Успех превзошел ожидания. Я сразила Коленьку наповал, довела его до истерики.
— Милая женщина?! — возопил он. — И это говорите вы, пострадавшая от ее грубости?
Я скромно улыбнулась, подумав: «Конечно, ведь это я таскала ее за волосы».
— Вы ангел, настоящий ангел! — громко восхищался Коля.
«Естественно, ведь это я намяла ей бока», — внутренне давала я пояснения.
— Как хорошо, что я вас встретил, — заключил Коля и направился к кофейнику.
Дальше все происходило как во сне. Коля налил кофе, разбавил его ликером, после чего мы принялись пить только ликер.
Коля взял мои руки в свои, согрел их мужским теплом и говорил, говорил…
Я забыла, зачем пришла. Синева и бездонность его проницательных глаз не обманули. Он многое во мне рассмотрел. Зачарованно слушала я о своих стройных ногах, золотых волосах, кротких манерах…
Слушала, проваливаясь в ласковый омут, и…
Наконец, поняла, за какой из четырех стен прозаической кухни находится волшебная спальня.
Чем больше Коля говорил, тем отчетливей я это понимала. Я понимала это, несмотря на то, что ни о чем таком, имеющем отношение к спальне, Коля не говорил. Он лишь восхищался и признавался в любви, но при этом так выразительно смотрел на одну и ту же стену, что я как опытная девушка сообразила: спальня именно там.
И сильно задумалась.
Немедленно ответить на его возрастающие чувства не позволяли мне всего две причины: малое количество ликера и Выдра. Я не знала, придет ли она, а если придет, то когда.
А Коля, все чаще и чаще поглядывая на стену, с жаром твердил о любви.
«Нет, все же придется ограничиться говорильней, — твердо решила я, чувствуя, что вот-вот, поправ все манеры, брошусь на эту стену. — Отказ, безусловный отказ, скажу твердое „нет“, и дело с концом».
Но вторая бутылка ликера водрузилась на стол, и Колины речи уже как-то настроили меня против отказа. Теперь я лишь выжидала подходящий момент, млея, блаженствуя и растворяясь в синей бездонности…
Пребывать в блаженстве долго редко кому удается, мне тоже не удалось. Произошло все мгновенно: еще улыбка не покинула моего лица, а слезы уже сами вытекали из глаз, и мой страшный вопль оглушил мои же бедные уши. Все это случилось в тот самый миг, когда я случайно заметила Выдру. Она выросла на пороге кухни внезапно.
Ее приход резко изменил ситуацию: ни минуты не раздумывая, я приняла неприступный вид, точнее, вынуждена была принять.
Коля, сидящий к двери спиной и не подозревающий об опасности, с ужасом уставился на меня. Бестолково соображая, что именно привело меня в столь жалкое состояние, он струхнул — я же (восхищаясь своими способностями) орала как резаная, не забывая обильно поливать свои щеки слезами.
Психическая атака подействовала. Потрясенная Выдра застыла на пороге без признаков жизни. Похоже, я даже переборщила: уж лучше бы она подала голос, пока я свой не сорвала.
«Долго так не продержаться, — не прекращая орать, подумала я. — Да и Коля не видит жену. Вот-вот он придет в себя и бросится меня успокаивать. Вдруг Выдре покажется, что он делает это нежно? Тогда не видать мне алиби! Пора срочно заметить Выдру».
Я повернула заплаканное лицо к порогу, подняла глаза, выше, еще выше, вздрогнула, отшатнулась, прижала руки к груди, вскочила, охнула, резво порхнула к Выдре и зарылась у нее на груди.
Должна сказать, что это было совсем не легко: Выдра была значительно ниже меня и груди почти не имела. Но выхода не было: пришлось натурально забиться в рыданиях. А она машинально гладила меня по спине. О лучшем я и мечтать не могла.
И Коля заметил свою жену. Я поняла это по его глупым словам.
— В толк не возьму, в толк не возьму, — растерянно повторял он, пока я добросовестно поливала слезами плоскую грудь его Выдры.
Спрашивается, что он хотел взять в толк?
Впрочем, это неважно.
Когда я решила, что все отлично идет, мгновенно разнообразила репертуар. Теперь сквозь мой рев стали пробиваться слова: «Только вы, только вы, дорогая, спасете меня!»
Когда до Выдры дошел смысл моих слов (не слишком сообразительна жена Коли), она оторопело спросила:
— Что я могу для вас сделать?
Я покинула ее плоскую грудь и внятно произнесла:
— Вы — мое алиби.
Выдра и Коля уставились друг на друга с безмолвным вопросом.
Я их просветила:
— Да! Да!
Они онемели.
К тому времени я уже сидела за их столом. Они механически сели рядом. Я готова была к подробному изложению. По их распахнутым ртам я без труда поняла, что они тоже готовы.
Довольно толково объяснив суть проблемы, я дала им время усвоить сложную информацию: замолчала и занялась кофе с ликером. На усвоение ушло минуты три, после чего Выдра с жалостью на меня посмотрела и строго спросила:
— Когда вы были в последний раз у врача?
— Месяц назад у дантиста, — с присущей мне лаконичностью ответила я. — Надо сказать, что там испытала именно тот ужас, который охватил меня сегодня в гостиной. Правда, животный ужас, охвативший меня у дверей дантиста, объяснялся плохим предчувствием…
— Каким? — перебил меня Коля.
Пришлось коротко пояснить:
— Я женщина бедная и постоянно нуждаюсь. И предчувствие не обмануло, дантист как липку меня ободрал. А сегодня речь о жизни идет. У дантиста, правда, речь шла тоже о жизни. Это выяснилось после того, как мы с ним разговорились. Точнее, говорила я в основном, а он пытался вставлять ремарки и между прочим ковырялся в моих зубах. Закончилось все моим пустым кошельком и полным прозрением: доктор неопытен и наивен, поскольку из жизни знает только кое-что о моих зубах…
Заметив, что Выдра как-то подозрительно переглядывается с мужем, я прервала рассказ.
— И что же было дальше? — встрепенулся Коля и сделал значительное лицо.
— Вы мне не верите, — обиделась я, после чего вновь принялась рыдать и вопить, чем повергла супругов в паническое смятение.
Выдра сорвалась с места и с причитаниями «о боже, о боже» заметалась по кухне.
Не отставал от нее и Коля. Правда, он поминал не бога, а черта. Вскоре перед моим сопливым носом вырос стакан, а Коля и Выдра принялись заискивающе уговаривать меня сделать хотя бы глоток.
Я снизошла и, залпом опорожнив стакан (там была какая-то гадость), заорала о своих старых неприятностях с новой силой.
Наконец, доведенные до отчаяния воплями, супруги сдались. Я перестала орать и снова поведала им про свой труп, пригрозив, что повешусь.
Теперь они были согласны на что угодно, даже на то, чтобы стать соучастниками. Особенно расстроилась Выдра (чуткая женщина), она прижимала руки к сердцу и бормотала: «Что же делать, что же делать?»
Коля оказался более черствым. Он предложил вызвать милицию. Я не ожидала такого предательства. Это привело меня в чувство.
— Вы что, — возмутилась я, — меня же заметут на цугундер.
— А что это? — изумилась Выдра.
— Не знаю, — ответила я, — но в милиции, думаю, знают. Кстати, забыла сказать, что в милицию я сдуру уже звонила.
Мое сообщение Колю разволновало.
— И что вам сказали? — с тревогой спросил он.
— Посоветовали опохмелиться… Но как вы не поймете, я не пьяная и не полоумная. В моей гостиной действительно лежит мой труп… О господи, похожий на меня как две капли воды труп. Я до сих пор сама не знаю, где я, а где не я.
Последнюю фразу я произнесла с чувством, заламывая руки.
— Тогда что же делать? — бестолково поинтересовался Коля.
— Не знаю, но все же лучше будет, если в милицию пойдете вы и без меня.
— И что мы там скажем? — начала приходить в себя Выдра.
— Не знаю, но следует начать с трупа, а закончить нашей встречей в Гостином Дворе. Главное не забыть указать точное время, когда мы с вами там э-э.., повстречались. Тогда милиция сможет объективно установить, что я не имею к этому трупу никакого отношения.
— Кроме того, что он похож на вас как две капли воды, — уточнил Коля.
— Это невозможно. Так не бывает, — окончательно прозрела Выдра. — Еще одна! Точно такая? Вполне достаточно и одного экземпляра. Два — слишком много. Природа не может быть так жестока.
Я подумала, что самой Выдре много и меня одной, но промолчала, лишь горестно вздохнув.
— А может, это ваша сестра? — почему-то обрадовался Коля.
Сокрушаясь, я сообщила:
— У своих покойных родителей я единственная дочь.
— А если и сестра, то теперь об этом некоторые будут молчать, — сказала Выдра, всем своим видом давая понять, что такой особе, как я, ничего не стоит убить собственную сестру, после чего заявиться среди ночи к порядочным людям и нахально морочить им голову.
Я поняла, что настало время повторить психическую атаку. На этот раз между воплями я жалобно приговаривала: «Теперь меня расстреляют, меня, ни в чем не повинную».
Коля не выдержал и сердито шепнул жене:
— Надо пойти.
— Куда? — мгновенно взбесилась та.
