– Не стесняйся, продолжай. Представляю, как вы повеселились, слыша, как я, ничего не подозревая, приползла в подвал за водой. Вы очень своевременно выключили генератор. У меня, между прочим, тогда высокая температура была. Умирала от жажды! А вместо упаковки с водой наткнулась на руку Евдокии Петровны. Еще хорошо, что она мне ее не пожала! Наверное, потому, что, слава Богу, дружеских чувств не испытывала. И вообще – эта волшебная ночь оказалась для меня ночью ошибок и загадок. Сначала мочегонное… Затем – открытая входная дверь, которая перед сном тщательно закрывалась, а в довершение – этот поход за водой, во время которого неожиданно погас свет. Кстати. Действие мочегонного закончилось как нельзя вовремя, что спасло Евдокию Петровну от существенного ухудшения условий ее пребывания на полу подвала…
– Но у нас не было другого выхода! Поэтому и выключили генератор. А Евдокия Петровна сама испугалась больше тебя, говорила, что ее чуть ни парализовало. Хорошо, у тебя фонарика не было. Боялись, что ты вернешься, потому быстренько через известную всем теперь дверцу вытащили Евдокию Петровну на волю. Немножко отсиделись с ней за домом. Зря. Поскольку там она более-менее пришла в себя и сказала, что без вещей не уедет. В доме чужие люди, а у нее все вещи очень дорогие – одни по цене, остальные как память. Вручила мне ключ от комнаты, ну и пришлось мне еще раз смотаться в дом. Покидала в сумку все, что под руку подвернулось, и отдала Денису. Потом поднялась на второй этаж и убедилась, что дверь кабинета закрыта. Тут Юлиана как раз и высунулась. Ненадолго. Дольше закрывалась изнутри. Назад, естественно, уходила через дверь. Закрывать не стала – торопилась. Потом мы потащились к причалу. Денис отправился за лодкой – хотели сразу отправить маму в больницу. Она наотрез отказалась. Словом, ночевали мы с ней в сарайчике, а Денис нас караулил. Наутро она взяла с нас слово, что мы не обратимся в милицию. С Валерием следует разобраться по-родственному. К десяти утра матери стало хуже – очень болела и кружилась голова. Уже не слушая уговоров, отправили ее на тот берег в сельскую больницу. Там она сразу же решительно заявила, что ночью в темноте упала, споткнувшись о ножку стула, и разбила голову непонятно обо что. Весь день мы провели с ней. Врач был знакомый – у его соседа мы всегда оставляем свою машину – и поинтересовался, где Валерий. Ответили правду – с друзьями на рыбалке. К вечеру мы вернулись на остров. Надо было еще раз попытаться достать ноутбук.
– Ну вы, господа, даете! – не выдержала Наташка. – Я тут последнее психическое здоровье потеряла. Есть подозрение, что у вашей Наины Андреевны процесс обострения формируется именно здесь.
– Да она хорошо себя чувствовала, – попыталась оправдаться Юля. – Просто на нее так вся эта история подействовала… Слава Богу, что все закончилось. Только не знаю, как теперь после случившегося дальше жить.
– Да не вполне все закончилось, – вздохнула я. – Не задержан убийца Валерия.
– Да его и не найдут! – отмахнулся Денис. – Внешность сменит, где-нибудь отсидится – и порядок. А нам еще нервы помотают. Допросы, протоколы…
– Вчера у Валерия пропала крупная сумма денег, спрятанная в надежном месте, – глядя в глаза Денису, сказала я. – Мы с тобой начали говорить на эту тему, но разговор перебила толпа голодающих.
– Ах, да! – заинтересованно воскликнул Денис. – Собачья могилка!..
На Юльку было неприятно смотреть: искаженное личико сразу приобрело сероватый оттенок и стало жалким. Губы что-то шептали. Понимая, что отступать мне уже некуда, я продолжила:
– Именно могила любимой собаки послужила местом захоронения огромной суммы денег, которую наши доморощенные следопыты нашли под могильным камнем, но вернули ее на место. Их раскопки оказались под наблюдением. Чуть позднее деньги оттуда кто-то забрал. И этим человеком не был Валерий. – Все невольно посмотрели друг на друга, демонстрируя ясные и честные глаза. Чувствовали себя при этом явно не в своей тарелке… – Перед смертью Валера не знал почти ни минуты покоя. Неприятные моменты сыпались на него без передышки. Потеря мобильника в процессе рыбалки его не очень огорчила, но заставила поволноваться – он не мог дозвониться Юлиане и узнать, все ли в порядке? В какой-то момент он решился смотаться домой. И ухитрился это сделать…
– Он сказал, что отъедет к знакомым рыбакам. Ненадолго, – пояснил Борис. – К утреннему клеву обещал вернуться. Честно говоря, я и не слышал его возвращения – спал как убитый… В смысле, крепко спал…
– Прибыв домой, Зеленцов обнаруживает открытую входную дверь, ругается на беспечность своих матерей и сразу же идет проверять, не случилось ли с ними чего-нибудь. Комната Евдокии Петровны закрыта, и ее в ней нет. Она имеет привычку закрывать ее всегда, даже если отлучается на короткое время, комната Наины Андреевны тоже под замком, но ключ торчит в двери. Что произошло между ней и сыном, неизвестно. И теперь мы уже никогда этого не узнаем. Возможно, она нервничала, и Валерий хотел уговорить ее лечь спать. С данной целью и куртку снял – мешала справляться с матерью. Может быть, бедняжка связала воедино появление сына с одновременным появлением киллера и понеслась его убивать, полагая, что спасет этим и сына, и невестку? Так прямой наводкой и вылетела на Евдокию Петровну… А может быть… Я думаю, они много лет соперничали, и Наина Андреевна была прекрасно осведомлена, кто является отцом Валерия. Муж и сын оказались очень похожи. Кроме того, Евдокия Петровна в силу своего характера не могла не лезть в дело воспитания Валерия. Возможно, и шантажировала бедняжку. Наина Андреевна, боявшаяся потерять обожаемого ребенка и любимого мужа, вынуждена была со многим мириться. Наверное, это и сыграло определенную роль в том возрасте, который называют климактерическим. Произошел сдвиг по фазе. Умный и порядочный человек стал инвалидом… Валерию не удалось отвести от Евдокии Петровны карающую десницу, но он смог оттащить Наину Андреевну назад и запереть в комнате. Показываться на глаза Евдокии Петровне он не хотел – впоследствии было бы трудно объяснить свой неожиданный приезд. Ругая себя за опрометчивый поступок последними словами, он все-таки возвращается на кухню, но Евдокии Петровны там уже нет. И Валерий поспешно покидает особняк, решив, что с ней все в порядке. Она просто спустилась вниз за водой. Из подвала как раз доносились какие-то шорохи… – Я повернулась к Юлиане и спросила, почему она не выскочила на грохот, раздавшийся в кухне.
Юлиана недоуменно пожала плечами:
– Мне и в голову не могло прийти то, о чем ты рассказываешь. Честно говоря, думала, что Дульсинея со злости на кухне стульями бросается. Моя голова была бы для них лучшей мишенью. Вот и все объяснение. Только утром поняла, что Юлиной матери вообще нет в доме, и испугалась: на кухне осколки стекла от лампочки, подергала дверь ее комнаты – тишина, никто не ругается. Сбегала со стулом на улицу, попыталась заглянуть в комнату – ничего не увидела, только со стула свалилась. К Наине Андреевне было даже страшно заходить, но куда деваться?.. Она спокойно спала. В обнимку с курткой Валерия, в которой он уезжал на рыбалку. Настольная лампа была без стекла… Самым страшным было спускаться в подвал. Без света там темно. Я так и не решилась. А потом проснулась Наталья и сразу же развила бурную деятельность. С раннего утра ей понадобилась картошка, и она прямо-таки зациклилась на ней. А узнав, что в подвале до сих пор нет света, сказанула такое, что я решила – в подвале мне будет спокойнее и безопаснее. Понятно – человек волновался за продукты в холодильниках… У двери были раскиданы бутылки с минеральной водой, но продолжать бояться не имело смысла – сзади напирала Наташа с фонариком. Сразу же нажала на кнопку – генератор и заработал. Бензин решила долить позднее. Бутылки поставили на место, и подвал обрел прежний комфортабельный вид. То, что Валерий побывал в доме, я поняла сразу и рассудила так: он соскучился и приехал меня навестить, а вместо меня наткнулся на разъяренную Евдокию Петровну. Утихомирил ее по-родственному – лампой по голове. Иначе не получалось. Собрал вещички, да и отправил среди ночи домой в Осташков. Только успокоилась, как в голову закралась жуткая мысль – а вдруг она трупом валяется в своей комнате?.. Я чуть с ума ни сошла. Попробовала открыть дверь – не удалось… Вам же правды не скажешь. Да и не знала я ее, эту правду…
– Слушай, пока не забыла, – вклинилась я в рассказ Юлианы, – а кто порвал фотографию Евдокии Петровны и семейной пары Зеленцовых второго созыва, спрятав клочки у печки под газетами?
– Не знаю, – удивилась она вопросу. – Я вообще к ней в комнату не заходила. Скорее всего, Валера. На всякий случай.
– Ее Наина Андреевна порвала, – пояснила Юля. – Утром я убиралась у мамы в комнате, Наина сидела у столика. Знаете, у нее такие быстрые движения… Ну я обрывки отняла и сунула под газеты, которые держали на растопку, чтобы мама не нашла. Решила потом свой снимок в рамочку вставить. Вот только не успела – как раз Денис пришел… Я… Я хочу еще раз спросить про деньги… Слава, вы что, откопали нашу бедную собаку?
