Дверь наверху тихонько щелкнула замком. Галина Андреевна не намеревалась пускать нас назад.
Домой мы доехали быстро. Едва успели обсудить итоги поездки, как Наташка подкатила к подъезду. В тот момент когда Борис с собакой возвращались с вечерней прогулки.
– Натуля, ты в тапочках?! – ужаснулся Борис, целуя жену.
– Ну ты же сам видел. Я торопилась, чтобы Корюшкина не опоздала к поезду. И Ирину почти с койки сорвала. Денька, фу! Интересно, как это собаки без обуви шляются? Боренька, пойдем домой, тут холодно, – жалобно протянула Наталья.
– Конечно, милая. Только я случайно ключи в другой куртке оставил…
Наступила минута молчания… И даже не одна. Только мы с Наташкой молчали в машине, включив обогрев, а Борис с Денькой – у двери подъезда. Часов мы не наблюдали и были несказанно рады явлению неожиданно трезвого Кольки.
– С работы? – вежливо спросил Борис, пытаясь оттянуть от него Деньку.
Как известно, собаки в основном ориентируются по запаху, а запах трезвости Кольке был не свойственен. Денька соседа по подъезду не признала, видно, носу своему не верила. И пока она с ним заново знакомилась, мы оперативно выскочили из машины, рванули в подъезд и вызвали лифт. Поднимаясь наверх, я невольно подумала, что не могу назвать стоящего рядом с нами мужчину Колькой. Сосед тянул исключительно на Николая Петровича.
– …Срочный заказ, – продолжал объяснять он Борису. – Пришлось задержаться. Зина, наверное, волнуется. Не успел позвонить. Всего доброго…
Он вышел, и я ошибочно нажала на кнопку первого этажа. Ну достал Николай своим трезвым видом не только Деньку, но и меня. Борис хотел исправить положение, остановив лифт, да Наталья не позволила. Устав от противоречивых указаний, этот механизм вполне мог взбрыкнуть и объявить кратковременную, часа на два, забастовку. До прихода мастера по ремонту. Благополучно доехав до первого этажа, подруга взяла управление в свои руки. Отсчитала пятнадцать секунд и только потом нажала на кнопку родного тринадцатого.
– Ну и как шубейка? – поинтересовалась Алена, гостеприимно открывая нам дверь и отбиваясь от ласковой собаки.
– Уехала в Казань! – отмахнулась я, с тревогой взглянув на Наташку.
Она неестественно громко попросила:
– Ленусик, будь добра, принеси наши запасные ключи, домой хочется, сил нет. Ноги замерзли, пока торчали на этом вокзале. Боря, возьми собаку в ежовые рукавицы, иначе ключей не дождемся…
– Ну какой вокзал, в халате и тапочках, Алена?! – искренне возмущалась я немного позднее. – Ты же видела, как мы одеты. Просто Наталья Николаевна не стала называть истинную причину нашего отсутствия – обыкновенный шмоточный интерес. К чему говорить правду, если заранее известно: жди осложнений. Борис Иванович не замедлил бы задуматься над вопросом, зачем жене любоваться на чужую шубу? Есть своя и есть общее решение копить деньги на квартиру для Лешика. Наталье было бы трудно доказать, что шуба ей не нужна. Как там бабуля?
– Нормально.
Алена зевнула и заявила, что отправляется спать. Странно, что в такую рань. До двенадцати еще далеко.
Мне спать не хотелось. Переживала очередной триумф. Мысль о том, что украденные из квартиры Ивляковой вещи хранятся в комнате Стаса, посетила меня сравнительно недавно, но вскоре после того как я обнаружила записку Лизаветы, столь неосмотрительно сообщившей нам, «зарайским», адрес для ночевки, даже с указанием места нахождения ключа. Становилось ясно, почему Стас оказал активную помощь мнимой хозяйке квартиры Лукьяновой. Да потому что вместе с ней была Лизавета. Кажется, Стас влюблен в дочь Таисии Андреевны. Без взаимности. Для нее он просто мальчишка. Могу представить его состояние, когда парень понял, в каком мероприятии принимал участие. Впрочем, у нее тоже от удивления челюсть отвалилась. Мало того, она по-настоящему струхнула.
Совершенно очевидно, что Лида с сыном, скрываясь, не могла проживать не только у Волковой, но и в своей комнате – преследователи шли по пятам. Адрес Стаса легко выяснить в институте. Алене это удалось сразу. Таисия ей помочь не могла – держала ответ перед Богом. Теперь я уже уверена в том, что она погибла, несмотря на странное поведение ее дочери… Мама дорогая! Да как же я упустила такой важный момент! Хорошо помню слова депутата Максимова, что сорок дней со дня «гибели» жены и сына в огне пожара приходятся на третье октября. Я хмыкнула – недолго осталось. Взяв календарик, добросовестно отсчитала назад сорок дней и определила черную дату пожара – двадцать пятое августа. Именно вечером, в ночь на двадцать пятое августа, со слов Елизаветы, ее мама отправилась на похороны Лидии Петровны и сына. Вот оно, несоответствие! В момент отъезда Таисии похороны Максимовых было рановато планировать. Судьба распорядилась по-другому: Таисия погибла на пожаре вместо своей подруги. И с кем вместе, пока непонятно, хотя какие-то предположения можно сделать.
Вернемся к Стасу. После похищения матери Стас покинул квартиру. Думаю, Лидия Петровна не стала посвящать его в тонкости денежной операции, которая стала причиной их преследования, но кое-что он понял сам. Деваться было некуда. На всякий случай решил попробовать укрыться в собственном жилье. Решение от противного – какой дурак полезет в ловушку? Заявившись домой, был несказанно удивлен: все, что награблено непосильным трудом, в том числе невольно и с помощью его рук, складировано в его комнате. Скорее всего ни Галины, ни Елизаветы в этот момент дома не было. Да и сама Елизавета наверняка жила у своего бойфренда, в комнате Стаса не появлялась – за ней ведь тоже охотились. Стас вынужден был развернуться и уйти. Не хватало еще обвинений в организации ограбления! Вот тогда-то он по старой памяти и прикатил к бабуле – уборщице из салона «Таисия», пригревшей его на пару дней. Позвонил Елизавете и потребовал немедленно вернуть вещи по принадлежности. Бедный рыцать «сдавать» любимую не собирался, но и видеть больше не хотел. Даже не побоялся скатать в бывшую съемную квартиру и оставить ключ под ковриком. И потом опять исчез.
Теперь о том, как Максимовы попали в квартиру госпожи Ивляковой. Да очень просто! Андрей Ильич, насмерть перепуганный тем фактом, что жена, воскреснув, стала объектом пристального внимания криминальных структур, разрешил ей, так сказать, «отсидеться» в квартире молодой любовницы, не предполагая, что квартиру та сдала. Лукьянова, готовившаяся на выезд с вещами хозяйки, весьма обрадовалась этой ситуации – можно было дополнительно подзаработать. Содрав с Лидии Петровны предоплату, она ускорила отъезд – сорвалась прямо на следующий день. У Елизаветы, участвовавшей в операции, наверняка глаза округлились при виде Стаса.
Почему Елизавета решилась на ограбление любовницы милого и безотказного дядюшки, трудно сказать, если только… Так! Только не торопиться! Догадка была столь ошеломляюща, что я вскочила и заметалась по спальне, выкинув из головы установку «не торопиться». Все аккуратненько раскладывается по полочкам. Дело за малым: вытянуть из Листратова ответы на парочку вопросов.
Подумав о Листратове, я сразу помрачнела. Личные интересы вступали в конфликт с государственными. Впрочем, молчание помощника прокурора можно приобрести путем бартерного обмена: я ему всю правду-матку, он мне за это по шее и обязательство не рассказывать Димке о нашем с Наташкой… Не знаю, как и сказать, чтобы более невинно выглядело. Не важно, если до Димки все равно не дойдет. А если дойдет… Даже не хочу об этом думать.
Со вздохом набрала номер листратовского телефона и, услышав его уверенный голос, испугалась. Ни бе ни ме… Осторожно отключилась, на цыпочках отправилась в кровать и укрылась одеялом с головой, рассуждая о том, что утро вечера мудренее. Виктор Васильевич так не думал, поскольку тут же перезвонил. Не понимаю, как устроена моя голова, если она не смогла додуматься до простой истины – звонок с моего номера зафиксирован. Какое-то время упорно уверяла Виктора, что давно сплю. Он меня сразу обрезал: давно спит он. Половина первого ночи. И если уж я его разбудила, надо за это отвечать. Попробовала оправдаться тем, что не заметила, что так поздно, он тут же парировал: значит, была занята распутыванием очередного клубка преступлений, да попался крепкий узелок, без его помощи не справиться. Пришлось извиниться и согласиться.
Мои вопросы Листратова не удивили. Слушая их, два раза зевнул. Или он спросонья так хорошо маскировался?
– Готова рассказать тебе кое-что интересное, – мямлила я, – если ты ничего не скажешь Диме. Все получилось нечаянно. Уверена, мои сведения тебе пригодятся.
– Ирина, ну давай по-хорошему. Зачем тебе сейчас ответы на твои вопросы?
– Я должна быть уверена, что Максимовы, мать и сын, смогут жить под своими собственными именами, не прячась. Мне нужно, чтобы люди, погибшие на пожаре в Зарайске вместо них, были похоронены тоже под своими собственными именами. В конце концов, хочу увериться в торжестве справедливости.
