Людмила Милевская - Любовники чертовой бабушки

Прошло совсем немного времени, и на Лубянке вспомнили про меня. Ко мне явился строгий мужчина. Он долго расспрашивал о Казимеже Балицком. Особенно интересовало его, не встречалась ли я с Казимежем здесь, в Петербурге. В его вопросе было много чего, начиная от посулов и кончая угрозами. Я стояла на своем: Казимеж погиб, и я видела его труп своими глазами.

Тогда этот мужчина показал мне две фотографии.

Господи! Как мне удалось не бухнуться в обморок? Какая сила помогла сохранять хладнокровие?!

Я спокойно взяла фотографии в руки и долго и внимательно их изучала.

— Нет, — сказала я, загоняя рыдания в глубины души, — это не он, не мой Казимеж.

— Вы уверены? — спросил мужчина, сосредоточенно вглядываясь в мое лицо.

— Абсолютно.

— Почему вы так решили?

— Никто не заставит щеголя Казика нацепить на себя такое жуткое пальтецо, — ответила я.

Видимо, аргумент показался ему убедительным.

— Хорошо, — сказал мужчина и покинул мою квартиру.

А перед моими глазами стояло лицо Казимежа, взятое крупным планом. Его распахнутые глаза смотрели безжизненно и равнодушно. Его пальто было расстегнуто, и одна пола откинулась на асфальт. Это было то пальто, в котором я видела Казимежа в последний раз. Он лежал, а над ним горела вывеска «Парти дэ плэзир».

«Значит, это случилось там. Он ушел из жизни в Париже, но зачем он оставил меня? Зачем мне жизнь без Казимежа?» — подумала я, пытаясь отыскать себя посреди страшной боли, которую он мне причинил.

Прошло несколько месяцев. Из швейцарской конторы пришло извещение, что на мой счет положены деньги. Были указаны сумма, номер счета и банк. Пришлось ехать в Швейцарию. Сумма оказалась приличной, и я решила всех денег не брать. Когда необходимые процедуры были соблюдены, и я, получив заказанную сумму, собралась уходить, меня остановил клерк.

— Вам письмо, — протянул он конверт.

Это было письмо от Казимежа, написанное им незадолго до гибели.

"Муза, прости, я не хочу умирать, но нет другого способа убедить всех в моей настоящей смерти. Иначе они не успокоятся и найдут способ вытащить из моей головы невольный мой грех: открытие, которое опасно миру. Миру, который ты очень любишь. Дорогая моя оптимистка, теперь живи за двоих. За нас двоих наслаждайся жизнью.

Это моя последняя просьба, надеюсь, ты ее выполнишь.

Любящий твой Казимеж".

Я разрыдалась и решила, что жить не хочу. Уже изобретала способ, как руки на себя наложить, когда позвонила бабуля.

— Муза, ты слышала, что я выхожу замуж? — строго поинтересовалась она.

— Еще нет.

— Ну как же, я только что тебе это сказала, — рассердилась бабуля Я завопила:

— Ты замуж выходишь?! Но за кого?

— Разумеется, за француза.

— Все правильно, русские не слишком спешат жениться, — ответила я и передумала уходить из жизни.

Если бабуля (в ее возрасте!) отхватила себе аж целого Себастьена, то кто знает, что ждет меня за поворотом судьбы?

Меня!

Любимую девушку самого Казимежа Балицкого!

Казимеж всеми признанный гений. Он не мог полюбить черт-те кого.

— Муза, почему ты молчишь? — удивилась бабуля. — О чем ты размышляешь?

Пришлось честно сознаться:

— О том, что надо жить, как это ни противно.

— Да, — согласилась бабуля, — придется мне жить с Себастьеном, раз замуж за него выхожу. Надеюсь, это продлится недолго.

Разумеется, она, ценительница разнообразия, имела в виду только то, что судьба скоро пошлет ей нового мужа.

А вы что имели в виду?

«Бульденеж» (boule de neige) по-французски — снежный ком, снежок.

Господин, я не ел шесть дней!