело в отпуск отправляться?
Эту животрепещущую тему мы и обсуждали с Женькой. Тут опять зазвонил телефон, я сняла трубку с некоторой опаской и услышала Пашкин голос:
— Анфиса, ты чего ж машину не забрала? — по обыкновению забыв поздороваться, начал он.
— Так ты в Испанию уехал…
— Ну и что? Я ж ребят предупредил. И тебе хотел позвонить, да со всей этой суматохой забыл совсем. Тачка твоя давно готова.
