Похолодевшими пальцами девушка перелистывала страницы. Примерно на двадцатой она наткнулась на бланк с надписью «Анализ крови Анны Галкиной, переведенной из другой поликлиники в связи с переменой жилья». Далее карточка заканчивалась, к ней была подшита вторая, на титульном листе стояло — «Анна Галкина. Мать — Ирина Галкина, отец — Алексей Галкин».
Аня долистала пожелтевшие страницы до конца и между последними увидела два фото. На одном была запечатлена девочка, сидевшая на окне, на другом две школьницы — та, с первого снимка, и другая.
Аню словно ударили в сердце. Она неожиданно поняла: одна из этих девчушек ее настоящая мама. Совершенно неясно, отчего Ане взбрела в голову данная мысль, но она прижала глянцевые прямоугольники к груди и застыла над коробкой. Потом девушка встряхнулась, схватила ручку, переписала все приведенные в истории болезни сведения о родной маме, запихнула листочек в лифчик, туда же спрятала фото, сунула историю болезни назад в ящик, завязала веревку, пошла в свою комнату, упала на диван и стала тщательно обдумывать ситуацию.
Ох, не зря ей так тяжело живется около зануды Ирины! Она ей не мать, вечно с дурацкими наставлениями, зудит осенней мухой, шипит разбуженной змеей: «Аня, учись! Аня, не шляйся по подворотням! Аня, не ходи с мальчиками! Аня! Аня! Аня!» Ясное дело, своих детей у нее нет, поэтому изводила всю жизнь чужого ребенка.
Анечка сейчас оказалась крайне несправедлива к Ирине. Галкина ведь желала ей только добра, старалась быть в курсе ее проблем, хотела знать, где и с кем та проводит время. Если уж говорить совсем честно, то никаких притеснений Аня не испытывала. Конечно, они с Ириной жили трудновато, но у девочки имелась хорошая одежда, игрушки, конфеты. Ирина была добра и внимательна, вот только двойки и плохое поведение она прощать не собиралась, и несколько лет по поводу учебы между мамой и дочкой шла нешуточная война. Аня получала «пару», Ира лишала ее сладостей, Аня хамила маме, Ира не пускала ее гулять, Аня в знак протеста связалась с местными хулиганами, потеряла невинность в грязном подвале и с вызовом сообщила Ирине о беременности. Мама не дрогнула, отвела малолетнюю дурочку на аборт, заплатила доктору не только за тщательность, аккуратность и наркоз при операции, но и за молчание, а потом мигом обменяла жилплощадь, переехала в квартиру с худшими условиями, все ради того, чтобы спасти неразумную дщерь. А потом устроила ее сначала в другую школу, затем в училище…
Наверное, Ане стоило призадуматься о жизни и понять, что мама ее самый лучший друг, но глупая девушка сейчас окончательно впала в раж, она твердила себе: «Ага, ясненько! Вот почему Ирка меня терпеть не может! Я удочеренная!»
Хлопнула дверь, вернулась Ирина.
— Бездельничаешь? — возмутилась она.
— Че хочу, то и делаю, — мигом отбила мяч Аня.
— Не «че», а «что»!
— Отвяжись!
— Аня! Как ты разговариваешь с мамой!
— Че хочу, то и делаю, — упрямо повторила дочурка.
— Это просто невозможно! — простонала Ира и ушла на кухню.
Аня осталась лежать на диване, обдумывая ситуацию.
— Анечка, — вдруг очень ласково позвала мама.
— Че?
— Ты коробку с надписью «Посуда» не открывала? — отчего-то крайне нежно поинтересовалась Ирина.
И тут в душе Ани поднялась настоящая буря. Вот оно как! Подлая, злая приемная мать боится, что воспитанница узнает правду. Ну уж нет! Не доставит Аня мерзкой бабе радости, затаится, станет с ней играть, как кошка с мышью.
— И че? — лениво зевнула взрослая по возрасту девушка, но отреагировавшая на свое открытие как ребенок.
— Ничего, просто ответь.
— Ну… подходила к коробке.
— Так ты ее вскрывала?
— И че?
— Анечка, дорогая, скажи…
— У меня голова болит! — протянула хитрюга.
— Давай занавески закрою, поспи, — засуетилась мама. — Конечно, ты устала, отдыхай, моя хорошая.
Аня закрыла глаза. «Отлично, — подумала она, — теперь поиграем в кошки-мышки».
Злость лишает человека разума, иначе бы Аня догадалась спросить у себя: «А почему Ирина меня удочерила? Делала ли она мне что-то плохое?» И наверняка сама себе ответила бы: «Если бы не Галкина, жить бы мне в детском доме».
Но в девушке кипело желание отомстить невесть за что приемной матери, поэтому она приняла решение наказать ту, которая растила, кормила, одевала и воспитывала ее почти с младенческого возраста.
Для начала Анечка смоталась на прежнее место жительства и поболтала с друзьями. Наивная Ирина полагала, что переезд в иной район обезопасит ее дочь от дурной компании. Как же она ошибалась! В столице имеется метро, и за час можно спокойно доехать из одного конца гигантского мегаполиса в другой, поэтому никаких проблем с посещением приятелей Аня не испытывала. А еще она надумала отыскать Марину Константинову. Зачем? На этот вопрос у девушки пока не имелось ответа.
«Вот узнаю ее адрес, — мстительно думала Аня, — приеду и начну задавать вопросы, затем вернусь к Ирке и брошу ей в лицо: „Ты, сволочь, меня всю жизнь обманывала“. А потом…» Что «потом», Аня не знала, но она твердо была уверена: настоящую маму следует найти. С Ирой скучно и нудно, она заколебала с вечными нотациями про правильный образ жизни, а Марина, наверное, веселая, немного бесшабашная, одним словом, такая, как Аня, яблоко от яблони недалеко падает. Аню ничуть не смущало, что мамочка сидела в тюрьме, наоборот, сей факт в биографии родительницы даже радовал. Марина в представлении девушки походила на ее друзей, среди которых имелось много криминальных личностей. Да и сама Анечка вступала в игры с законом — приторговывала «травкой» и легко могла украсть чужой кошелек. Правда, Галкина предпочитала действовать чужими руками, но ведь главный не тот, кто стащил деньги, а тот, который первым предложил прихватить чужое имущество и разработал план.
Нет никакого смысла рассказывать тут о том, каким образом Аня осуществляла поиски. Девушка оказалась очень предприимчива и умна. В конце концов ей удалось узнать много ценной информации. Для начала Аня выяснила, что ее деда и бабку звали Розалия и Федор, что они давно умерли, потом обнаружилась тетка по имени Лиза. Анечка записала эту информацию и продолжала искать Марину. Юной сыщице удалось даже проследить путь мамы после освобождения — она была отправлена для проживания в небольшой подмосковный населенный пункт Октябрьское. Неугомонная Аня смоталась в эту полудеревню и — о чудо! — нашла дом номер два, кирпичный, одноэтажный барак, который так и стоял на улице Московской, ничего ему за много лет не сделалось. Более того, среди жильцов трущобы нашлись старожилы, которые вспомнили Марину Константинову, тихую женщину, поселившуюся в угловой комнате.
— Была, была такая, — словоохотливо рассказывала старушка, на которую вышла Аня, — только она умерла.
— Как? — с отчаянием воскликнула девушка.
— Да просто, — пожала плечами бабушка. — Вроде уголовницей была, не знаю точно, только кашляла она сильно, прямо мочи не имелось слушать, в больницу ее свезли, комнату заперли. Долго жилье соседки закрытым стояло, ну а потом, гляжу, мужик какой-то с замком возится. Налетела я на него, чего, мол, тебе у чужой двери надо, а дядька спокойно ответил, что ему ордер на комнату дали. Я удивилась, говорю, ошибка вышла, там Марина живет. А тот так спокойненько объяснил: померла она, и теперь халупа моя. Вот так-то было…
Другая бы девушка, услыхав подобный рассказ, вернулась в Москву и прекратила поиски, но Анечка оказалась упорна сверх всякой меры. Она пошла в местную больницу, сумела найти подход к архиву и узнала совершенно точно: Марина Федоровна Константинова была госпитализирована с воспалением легких. Целую неделю женщину лечили, и врачи отмечали улучшение ее состояния, но потом пациентка внезапно скончалась. Во время вскрытия обнаружился инфаркт, что, с одной стороны, было странным, ведь Константинова являлась молодой женщиной, но с другой — не вызвало особого удивления — зона может подкосить здоровье человека навсегда.
Вот тут уж Ане пришлось признать поражение — ее родная мама лежала в могиле. Потратившая не один месяц на поиски девушка сначала пришла в уныние, но потом воспрянула духом и решила отыскать тетку, Лизу Константинову. Может, она хорошо устроилась в жизни? Имеет, скажем, бизнес или «работает» женой олигарха…
Чем дольше Аня раздумывала над ситуацией, тем ясней понимала: тетушку необходимо сначала отыскать, а затем прикинуть, каким образом можно раскрутить ее на деньги. Находиться около Ирки Аня не желала, приемная мать надоела ей до зубовного скрежета. Модельке хотелось иметь собственную жилплощать, но разменять небольшую квартиру на первом этаже можно было лишь на комнаты в коммуналке.
И вот пару недель назад Анечка решила: хорошо, сейчас она потратит заработанные при помощи Макаркиной деньги на поиски тетки. Если Лиза знаменита и богата, ей не нужен скандал, навряд ли младшая Константинова хвастается своей сестрой-уголовницей. Марина давным-давно мертва, Лизочка о ней и знать забыла, но Аня заявится домой к жене олигарха или хозяйке фирмы и скажет: «Хотите, чтобы я молчала, купите мне квартиру. А не пожелаете — мигом расскажу газете „Желтуха“ все подробности о вашей семье».
