Оля задохнулась, перевела дух и вцепилась в прилавок.
– Растения влияют на человека. У меня высшее образование. Моя дипломная работа посвящалась цветам. Вы в курсе, что некоторые сорта роз своим ароматом убыстряют сердцебиение? А кое-какие кактусы выделяют яд? Флоксы могут спровоцировать приступ астмы? Думаете, букет ерунда?
– Лавка на Тушинском рынке, – пробормотала я, – немой старик. Он провел меня в потайное помещение, где в холодильниках ждали своего часа красные горшки с амазонами, а я, решив щегольнуть эрудицией, спросила: «У вас есть «Tiger Spectacular»?», произнеся название по-латыни. Обычный покупатель просто требует фиалки. А вот желающий приобрести амазон говорит пароль, думаю, это точное латинское наименование – «Tiger Spectacular». Когда дед понял, что я не покупатель, он быстро вытолкал меня вон, наврав про коллекционные экземпляры. Я не ошиблась?
Оля тряхнула головой.
– Не знаю ничего про амазоны, но ты профан. Есть фиалка «Lyon’s Spectacular», а не «Tiger Spectacular». Эрудиции тебе не хватило, назвала цветок неверно, все перепутала. Может, тебе книги почитать?
– И угодила в точку! – подпрыгнула Зоя. – Случайно назвала пароль. Вероятность такого совпадения одна на миллион. Но она произошла!
Я вскочила и подбежала к прилавку.
– Ты следила за Игнатьевым и Ласкиным. Разведала их привычки, узнала, что ученый предпочитает спать в маленькой комнате один, выяснила, что у Ласкиных разные спальни. И доставила им амазон. Ты знала, что Марина Степановна, жена профессора, аллергик, а он никогда не выбросит подарок от дочери, следовательно, амазон стопроцентно очутится в его келье. Опасен цветок лишь одну ночь, в момент цветения, наутро листья скукожатся, почернеют, горшок спокойно выбросят. Но почему, передавая растение Игнатьеву, ты прикинулась Лизой? Нацепила парик, имитирующий ее волосы? И ты каким-то образом ухитрилась пристроить амазон в кабинете Виктора Михайловича. Как?
Оля засмеялась.
– Здорово, да? Эта растрепа из себя барыньку корчила. Я к ним нанялась сад в порядок привести, запросила за это небольшую цену. Чем у человека больше бабок, тем он жаднее. Выиграла я «тендер», наняли они меня. Так эта рыжая сволочь вечно ко мне приматывалась, замечания делала, приставала, корчила из себя, блин, Тимирязева с Мичуриным, а сама грушу от яблока не отличит! Довела меня своим хамством и беспардонностью до ручки. Наорет, унизит, убежит, вернется через час и, словно ничего не случилось, щебечет!
– И ты придумала, как ее подставить, – кивнула Зоя, – отлично изучила семью Игнатьевых, сначала отправила туда Сеню с цветком, позже приволокла коробочку с крысой, хотела, чтобы перед смертью бывший аспирант узнал, почему умирает, напомнить ему про Настю. Нацепила рыжий парик, так, на всякий случай. Ты понимала, что кончину профессора сочтут естественной, никто и не вспомнит о курьере с горшком, а о девушке с коробкой Игнатьевы никому не сообщат, но… вдруг? И тогда под подозрение попадет Елизавета. А если учесть, что у нее тоже умер муж, то Лиза дважды окажется замешанной в смерти людей. Здорово она тебя достала!
– Таких сук давить надо! Сами не работают, повезло родиться в семье вора! Патлы у нее приметные! Люди их видят и на рожу не глядят. А как я амазон в кабинет Ласкина внесла? Я же у них типа садовник. Вошла с коробкой, сказала прислуге: «Велели кактусы обновить» и занесла коробку в комнату, – захихикала Оля. – Про Игнатьевых все разузнать было ваще пустяки, я в их ЖЭК пришла, предложила двор за три копейки в порядок привести. С соседями поболтала, с самой Мариной Степановной, да разве кто тетку с метлой потом вспомнит? Психология.
Меня охватило негодование.
– Лизавета говорила, что увлекается кактусами! И настойчиво отрицала, что покупала фиалку, так настойчиво, что я ее заподозрила. Но она ни словом не обмолвилась о садовнице!
– Верно, – скорчила гримасу Оля, – я для нее не человек, а лопата и мешок с удобрениями.
– Полагаю, Славе тоже достался амазон? – подняла бровь Зоя.
Оля с досадой поморщилась.
– Нет, его убили во время драки.
– Но почему вы так долго ждали, чтобы отомстить? – удивилась я.
Ольга неожиданно покраснела.
– Я не знала правду, – чуть хрипло ответила она. – Ее мне открыла перед смертью Раиса, отдала письмо мамы. Думаете, легко было сообразить, кто украл деньги? У меня нет возможности погнать по следу помощников, я одна действовала и… и… сумела… смогла… я… собой… горжусь! Отомстила… за…
Оля странно скорчилась и упала на пол, я бросилась к ней, а Зоя начала вызывать «Скорую».
Когда мы отправили Олю в больницу, Зоя сказала:
– Я знаю, почему Ольга решила расправиться с Игнатьевым и Ласкиным. Славу убили в драке, она не смогла лишить жизни того, кто довел Эллу до самоубийства, а месть кипела, срывала крышу. Вот Оля и направила ее в сторону вороватых, но не причастных к похищению Настеньки людей.
Я лишь молча кивала в такт словам Зои. Похоже, корень этой истории растет глубоко. Игнат Варенкин нечестным путем разбогател, он и Раиса обидели злопамятного Славика, тот нанес им ответный удар. Варенкину следовало идти в милицию, но он испугался не только за дочь, но и за судьбу своих денег. Фея с золотыми зубами заключила отца Насти в свои объятия, сначала озолотила, а потом укусила. Права была моя мачеха, предостерегая меня от дружбы с этой дамой.
– Объединять дела хорошо, – продолжала Зоя, – это подчас помогает увидеть серию. Но плохо, если соединяются несовместимые вещи.
– Mea culpa,[28] – вздохнула я. – Лиза говорила, что Виктор умер, выпив ее чай для похудения, перед смертью он якобы прошептал «Кат… кат…». Лиза подумала, что муж говорит о Кате. Но на самом деле он имел в виду не Екатерину.
– А кого? – заинтересовалась Зоя.
– Мы этого не узнаем, – мрачно ответила я, – о ком или о чем беспокоился Ласкин, останется тайной. Может, это просто были бессвязные звуки? Но я пошла на поводу у Лизаветы, которая…
Пришедшая в голову мысль заставила меня примолкнуть, а Зоя сказала:
– Крыса! Константин Львович кричал не потому, что увидел грызуна! Это был вопль злости. «Крыса» – означало «предательница». Ерофеев увидел порнооткрытки с изображением жены.
– Новый вопрос, – промямлила я, – если Лизавета оставила Катю умирать страшной смертью в сундуке, зачем она потом рассказала мне про мачеху и потребовала ее найти?
Спустя несколько дней в рабочем кабинете Зои собралась теплая компания, в состав которой входили начальница отдела нераскрытых преступлений, я и Соня.
– Как Константин Львович воспринял весть об убийстве Кати? – поинтересовалась Зоя.
Соня ответила:
– Ужасно. Я пока переехала в гостиницу, будем продавать участок вместе со старой дачей и новым особняком.
– Отлично понимаю Ерофеева, – кивнула я, – надеюсь, он быстро оправится от удара судьбы.
– Муж находится под пристальным вниманием врачей в больнице, надеюсь, ему скоро разрешат улететь в Швейцарию.
– Вы собрались за границу? – уточнила Зоя.
Соня кивнула.
– Да, Константину Львовичу необходимо развеяться. Зачем я вам понадобилась?
Мы с Зоей обменялись короткими взглядами, я откашлялась.
– Закон обязывает рассказать Ерофееву о результатах вскрытия тел Екатерины и Елизаветы.
– С ума сошли? – возмутилась Соня. – Хотите его убить?
– Конечно, нет, – сказала Зоя, – поэтому мы позвали вас.
– Меня? – отпрянула Сонечка. – Придется смотреть на жуткие снимки?
– Нет, – успокоила я Ерофееву, – мы все на словах сообщим. Или вам, или мужу.
– Бюрократия, – заныла Зоя. – Нельзя отправить дело в архив без соблюдения всех формальностей. Вдруг кому-то спустя пару лет придет в голову потревожить бумаги. А там нет подписанного родственниками акта о вскрытии, начнут байду по новой.
Я с укоризной покосилась на Зою. Ну, это она переборщила. Соня, как все обыватели, не имеет ни малейшего понятия о судопроизводстве и милицейских правилах. Ерофеева может предположить, что от родственника (вот уж глупость!) требуется скрепить подписью заключение медэксперта. Но в то, что сбагренное с рук дело возьмут и вновь возбудят по прихоти какого-то случайно заглянувшего в архив сотрудника, не поверит никто.
– Или вам, или мужу, – повторила Зоя, – решайте.
– Уж лучше я возьму это на себя, – кивнула Соня.
Зоя достала из ящика папку.
– Начнем с Елизаветы. В ее крови обнаружено снотворное, на бортике ванны бокал с недопитым вином, на нем отпечатки Лизы. Вопросов нет. Она для храбрости напилась. На ее запястьях и щиколотках порезы, сделанные пилкой для ногтей. Острая железка лежала в ванне на дне, на ней нет отпечатков, но это тоже объяснимо – горячая вода смывает следы. Но дальше! Почему отсутствуют пробные порезы?
– Что? – не поняла Соня.
Я безмятежно улыбнулась.
– Судебная медицина точная наука. Большинство людей, решивших вскрыть себе вены, сначала делают неглубокие царапины, а лишь потом наносят смертельные ранения. Такие порезы эксперты называют пробными, и они характерны для большинства тех, кто решил покончить с собой таким способом. Лиза действовала на удивление хладнокровно и резко. Она несколькими точными движениями располосовала себе руки и ноги.
