— Ума-а-атываем!! — заорал Аскольд и, восторженно пнув оглушенного «ананасным» хуком главу группы захвата, помчался по залу. За ним устремился Мыскин и — в некотором отдалении — Курицын-Гриль, на которого быстро оправившиеся от первого легкого шока подчиненные Адамова не обратили ни малейшего внимания.
…Алик Иваныч не понимал, куда он бежит. Стены и потолок ресторана пульсировали, словно внутренние полости стенок огромного сердца, в мягком воздухе грохотало сдавленное преддверие чего-то жуткого и тошнотворного. Так, как грохотала бы зловещая и перенасыщенная упругой сатанинской энергией музыка.
И тут ему стало плохо: он почувствовал, что внутренности, словно тряпочные, сминаются и выворачиваются наизнанку огромной рукой, по которой искрами пробегают сполохи тока высочайшего напряжения. На полном ходу его ноги заплелись, и он врезался лбом в стену. Алик припал виском к холодной вертикальной поверхности, и тут его вырвало.
Последнее, что он запомнил, это грохот бьющегося стекла и чей-то истошный душераздирающий вопль:
— Во-о-озьмемся за ррруки, дрру-уззя, возьмемся за рруки, друззя… штоб не прра-а-апасть по «одиночкам»!
Последняя в личной биографии Александра Мыскина вокальная партия Аскольда.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. УБИЙЦА РОМАНА ВИШНЕВСКОГО
* * *
В огромном мрачном кабинете Романа Арсеньевича Вишневского, том самом, где накануне был убит его хозяин, собралось несколько важных — как говорится, компетентных — лиц. Одним из них был начальник службы безопасности покойного олигарха Михаил Адамов.
За эту ночь он постарел лет на десять. Нет, не то чтобы он был очень привязан к убитому — просто своим безотказным чутьем он чувствовал, как сильно осложнится теперь его и без того полная опасностей жизнь с потерей Хозяина.
Присутствовал также невысокий плотный генерал-майор ФСБ и следователь Генпрокуратуры. Оба старые друзья и бывшие коллеги Адамова, который успел поработать в КГБ еще союзного образца, потом занимал одну из руководящих должностей в ФСО — Федеральной службе охраны — а три года назад возглавил службу безопасности стремительно набравшего финансовый и политический вес молодого олигарха.
Тут же находились двое работников возглавляемого Адамовым ведомства. Одним из них — на правах полусвидетеля-подлуобвиняемого — был Фирсов. Последний сидел на некоем подобии инвалидной коляски, был очень бледен и то и дело нервно облизывал губы.
— Очень запутанное дело, Константин Иваныч, — говорил фээсбэшнику Адамов, ероша короткие каштановые, с легкой проседью волосы. — Весьма интригующее, если можно употребить это пошлое слово в применении к этому делу. Что кто-то очень долго копал, это ясно. Но есть ряд особенностей просто-таки черт знает… из ряда вон.
— Двойник? — спросил генерал-майор.
— Вот именно. Кто из них настоящий Аскольд, т. е. Андрей Вишневский, определить несложно, но кто на самом деле был в тот вечер у Романа Арсеньевича… кого видел я, непонятно. Сходство просто поразительное. Да и отработал тот двойник великолепно. Впрочем, о нем есть информация. Оказывается, он вовсе не болван, пересмотревший обоих «Братов» и немножко на этой почве съехавший. Его зовут Сергей Воронцов, в свое время он служил в войсковой разведке в Чечне. Принимал участие в трех боевых операциях. Так что парень достаточно подготовленный, хоть и молод.
— Ты, конечно, склоняешься к тому, что это Воронцов убил Романа Арсеньевича?
— Двух мнений быть не может: конечно, он. Ведь как четко сработал. Ведь была единственная лазейка, чтобы подобраться к Роману Арсеньевичу — через его племянника — и ведь сумел! И сдается мне, что эта веселая история с двойниками началась не в Москве. Конечно, стоит прощупать другие версии, пока этот Сережа Воронцов не заговорил, но это так… для статистики.
— Ты говорил, Михал Мироныч, что он ранен? — спросил следователь Генпрокуратуры.
— Да, в шею. Довольно легко. Только крови много потерял, да пьяный был в говно… поэтому до сих пор еще не очухался. Отпечатки пальцев на той хитровыеженной пневматической ручке проверили. Его пальчики на этой ручке. Его, этого самого Воронцова Сергея Григорьевича.
— Разве этого мало? — вмешался низенький розовый генерал Федеральной службы безопасности, похожий на Мюллера в исполнении Леонида Броневого. — По-моему, достаточно только хорошенько допросить Воронцова, и все немедленно станет на свои места.
— Все-то у тебя просто, Константин Иваныч, — покачал головой Адамов. — Проще пареной репы.
— Это ты всегда склонен усложнять, — не остался тот в долгу. — Прямо-таки Шерлок Холмс какой-то.
— Ну… Шерлок Холмс в нашей Москве долго бы не продержался. У нас тут по пять профессоров Мориарти на один гектар, а он с одним-то две серии фильма возился, — сказал Адамов. — Ладно. Ситуация складывается следующая: Вишневского убил человек, внешне в точности соответствующий его племяннику Андрею. Звучит дико, но таковы факты. Когда этот Воронцов придет в чувство, мы узнаем, кто же, собственно, так ловко все подстроил.
— Вы думаете, что он, этот Воронцов, знает непосредственного заказчика? — неожиданно заговорил Фирсов. — Дело настолько крупное, что тут весьма вероятен посредник, причем даже не один, и к тому же анонимный.
…Фирсов, которому только что был учинен самый подробный допрос, учтиво названный Адамовым «разговором компетентных людей», выглядел довольно жалко. Ему казалось, что присутствующие издеваются над ним, и на самом деле его тайна давно превратилась в секрет Полишинеля. Что допрос Сережи Воронцова — которого он уже ненавидел, и не столько за Лену! — будет только продолжением этой мучительной и хорошо поставленной пантомимы.
В этот момент отворилась дверь, и вошел один из подчиненных Адамова.
— Михаил Миронович, звонили из клиники. Задержанный только что пришел в сознание, — доложил он.
* * *
Сережа лежал на огромной белоснежной кровати. Таких кроватей и такой ослепительной белизны нет, не было и не будет в государственных медицинских учреждениях (ЦКБ и тому подобные заведения для государственных мужей не в счет). К несчастью для тех, кто не имеет и никогда не будет иметь возможности лечиться в элитных частных больницах.
К нему вошли только Адамов и генерал ФСБ, которого начальник службы безопасности Вишневского называл Константином Ивановичем, а также следователь Генпрокуратуры. Остальным — двум заместителям Адамова, второму следователю Генпрокуратуры и Фирсову — было предложено пока что посидеть возле палаты и поиграть в расположенный тут же бильярд. Если, разумеется, кто выразит такое желание.
Меньше всего желания скатать партейку в бильярд выказал, разумеется, Фирсов, который мало того, что сидел в инвалидной коляске и был бледен, как мертвец, так еще и тщетно пытался унять дрожь в руках.
Вот и играй после этого в бильярд. Тем временем в палате Сергея Воронцова началась в высшей степени занимательная беседа.
— Я руководитель службы безопасности Романа Арсеньевича Вишневского. Моя фамилия Адамов. А вот ваша фамилия Воронцов, не так ли? — спросил Адамов, пристально глядя на Сергея.
А выглядел тот не лучшим образом — похудевший, заросший щетиной, с кругами под глазами и перевязанной шеей. И — надо сказать — оставалось только удивляться, каким образом он мог убеждать всех, что он Аскольд, если сейчас не было никакого сходства.
— Д-да, — ответил Воронцов на вопрос Адамова.
— Вот и хорошо. Осталось и на другие мои вопросы ответить так же удовлетворительно. Что вы делаете в Москве, Воронцов?
— П-приехал.
Судя по всему, у Сережи были повреждены голосовые связки, потому что каждое слово он выдирал из себя, как ощетинившийся рыболовный крючок из проколотой рыбьей губы. С хрипом и надреснутым, гортанным придыханием.
— Это понятно, — сказал Михаил Миронович. — Вы приехали сюда вместе с Фирсовым и Романовым из ***ова, где у Аскольда был гастрольный концерт, не так ли?
— Так.
— Фирсов и Романов наняли вас заменять Аскольда на этом концерте и после него, уже в Москве?
— З-зачем вы спрашиваете, если и сами все прекрасно знаете? — выдохнул Сережа.
— Хорошо, — пристально посмотрев на Сергея, сказал Михаил Миронович. — Поступим иначе. Я сам буду рассказывать, что произошло с вами в последние сутки, а вы меня поправите, если я в чем-то ошибусь.
— Хорошо…
— Вы приехали в Москву позавчера рано утром, — заговорил Адамов. — После чего пошли на сведение альбома Аскольда в его студию, где вы удачно напились, как то водится и у звезд эстрады, и у их двойников, до поросячьего визга или же искусно имитировали таковое состояние, и были благополучно доставлены в квартиру Андрея Арсеньевича на Кутузовском проспекте. Где и спали приблизительно до сорока минут восьмого. Вечером вы пошли на вручение премии «Аполло» — тоже под видом Аскольда, разумеется. Потом вы доехали до дома Романа Арсеньевича… Затем было куда веселее, — продолжал Адамов. — Вы приехали к Вишневскому…
