– Смерть, – подсказала я ей.
– А? – женщина вышла из забытья. – Конечно! – казалось, будто она удивляется моей несообразительности. – Это же так очевидно!
– И тогда вы убили его, да? – я подвела Лобанову к главному.
– Ну да, – та снова посмотрела на меня с сожалением. Так обычно смотрят родители и учителя на несмышленых детей.
– Но Алена-то была против, не так ли? Она не хотела этого. Одно дело отомстить, и совсем другое – стать соучастницей убийства.
– Ага, – безумная улыбка осветила лицо Надежды. В тот момент она сильно напоминала свою сестру.
– Поэтому ей тоже пришлось умереть?
– А вот этого не надо! – женщина возмутилась. – А вот это вы на меня не повесите. То был несчастный случай, это вам любой эксперт подтвердит.
– Подтвердит, конечно, куда денется, – пробормотала я. – Только, подозреваю, подобное развитие событий вряд ли стало неожиданной удачей. Вы ведь с самого начала не исключали убийство Алены. Иначе не позаботились бы так тщательно об алиби и не изображали из себя носильщика воды. Так что попытка засчитана, но не зачтена. Понимаю – вы пытаетесь выгородить свою возлюбленную, ведь, если будет доказано, что вы заранее спланировали убийство Кривцовой, Инна пойдет с вами как соучастница, ведь именно она обеспечила вам алиби, не так ли?
– Не докажете, – усмехнулась Инна.
– И пытаться не буду, – спокойно парировала я. – Это следователь сделает. Вы все заранее продумали и просчитали. Заранее записали на пленку ссору с подругой. Не умея пользоваться современной техникой, даже притащили для этого из дома магнитофон. В назначенный час, вооружившись огромной бутылью с водой и одевшись как мужчина, вы прибыли к дому Алены. Изобразить мужика вам труда не составило – охранники как один утверждали, что посетивший в тот день их пост водовоз был парнем. Правда, экспертам удалось все же разглядеть на записи кое-какие гендерные признаки. Как женщине ни рядиться в мужика, грудь ее всегда выдаст. Так вот – пока вы безуспешно отговаривали Алену от ее идеи обратиться в полицию, Инна под каким-то предлогом вызвала Великанову на стойку ресепшен и, дождавшись, когда женщина будет проходить мимо их двери, включила запись. Наша с вами соседка, отличаясь любопытством, – Алла Борисовна, голубушка, не обижайтесь, все мы такие, – запись с удовольствием послушала, тем более что Златошинская позаботилась о том, чтобы было слышно каждое слово. План идеальный, если бы не моя подруга Наталья, ставшая свидетелем вашего спектакля в его первоначальном варианте. Она появилась в отеле ровно в тот день и час, когда вы делали свою злополучную запись. Обладая феноменальной памятью, девушка запомнила слово в слово, что вы тогда друг другу говорили. Впоследствии она воспроизвела этот разговор Алле Борисовне, и та подтвердила, что они оказались свидетелями одной и той же сцены. Если бы не это… Ваше алиби на момент убийство Кривцовой стало тем камнем, о который споткнулось наше расследование. Увязать два и два до этого момента нам еще как-то удавалось, а вот после уже никак.
– А кстати, – вмешалась в мой рассказ Лобанова, – а как вам вообще удалось на меня выйти? Удовлетворите любопытство, пожалуйста!
– Листопадов, – пояснила я.
– Вот черт! – женщина досадливо поморщилась. – Так и знала, что этот старикан все испортит. Один прокол! – с горечью воскликнула Надежда. – Одна-единственная ошибка!
– Я же говорила – нужно было дать ему денег! – сквозь слезы воскликнула Инна.
– Думаешь, на этом бы все закончилось? – удивилась Лобанова. – Хотя… – она махнула рукой. – Какая теперь уже разница. Наша история сослагательного наклонения не имеет. Да уж, так проколоться! Причем дважды! Я ведь медальон с фотографией сестры под одеждой носила, никому его не показывала. А тут… Любовь к цветам меня сгубила. Как-то, прогуливаясь по здешнему саду, невольно залюбовалась альпийской горкой. Мы же со Светой давно мечтали о домике на берегу моря, все рассматривали журналы по ландшафту, представляли, как создадим нечто подобное. А тут такая красота под носом, я наклонилась рассмотреть дизайн, цепочка из-под футболки выбилась, выставив медальон на обозрение возможных свидетелей. Ну и… В общем, как назло, этот садовник рядом оказался. Конечно, приметил необычное украшение. Даже спросил, чей это лик я на шее ношу. Я же не думала, что это мне может как-то навредить, поэтому честно призналась, что это сестра. А потом… – женщина снова запнулась, – … я же в номер Сметанина через балкон забиралась. Вообще-то мы с Аленой все продумали: она должна была меня впустить изнутри, но в коридоре неожиданно оказалась уборщица. Не должно ее там быть, но вот оказалась. Все с самого начала не заладилось, но отступить я уже не могла – второго шанса и вовсе могло не представиться. Одним словом, мне на ходу все пришлось переигрывать, ведь засветись я рядом с местом убийства, участь моя незавидна была бы. Хотя… – кривая ухмылка вновь исказила лицо Лобановой. – Она и так оказалась незавидна.
– Забираясь на балкон, вы и потеряли медальон, да? – подсказала я.
– Да, – подтвердила Надя. – Зацепилась цепочкой за парапет. Заметила сразу, но не стала возвращаться, подумала, что потом найду. Но Листопадов меня опередил. Он в тот вечер, как назло, все возле отеля ошивался. Думаю, хотел вернуть мне украшение утром, но когда об убийстве узнал, переиграл свой первоначальный план. Если бы он передал фото Светы в полицию… – Лобанова махнула рукой. – Видите, даже вам его оказалось достаточно, чтобы найти сестру, а уж сотрудникам правопорядка тем более не составило бы никакого труда.
– Но Листопадов не собирался обращаться к правоохранителям, не так ли?
– Нет, он вздумал меня шантажировать, денег требовал. Ему там на какую-то установку не хватало. Сумма небольшая, но я точно знала – дашь единожды, превратишься в дойную корову. Кроме того, где гарантия, что, взяв деньги, дядька не пошел бы в полицию?
– И поэтому вы его убили? – подсказала я.
– Кто?! Я?! – Надежда изобразила удивление. – А вы докажите! Официальная версия – несчастный случай, вот и попробуйте ее опровергнуть.
– Да бог с вами, зачем нам это? – удивилась я. – Двух убийств вполне достаточно, чтобы упрятать вас в тюрьму надолго, если не навсегда. А вот зачем вам на душе такой груз хранить? Взялись каяться, так кайтесь до конца.
– А вот скажите! – Лобанова неожиданно обратилась ко всему залу. – Только честно! Кто бы из вас поступил иначе? Ну, хорошо, – она провела рукой по коротким волосам, – допустим, решиться на убийство может не каждый. Но кто бы не хотел того же? Кто не мечтал наказать обидчика дочери, сестры, матери? Молчите! – красивое лицо оратора исказила гримаса отвращения. – Просто у вас кишка у всех тонка! – последнюю фразу убийца буквально выплюнула. Ее перекосившееся злобой лицо выражало презрение к окружающим.
– Все бы хорошо, – спокойно проговорила я и незаметно кивнула технику. Тот щелкнул мышкой компьютера, и на экране за нашей спиной показалась фотография улыбающейся Алены. Женщина излучала счастье, держа в своих объятиях пожилую женщину, разительное сходство с которой не позволяло усомниться в их родстве. – Я не решилась пригласить на сегодняшний праздник мать Кривцовой, – обернувшись, Лобанова увидела фото и вздрогнула. Чтобы усилить эффект, техник по моему сигналу вывел на экран следующее изображение, на котором все та же пожилая дама, но уже с потухшим взглядом и опущенными плечами была запечатлена рядом с могилой дочери. – Ее-то вы за что наказали? – вопросила я, взывая к совести преступницы.
Напрасно! Загоревшийся огнем праведного гнева взгляд выдал в Лобановой одержимого идеей мести маньяка, способного на все что угодно ради достижения своей цели.
Разумеется, не растопил ее сердце и следующий кадр, запечатлевший жену Листопадова на его могиле.
– Зря стараешься, – усмехнулась Надя. – Убийство Романа я признаю. Хотя, заметь, могла бы свалить все на Кривцову. Ей-то уж все равно. А остальное – несчастный случай. Листопадова током случайно убило, а Алену я убивать не собиралась. Поспорили мы с ней, толкнула я ее легонько, а она возьми да и упади неудачно. Если кто иначе думает, пусть докажет.
– Докажет, докажет, не сомневайтесь, – ненадолго воцарившуюся в зале тишину разрезал голос Ярового. Присутствующие вздрогнули и повернули свои головы к нему. Выросший словно из-под земли парень подал знак двум сопровождающим его полицейским, и те сковали наручниками Надежду и ее подругу.
– А ее-то за что? – возопила Лобанова. – Она ни в чем не виновата!
– Не виновата, отпустим, – спокойно проговорил следователь. – Разберемся, гражданочка, – усмехнувшись, он весело подмигнул Наталье. Та кокетливо улыбнулась в ответ. Лилька фыркнула, а Машка, не успевшая переодеться после своего зажигательного номера, втянула голый живот и выпятила грудь, распушив хвост перед чужим, но очень интересным самцом. Такова уж наша блондинистая подруга.
