И еще – как раз Сургуча Евгений боится больше всего на свете! Гораздо больше, чем милиции и прокуратуры. Потому что Сургуч не станет разбираться в уликах и доказательствах, а живьем сожрет того, кто посмел его обокрасть.
Так что Евгений Павлович ни за что не выпустит меня живой.
– Как вы меня нашли? – спросила я, чтобы потянуть время.
– Ничего не было проще! – охотно отозвался Евгений. – Уж на что бестолковы люди Виктории, Лимон с Костяном, но уж настолько-то их ума хватило. Они выяснили, что ты вовсе не Лиза Веселова, а эта самая Лиза охотно назвала им твое имя… видно, вы с ней не самые близкие подруги…
– Уж это точно! – призналась я.
– Ну а все остальное – дело техники! – закончил Евгений. – Правда, Лимон с Костяном чуть не провалили все дело, но я вспомнил золотое правило бизнеса: если хочешь, чтобы дело было сделано, делай его сам…
Я слушала его слова, и мое сердце мучительно сжималось от ощущения полнейшей безнадежности. Для него это – только бизнес. В отличие от покойной Виктории, он не поддается эмоциям, не впадает в ярость. Он действует спокойно и целесообразно, и это значит, что у меня нет шансов выбраться живой из этой переделки. Я могу только тянуть время, делать вид, что вспоминаю, куда дела ключ, искать его…
Тут мне пришел в голову довольно простой выход.
– Евгений Павлович… – проговорила я, заикаясь. – Действительно, я взяла тогда этот ключ. А потом, когда сбежала от ваших людей, я спрятала его в укромном месте в Саблинских пещерах. Но я запомнила это место и найду ключ…
Затаив дыхание, я ждала его ответа.
Если он поверит, если повезет меня в пещеры, у меня появится шанс на спасение, шанс на жизнь. Перед главным входом в пещеру есть милицейский пост, и я могу попытаться привлечь к себе внимание. А если даже это не получится, то в пещерах можно попытаться сбежать от него. Там бродит по коридорам старичок, который уже дважды приходил мне на помощь. Опять же, поклонники рогатой жабы. Они, конечно, люди опасные, но если приходится выбирать из двух зол…
Лицо в белой маске склонилось надо мной, карие глаза уставились сквозь прорези в бинтах, и бархатный голос проговорил с неторопливой растяжкой:
– Похоже, ты держишь меня за идиота? Нет, дорогая, я не так легковерен, как ты думаешь! Ты спрятала ключ не в пещере и не у себя дома. Ты спрятала его где-то здесь! Перед тем как тебя увезли отсюда, тебя ведь переодели в вещи Виктории и при этом обыскали. Ключ – не такая уж маленькая вещь, его обязательно нашли бы. Кроме того, дорогая, я чувствую, когда ты врешь, а когда говоришь правду! Так вот, сейчас ты врешь. Даю тебе еще одну попытку, а потом…
И он достал плоский металлический чемоданчик, откинул его крышку. Я увидела множество сверкающих хирургических инструментов – скальпелей, ножей, щипчиков… я представила, как эти инструменты впиваются в мое тело, и содрогнулась.
– Мне самому не хочется заниматься этим неприятным делом, – признался Евгений Павлович, закрывая чемоданчик. – Но бизнес есть бизнес. Я должен получить ключ – и я его получу!
И я нисколько не усомнилась в его словах. Он человек рассудительный, спокойный, если уж что-то решил, будет этого добиваться с бульдожьим упорством. Так что передо мной только две возможности: или я сразу говорю, где спрятала ключ, и он меня убивает, получив свое, или то же самое происходит после страшных пыток.
В популярном старом фильме «Белое солнце пустыни» герой, оказавшись перед таким же выбором, сказал, что предпочитает помучиться. Меня этот вариант как-то не вдохновлял.
Все эти мысли пронеслись в моей голове за какие-то доли секунды. И никакого выхода не было, кроме попыток потянуть время. Но и эти попытки были обречены на провал, судя по серьезному настроению Евгения Павловича.
Я хотела что-то ему сказать, попытаться заговорить зубы, как вдруг за моей спиной раздался совершенно неожиданный звук: кто-то громко и отчетливо захлопал в ладоши.
– Браво! – раздался низкий, скрипучий голос. – Я получил огромное удовольствие от этого спектакля!
Думаю, если бы лицо Евгения Петровича не было забинтовано, оно стало бы белее этих бинтов. Он покачнулся, как от удара, метнулся назад, но понял, что с той стороны из подвала нет выхода, и замер на месте.
– Сургуч!.. – проговорил он дрожащим от страха голосом. – Как ты здесь оказался?!
– А ты разве не знал, паршивец, что я всегда оказываюсь там, где меня не ждут? – проскрипел голос у меня за спиной.
Я попыталась извернуться в кресле, чтобы разглядеть этого человека, о котором так много слышала за два последних дня.
С огромным трудом, едва не свернув себе шею, я развернулась и разглядела на ступенях подвала крупного полного мужчину лет шестидесяти, с желтоватым отечным лицом и тяжелым квадратным подбородком. Одет он был в мятый дорогой костюм с бордовым шелковым галстуком, словно приехал сюда прямо со званого обеда, и вообще он очень напоминал старого гангстера из голливудских фильмов.
Рядом с этим старым мафиози стояли еще двое – высокий плечистый парень с выбритой наголо головой и молодая женщина в полосатом брючном костюме, с короткими прилизанными волосами и узкими губами в кроваво-красной помаде.
– Да, спектакль был хороший, – повторил Сургуч, медленно спускаясь по ступеням и не сводя с Евгения Павловича тяжелого пристального взгляда. – Только финал будет не таким, какой ты планировал! Ты что же, крыса помойная, думал, что меня можно так легко обставить?
– Сургуч, это все она, Виктория! – пролепетал Евгений заплетающимся от страха языком. – Это она задумала…
– Виктория умерла, – холодно прервал его Сургуч. – Поэтому ты можешь валить на нее все, что угодно. Я проверил: мой человек сверил ее ДНК с образцом. В сгоревшей машине была действительно она. Я, конечно, слишком доверился ей. Она была хорошим бухгалтером… и я нарушил одно из собственных правил: менять бухгалтера раз в три года. До нее я каждые три года отправлял бухгалтеров на пенсию, чтобы не зарывались… – Он плотоядно усмехнулся. – На Северном кладбище у меня имеется большой участок для пенсионеров! Но она уж очень хорошо работала, и я решил дать ей лишний год. Вот и просчитался. Когда через твои руки постоянно проходят большие деньги, рано или поздно появится соблазн кое-что положить в собственный карман. А тут эта американская компания, «Посейдон», перевела за участие в операции по подъему корабля такой лакомый кусочек, что вы с Викторией не устояли…
«Подъем корабля! – подумала я. – Да ведь речь идет о той самой шняве «Вепрь», которую искал Леонид Борисович! Как, однако, все вокруг моей скромной персоны тесно переплелось!»
– Это все она, Виктория! – взвизгнул Евгений.
– Слушай, ты мне уже надоел!.. – поморщился мафиози. – Честно говоря, мне все равно, кто был автором идеи, ты или она. Разница между вами очень простая – она уже мертва, а ты пока нет. У тебя это удовольствие еще впереди. Значит, ты и ответишь за все. Но для начала вернешь мне мои деньги…
– Ключ от них у нее! – выкрикнул Евгений, показав на меня.
– Как интересно! – Сургуч повернулся ко мне и внимательно оглядел меня с ног до головы, как вещь, которую собрался купить. – Ты все время переводишь стрелку на женщин. Как-то это не по-мужски! А она-то кто такая? Судя по тому, что она связана, она – не твоя сообщница. Тогда что она здесь делает?
– Они с Викторией хотели сжечь меня в той машине, – прояснила я ситуацию, – чтобы все, и в первую очередь вы, подумали, что Виктория погибла в автокатастрофе. Но мне удалось сбежать, и тогда он убил собственную жену…
– Везучая девочка, – одобрил Сургуч. – А ключ-то как к тебе попал?
– Случайно… – честно призналась я.
– Ну ладно, – проговорил Сургуч невозмутимо. – На этом случайности заканчиваются. Стасик, развяжи ее!
Бритый парень подскочил ко мне. В его руке, словно бы из воздуха, возник узкий нож, он молниеносными движениями разрезал веревки, и я с наслаждением растерла руки.
– Ключ! – произнес Сургуч не терпящим возражений голосом и протянул ко мне руку.
За два последних дня я научилась безошибочно чувствовать, когда можно потянуть время и попытаться переиграть противника, а когда нужно стремглав мчаться куда-то по первому его приказу. Сургуч был не из тех, кого можно было заставлять ждать.
Я вскочила на ноги, едва не упала – ноги онемели от тугих веревок и плохо держали меня, но, тем не менее, я поспешно направилась к ящикам с посадочным материалом.
Остановившись возле ящика с клубнями георгинов, я запустила в него руку и попыталась нашарить ключ.
Бритый Стасик, безмолвно стоявший рядом со мной, сунул в мою руку нож, чтобы удобнее было рыться в земле. Я взглядом поблагодарила его и подумала: как это он доверяет мне оружие? Но тут же взглянула на его литые мускулы, рельефно проступавшие сквозь ткань пиджака, и поняла, что такой человек может не опасаться меня, с оружием ли я или без оружия.
