Я молчала, переваривая информацию.
– И потом, крошка, сдается мне, что несчастного Гребнева отправил в мир иной тот же человек, только я никак не пойму за что, связи между двумя убийствами не вижу.
– Связь не видишь, а думаешь, что преступник один и тот же, – фыркнула я.
– Нюх у меня, Лампа, на такие вещи, – задумчиво сказал Леня, – знаешь, иногда все улики против, а сердце подсказывает – виноват! Начнешь мотать – и точно! Ну, чутье у меня на преступника, как у спаниеля на утку, хотя ты в это, конечно, не поверишь!
Я молча разглядывала всевозможные штучки, украшавшие стол Дубовского: пара фигурок из нефрита, цепочка из блестящего металла, несколько игральных костей и причудливой формы пузырек, похожий на усеченную пирамиду. Отчего же, я поверю в интуицию бывшего милиционера. Володя Костин частенько рассказывал, что и с ним это бывает.
– Знаешь, Лампуша, – откровенничал майор, – сам не пойму, откуда что берется. Ну иногда входит человек в кабинет. Вызвали его как свидетеля, чист, словно слеза младенца, следствию помогает, искренний такой, надо бы от души поблагодарить, гражданин времени не пожалел, пришел, а у меня в мозгах словно свет зажигается: стоп, вот он, голубчик! Ну почему такое происходит, может, я экстрасенс?
И вот теперь те же слова произносит Дубовский…
– Ну и что подсказывает тебе чутье? – поинтересовалась я.
– Знаешь, – протянул Леня, – честно говоря, мне кажется – ее вообще не должны были убить, ну никому она не мешала…
– Однако убили, – вздохнула я, – вот бы дневничок Малышевой отыскать… Интересно, у кого из подружек она его спрятала? И спросить-то не у кого, Никита покойник… Может, Валерия знает?
Дубовский пожал плечами:
– Вполне вероятно, что тетрадочка просто лежит дома, на письменном столе…
– Но она сказала Зюке, что…
– Да слышал я, – отмахнулся Леня, – для красного словца ляпнула. В квартире документик!
– Ну с чего ты взял?
Бывший милиционер ухмыльнулся:
– Сколько времени со дня смерти Жанки прошло? Больше двух недель? Что же подружка верная не объявилась и бумажки не приволокла?
Я тяжело вздохнула.
– То-то и оно, – резюмировал Дубовский, – тоскует дневничок в квартире Малышевых.
– Как же мне туда попасть? – пробормотала я.
Леня с откровенной издевкой засмеялся.
– Голубушка, что за несвойственные тебе колебания? Бери гитару – и вперед.
– Зачем мне музыка? – удивилась я. – И потом, гитара, конечно, тоже, как и арфа, струнный инструмент, но я совершенно не умею на ней играть…
– Гитара – это отмычка, – пояснил Дубовский.
– Но это же незаконно!
– Ну, е-мое, – буркнул Леня, – ты всегда законы соблюдаешь, улицу только на зеленый переходишь? Впрочем, попроси о помощи господина Гвоздя, думается, он тебе не откажет!
Остаток дня я безуспешно пыталась соединиться с Родионом. «Абонент отключен или временно недоступен, попробуйте позвонить позднее», – талдычил вежливый женский голос. Призванная на помощь Ирина заявила:
– Небось забыл аппарат зарядить, такое с ним бывает. В баню поехал или еще куда с друзьями. Утром спохватится, не волнуйся, Лампа.
Делать нечего, пришлось пить чай, краем уха слушая перебранку между Лизой и Кирюшкой, кому достанется горбушка от «Бородинского». Когда ссора достигла накала и в ход пошли непарламентские выражения, я не выдержала:
– У буханки два края, отрежьте оба и успокойтесь.
Такое простое решение проблемы, очевидно, не пришло детям в голову. Но не успели они изуродовать хлеб, как вмешалась Ирина:
– Я тоже люблю горбушки.
Скандал грозил разразиться с новой силой.
– Только не убивайте друг друга, – попросила я, – бросьте жребий.
– Как? – хором поинтересовалась троица.
– Ну, возьмите колоду карт и вытащите по одной. У кого окажется старшая – тот и выиграл.
– Класс! – завопил Кирюшка и понесся в кабинет.
Лиза и Ирина с топотом кинулись за ним.
– Погоди! – кричали девицы. – Без нас не бери, а то намухлюешь!
В ту же минуту раздался звонок в дверь. На пороге, мило улыбаясь, стояла старушка, хозяйка кота, любящего лазить на наш балкон.
– Анна Ивановна, – удивилась я, – что, Леша опять перебрался к нам? Ну и зачем вы бежали, отчего не позвонили по телефону?
– Видишь ли, деточка, – тихонько сказала бабушка, – дело у меня к тебе, Лампочка, очень деликатное. А Леша дома, спит, негодник, у меня на подушке.
Недоумевая, что могло приключиться, я провела бабусю на кухню и предложила ей чаю.
– Спасибо, детка, – отказалась соседка и поинтересовалась: – Скажи, только честно, ничего особенного во мне не замечаешь?
Я оглядела ее аккуратную фигурку. Бабуля была одета в красивый тренировочный костюм. Внук Анны Ивановны, хулиган и безобразник, несчастье родителей и школы, после девятого класса занялся торговлей и преуспел в бизнесе чрезвычайно. Бабушку, всегда защищавшую его от справедливого гнева отца, внучок просто обожает. Он одевает и обувает старушку, правда, ориентируется в основном на свой вкус, поэтому Анна Ивановна щеголяет в спортивных костюмах, джинсах, кроссовках и кожаных куртках. Надо сказать, молодежный прикид ей к лицу. Заботливый внучок забивает бабуле холодильник до упора и приучил ее на старости лет к пиву. Наши дворовые сплетницы только корчатся от зависти, когда парень нежно запихивает старушку в «БМВ» и с воплем: «Держись, бабулек, вмиг до поликлиники домчу!» – стартует с места на третьей скорости.
Повезло и Леше. Ничего, кроме парной телятины по девяносто рублей за килограмм, кот больше не жрет.
– Нет, не замечаю, – удивленно ответила я, – впрочем, кажется, волосы чуть-чуть не того!
– А, – махнула Анна Ивановна, – все Петька. Попросила его: «Детка, купи мне хну». Всю жизнь ею крашусь. Разорался: «Ты бы еще, бабуля, вместо шариковой ручки на камне письма выбивала!» Отвез меня в парикмахерскую к какой-то прошмандовке, та обстригла, покрасила, ну и на кого я теперь похожа? Наталья Михайловна из сто сороковой, та еще змеюка, увидела и сквозь зубы процедила: «Все молодеешь, Аннушка, скоро мини-юбки носить начнешь».
– По-моему, чудесная стрижка, – ответила я, – и цвет модный, темно-каштановый с розовыми прядками, сама такой хочу, только жаба душит тысячу рублей сразу отдать.
– Моего Петьку ничего не душит, – хихикнула Анна Ивановна, – я вчера попросила: «Деточка, купи бутылочку минеральной воды». Так он привез ящик, грохнул на кухне и говорит: «Упейся, бабулек!» И так во всем! Не поверишь, Лампочка, чем я теперь по вечерам занимаюсь!
– Ну?
Анна Ивановна опасливо обернулась и спросила:
– Никому не расскажешь?
– Ни боже мой.
– В компьютер играю. Правда, «стрелялки» не уважаю, а вот «бродилки» просто прелесть, душа отдыхает. Принца Перси знаешь? Чудная вещь, никак девятый уровень не пройду. Не то что сериалы дурацкие!
Она замолчала. Я старательно удерживала на лице серьезное выражение. Ай да Петька! Совсем бабулю на свой лад перекроил.
– Да только не о волосах речь, – вздохнула Анна Ивановна, – скажи, но только правду, я похожа на сумасшедшую?
– Ни секунды, – тут же отреагировала я, – с чего вам подобная мысль в голову пришла?
– Понимаешь, Лампочка, – перешла на шепот бабуся, сдувая со лба разноцветную мелированную прядку, – галлюцинации у меня. Сказать кому – боюсь. Еще, не дай бог, в психушку угожу. Попробовала было Петьке пожаловаться: «Деточка, – осторожненько так говорю, – деточка, к нам на балкон приходит кенгуру! Самый настоящий, с ушами, хвостом и носом так смешно дергает. Абсолютно живой, вижу, как тебя…»
– А он что? – поинтересовалась я, заранее зная ответ.
Анна Ивановна тяжело вздохнула:
– «Спокойно, – говорит, – бабулек. Если в стенах видишь руки, не волнуйся – это глюки!» Пообещал врача найти. Ну я и замолчала, но кенгуру эту частенько вижу. Намедни, не поверишь…
– Еще и обезьяна пришла, – закончила я.
– Откуда ты знаешь? – оторопела Анна Ивановна.
В эту минуту за балконной дверью мелькнула тень.
– Ой, гляди, – почти умирающим голосом прошелестела гостья, – вон она, макака!
Я уставилась на балкон. В сумерках кривлялась обезьяна, одетая самым немыслимым образом. На голове – кепочка с помпоном, на шее клетчатый шарф.
– Шапочку где-то сгоношила, – вздохнула Анна Ивановна и перекрестилась.
– И шарфик, – добавила я.
– Так ты ее тоже видишь! – обрадовалась бабуся. – Слава богу, не одна я психопатка. Как думаешь, откуда она является?
– Понятия не имею.
– Ну, ты меня успокоила, – радостно тараторила бабушка, – честно говоря, я решила: все, каюк пришел, маразм начался, подкрался неслышным шагом. Хотя, может, это нам вдвоем кажется?
В эту секунду в кухню влетели Ирина, Лиза и Кирюша.
– Дурацкий твой жребий! – завопили девчонки. – Кирюшка все горбушки выиграл, а нам – фига!
