– Ловко ты импровизируешь, – покачал головой Лешка. – Ничего не скажешь. Придраться не к чему.
– А что вы, господин Майоров, собственно, имеете в виду? – высокомерно подняла брови Илона. – И почему обращаетесь ко мне на «ты»? По-моему, я все объяснила, в том числе и странное поведение девочек. Поверьте, мне их искренне жаль, но это все-таки мой вечер, мой праздник, и я намерена продолжить его. А вас, извините, я попрошу уйти. Забирайте ваших дам и уезжайте. Пусть я покажусь невежливой, но я устала от вас. Вы доставили мне и моему жениху достаточно неприятных минут. Всего хорошего!
Илона замолчала, холодно и насмешливо глядя на нас.
Умна, и в самом деле умна моя бывшая однокурсница. Как быстро и точно отвела она от себя катастрофу! Ведь, если вдуматься, кроме наших слов ей действительно нечего предъявить в качестве обвинения. Да я и сама, когда вчера рвалась к ней, увидев рекламу, меньше всего могла предположить, что Илонка Якутович каким-то образом причастна к событиям, едва не уничтожившим нас! Бред, при чем тут владелица модного Дома Дизайна? А наши с Таньским слова мадам Утофф заранее подвергла сомнению – мы же слегка повредились умом, бедняжки!
Мустафа, видимо, был вполне удовлетворен словами Илоны. В принципе все логично и понятно, а то, что мы, нарядные и красивые, присутствовали на приеме, полностью подтверждало версию его будущей невестки. Кидаться к ней с криками раскаяния он не стал, извиняться за допрос тоже. Просто лицо его расслабилось, и он задумчиво проговорил, глядя на нас с Таньским:
– Все, что рассказала сейчас госпожа Утофф, действительно очень похоже на правду. Да и зачем ей лгать, не вижу смысла. Она, похоже, и в самом деле просто неравнодушный человек, готовый в любую минуту протянуть руку помощи. Вначале моему оболтусу, – снисходительно кивнул он на Хали, – а потом и вашей, господин Майоров, жене. Ваше же необычное появление на приеме и в самом деле могло вызвать такую же необычную реакцию со стороны Анны, учитывая, что это была первая встреча после разлуки, верно ведь? – Лешка, стиснув зубы так, что побелели щеки, отрицательно покачал головой. Но промолчал. А Мустафа, с сочувствием переведя взгляд на Таньского, продолжил: – Что же касается вас, Татиана, скажу одно – мне искренне жаль, что так получилось. Я вижу, КАК вы любите моего сына. Поверьте, я достаточно перевидал на своем веку женщин, но еще ни одна не смотрела на меня так, как вы на Хали. – Он вздохнул и, поднявшись, повернулся к Фархаду: – А о вас, господин Мерави, я слышал только положительные отзывы и потому слегка удивлен сегодняшним происшествием. Наверное, у этой выходки есть свои причины, но мне, если честно, совсем не хочется знать их. У нас действительно праздник, все объяснилось, и я очень рад тому, что мне не придется больше сомневаться в порядочности женщины, которую мой сын выбрал в спутницы жизни. Вашим дамам, господа, действительно нужна психологическая помощь и отдых сейчас, так что я согласен с нашей очаровательной хозяйкой и думаю, что вам стоит отправиться домой.
– Но вы же представления не имеете, кто на самом деле эта мадам! – вскочил с места Артур. Его трясло от негодования.
– И кто же? – На этот раз холод в голосе Мустафы был адресован Артуру. – Только, прежде чем сказать, подумайте. Если ваши обвинения будут бездоказательны, я сочту их оскорблением, нанесенным невесте моего сына, а значит, и всей нашей семье. Учтите это.
– Да она… – запальчиво начал Артур, но Лешка прервал его, тоже поднявшись:
– Ладно, Артур, успокойся. Ты сейчас, – подчеркнул он это слово, – действительно ничего не сможешь доказать. А вы, господин Салим, – повернулся Майоров к Мустафе, – запомните: свою дальнейшую судьбу вы выбрали сами. Вы мне по-настоящему симпатичны, вы порядочный человек. И то, что в вашу семью, уже отягощенную таким сыном, – с отвращением посмотрел мой муж на Хали, – теперь вползла еще и эта…
– Осторожно, господин Майоров, выбирайте выражения! – еще больше заледенел Мустафа.
Лешка с минуту смотрел на него, потом, махнув рукой, помог подняться мне и Таньскому:
– Бог с вами, Мустафа. Но даю слово, – он жестко глянул в сторону торжествующей Илоны, – я приложу максимум усилий, чтобы расставить все по своим местам.
– Да сколько угодно! – Змеиная улыбка Якутович могла ввести в заблуждение отца и сына Салимов, но не нас. Живыми добраться до дома будет весьма проблематично.
– Одну минуточку! – Фархад, за все время не проронивший ни слова, поднял руку. – Несмотря на то что господин Салим не пожелал выслушать моих объяснений, я все же счел нужным отнять у всех присутствующих еще несколько минут.
– Ну что еще там! – досадливо поморщился Хали.
– У меня вопрос к госпоже Утофф. – Фархад пристально посмотрел на Илону. – А где ваш непосредственный начальник, почему его нет на этом приеме?
– Кого это вы имеете в виду? – надменно подняла брови Якутович. Но голос ее слегка дрогнул.
– Ну как же, – покачал головой отец Гюль. – А господин аль-Магдари, фактический владелец вашего Дома Дизайна, а заодно и вас, думаю?
– Омар? – Лицо Мустафы Салима застыло. – А при чем тут Омар аль-Магдари?
– Действительно, – пожала плечами Илона. – Какой-то аль-Маграби, или как там его… Я вас не понимаю, господин Мерави.
– Не кривляйся, Илона, – неожиданно спокойно произнесла Таньский. – Вчера вечером ты так ластилась у ног своего шефа, чуть ли не вылизывала его, а теперь делаешь вид, что ничего не понимаешь, да еще и коверкаешь фамилию хозяина.
– Так. – Поиграв желваками, Мустафа мрачно посмотрел на Фархада. – Я не думаю, что господин Мерави голословен в своих обвинениях. Насколько я понимаю, у вас есть какая-то информация, неизвестная мне?
– Кое-что есть. – И отец Гюль вытащил из-за пазухи сложенную вчетверо газету, развернул ее и показал присутствующим: – Это сегодняшняя «Ла Стампа», одно из крупнейших изданий Италии. Здесь опубликована весьма любопытная статья некоего Марио Ланчетти. – При этих словах я заметила, что Артур и Лешка многозначительно переглянулись. Видимо, они знали, о ком идет речь.
– А вы что, владеете итальянским? – лениво протянул Хали. Он, похоже, абсолютно не беспокоился ни о чем. А вот Илона заметно побледнела, но и только. Мило улыбаясь, она смотрела на Фархада с искренним любопытством. А тот невозмутимо продолжил:
– Я – нет, но мой секретарь владеет. Он очень исполнительный работник и после того, как получил от меня задание просматривать прессу на предмет упоминания имени этого мерзавца Рашида, тщательнейшим образом выполнял поручение. И сегодня принес мне эту газету. Думаю, завтра статья Ланчетти появится и в остальных изданиях, в том числе и местных, очень уж горячая информация приведена здесь.
– Не тяните, господин Мерави, – сухо проговорил Мустафа. – Говорите по существу.
– Я и говорю по существу, – холодно ответил Фархад. Похоже, Мустафа не очень понравился отцу Гюль. – Если убрать в сторону эмоции и преувеличения, свойственные подобным разоблачительным статьям, то остается следующее. Господина Ланчетти очень заинтересовал тот факт, что обвинительная статья о Хали Салиме вышла буквально через пару часов после его ареста. Учитывая специфику издательского процесса, такое вряд ли было возможно. И он занялся установлением имени владельца газеты, которым и оказался, собственно, Омар аль-Магдари. Устанавливая причастность аль-Магдари к происходящему, Ланчетти вышел на таксиста, подвозившего в то утро к офису редакции двух русских туристок, исчезнувших сразу после посещения редакции. Не буду утомлять вас подробностями, скоро сами все сможете прочесть, но в статье четко прослеживается связь между Омаром аль-Магдари и бандой Рашида, между Омаром аль-Магдари и взрывом гостиниц в Шарм-эль-Шейхе, между Омаром аль-Магдари и наркотрафиком из Средней Азии в Европу, осуществляемым через Дом Дизайна госпожи Утофф…
– Что за чушь! – попыталась возмутиться Илона, но, посмотрев на закаменевшее лицо Мустафы, неожиданно хмыкнула и налила себе полный бокал шампанского. Пригубив (или загубив?) сразу половину содержимого, она скучающим тоном протянула: – И что вам не сиделось, и что вам не молчалось, господин Мерави? Уехали бы спокойно домой, к так счастливо приобретенной вновь дочери, занимались бы своими делами, а так… Осиротили вы семью, господин Мерави!
– Вы отдаете себе отчет в своих словах, госпожа Утофф? – пророкотал Мустафа. – Вы что, угрожаете своему гостю или я неправильно вас понял? И после этого вы надеетесь войти в мою семью в качестве моей невестки?
– Не только надеюсь, но и войду, – мило улыбнулась ему Илона. – Конечно, со свадьбой придется повременить, поскольку надо будет соблюсти траур по безвременно ушедшему отцу моего жениха, да еще утрясти непредвиденные сложности, которые, возможно, возникнут из-за пачкотни этого журналистишки. Но с этим Омар, думаю, справится легко. Так что мы поженимся где-то месяца через три-четыре. Да, дорогой? – подмигнула она Хали.
