Иоанна Хмелевская - Закон постоянного невезения [Невезуха]

— Ничего, — сразу же решил Бежан. — Мы сами туда приедем.

Я оказалась на грани полного срыва, а добил меня обед.

Изо дня в день я предоставляла своим кошмарным гостям двухразовое питание — завтраки и ужины, и каким-то чудом моих запасов и подпольных закупок на это с горем пополам хватало. Но обед — это уж слишком! Тысяча чертей, как я могу приготовить обед, одновременно находясь в городе?

К тому же тётка Ольга закапризничала, что не будет есть изо дня в день одно и то же. Если бы не её глупая фанаберия, я бы сделала пару блюд, которые нужно только разогреть, и никаких проблем, пусть они себе дожидаются в холодильнике. Например, приготовила бы их ночью, и все. Были у меня такие фирменные блюда, надёжно испытанные годами практики: протёртый картофельный суп, луковый суп — самый простой суп в мире, с гренками и сыром, причём заранее готовятся и тёртый сыр, и гренки… Тушёные куры, целый громадный казан, подогревать оттуда по частям, в конце полить сметаной, добавить укропчику — и блюдо готово. Скажем, с рисом. Говядина в идентичной форме…

Так вот, фигушки. Тётка Ольга с мощностью гидравлического пресса требовала запечённой курятины, свиных отбивных, жареной печёнки, зраз с кашей, борща с ушками и черт её знает чего ещё. И к тому же самых разных салатов. Я быстренько подсчитала, что одна только резка сельдерея с ботвой, редиски, огурчиков, сладкого перца, помидоров, все это, разумеется, обданное кипятком и очищенное от кожицы, шампиньонов, яиц вкрутую сваренных, укропа, свекольной ботвы, лука, а также разнообразного зеленого салата заняла бы у меня часа два в день. Что же говорить обо всем прочем?

Остальные члены семейства оказывали ей тихую, а то и более громкую поддержку. Холера, они что — в ресторан приехали, что ли?..

И если бы они по крайней мере дали мне эти самые два часа в день!..

Я отловила Рысека. Он уже закончил дрессировку своего дорожного катка, и теперь кто-то другой пользовался им под Познанью, а Рысек вернулся к своим кранам. Сейчас он начал модернизацию какой-то таинственной помеси лестницы с лифтом, к счастью — в Варшаве. Модернизация намечалась для целей пожарной охраны, а пожары на верхних этажах случаются скорее в большом городе, чем среди заливных лугов и чёрного пара. Да и не в деревнях, где коровы редко когда проживают выше первого этажа.

Я по телефону вытащила его на лестницу.

— Рысек, — со стоном проговорила я. — Во-первых, поезжай в магазин, в большой, и купи все, что здесь написано. Посчитай сам, сколько стоит час твоей работы, я тебе это оплачу, я не такая свинья, чтобы эксплуатировать тебя задаром…

— Да что вы, пани Иза?!. — возмутился Рысек. — А все те часы, которые я провёл у вас, как на небе, это что? Хвост собачий? Да вы мне жизнь спасли, ну, если не мне, то моим племянникам. Ведь я же задавил бы этих поганцев! А потом моя сестра убила бы меня, так что и мою жизнь тоже.

— Ну ладно, как хочешь, пусть будет так, у меня сил нет с тобою препираться. Постой, это ещё не все.

Твоя сестра готовит обеды?

— А куда ей деваться? И дети жрут, и зять.

Я нашла в себе силы удивиться.

— Да ведь он же худой!

— У него какой-то такой обмен веществ. Слона сожрёт — и ничего.

Не вникая в вопросы съедобности слона, я приступила к сделке.

— А она не могла бы… Ты ведь понимаешь, почему я об этом спрашиваю? Я же не могу раздвоиться, хоть умри!

— Знаю, знаю, — успокоил меня Рысек. — Я и так с самого начала все думаю, как вы с этим справляетесь.

— А никак. Так вот, не, могла бы она в той же… ну, в общем-то, не в той же, в большей — если у неё нет, я одолжу. Кастрюлю я имею в виду — сварить что-нибудь, минуточку, сейчас я посчитаю, вас четверо… у меня пятеро, ну значит, вдвое больше? Я скажу, что именно, дам рецепт, ты привезёшь продукты, а ей какая разница? Все здоровое и, честное слово, довольно вкусное. Дети — сколько им сейчас? Уже почти два года — тоже могут есть без вреда для здоровья.

— Близнецы могут сожрать булыжники с улицы, и это им не повредит, — сказал Рысек с глубочайшей убеждённостью и оттенком ужаса в голосе. — Недавно они съели кусок древесного угля, живую росянку, свечку вместе с фитилём, извёстку со стены. И ничего.

Я почувствовала облегчение.

— Ну, значит, и все другое тоже съедят. Так могла бы она… Продукты мои, пусть использует их, как хочет, рецепт, к сожалению, тоже мой, ведь это я знаю свою семью, а не она, ну и пусть посчитает за работу…

— А чего ей считать, если продукты ваши?

— Работу, Рысек. В два раза больше. Одну луковицу ты режешь…

Внезапно я сообразила, что никогда не проверяла, сколько времени я режу одну луковицу. Холера.

Минуту? Полминуты? Две?

Некоторое время мы с Рысеком смотрели друг на друга идеально тупым взглядом. Рысек оживился первым.

— А знаете что? Я сразу скажу ей, пусть порежет луковицу, а? Не пропадёт, куда-нибудь сгодится. Что нам стоит?

Спустя пятнадцать секунд оказалось, что у сестры Рысека дома нет ни одной луковицы, утром она пустила в дело последнюю и как раз намеревалась купить. Ну что ты скажешь! Если уж не везёт, так не везёт.

— Рысек, — огорчённо сказала я. — Может, у неё хоть что-нибудь дома есть? Например, помидоры?

Спустя ещё пятнадцать секунд выяснилось, что помидоры у сестры Рысека действительно были, целых четыре штуки, два она только что ошпарила кипятком, очистила, и близнецы как раз кончают их есть.

Что касается остальных двух, то она бы их охотно приготовила, все равно пойдут в дело, но не сейчас.

— Ну?.. — поинтересовался Рысек из пропасти отчаяния.

Я представила себе этот процесс, глядя на часы.

Почему-то мне казалось, что я должна это выяснить, бог знает, почему.

— Не меньше минуты на штуку, — решительно оценила я. — А может, и чуток побольше, потому что кожица плохо отходит.

— Но может и хорошо отходить?

— Может, разрази её гром. Минута. Так что вдвойне — что для вас, то для вас, а что для меня, то для меня, — по меньшей мере, на две минуты больше.

Помидоры тоже, гром их разрази…

Возможно, в этом и было нечто странное, когда я, уставившись на часы, представляла себе эти проклятые помидоры: обливание их кипятком, очистку от шкурки, резку…

Рысек разглядывал меня с заметным интересом.

— А всыпание макарон или риса вы тоже считаете? Или соли и перца?

— О господи, нет. Не знаю. Так что — твоя сестра согласится готовить эти проклятые обеды вдвойне?

Для меня — за деньги. Пресвятая Дева Мария, не знаю, устроит ли её это. Ничего не поделаешь, мы все будем есть одно и то же, но это не какая-то гадость.

Рысек, но все должно быть по секрету — пусть хранит в своём холодильнике, частично в моем, и потихоньку мне передаёт…

Рысек, несмотря ни на что, продемонстрировал быстроту соображения.

— Знаете что, давайте зайдём к нам. Эти бандиты орут уже гораздо меньше. Нажравшись, они сидят себе спокойно, а сейчас, похоже, они что-то поели.

Или моя сестра сюда выйдет…

Сестра Рысека оказалась чудом и прелестью. Она с огромным пылом согласилась заменить меня в роли кухарки, рецепты восприняла с восторгом, первым делом призналась, что не умеет варить, как надо, молодую капусту, чем сразу же добавила мне воодушевления: ну конечно же, молодая капуста, могу себе представить молодую капусту и тётку Ольгу вместе в Австралии, я ей, заразе, покажу обеды… Мы оговорили все условия, в финансовом плане это не выглядело катастрофой, я даже удивилась, что девчонку это устроило, однако она сразу же дала мне понять, что за мои деньги она прокормит свою семью целый месяц, так что для неё это просто кайф. Мне даже подумалось, что на её месте я бы считала точно так же, однако мне пришлось немедленно вернуться к собственным обязанностям, и всякое удовольствие у меня пропало.

Рысек привёз продукты питания на тестируемом кране и, отъезжая с семьёй от дома, я попыталась закрыть глаза, чтобы этого не видеть, но, к сожалению, кретинские бетонные столбики помешали мне это сделать. Их нужно было объезжать, и довольно осторожно.

Зато обед в нужное время появился на столе.

И даже дважды, и молодая капуста выступила прямо-таки, как примадонна. Но неужели они все так ничего и не сообразили…

Три предложения свалились на меня одновременно. Бабушка выразила желание пойти в оперу, сегодня же. Я должна по телефону выяснить, есть ли билеты, и отвезти их в театр. Тётка Ольга поддержала её с большим энтузиазмом, дядя Игнатий тоже, оба они, как оказалось, дико возжаждали культуры.

У тётки Изы с дядей Филиппом, как всегда, оказались свои планы. Но прежде чем я успела достать мобильник, позвонил Лукаш, прекрасно осведомлённый о планах Изы и Филиппа, и подсунул мне идею снова встретиться вечером, если удастся обездвижить какую-либо родню. О двоих он уже знает, с ними все в порядке, так что мне следует попробовать сплавить оставшуюся троицу. Сразу после него позвонил один из издателей с требованием срочно прочитать корректуру, причём очень трудоёмкую, о фотографии. И к тому же явиться за означенным трудом надо было лично и немедленно или, самое позднее, — завтра спозаранку.