И напрасно Азиз и все его дружки доказывали, что девушки находились в незапертых комнатах, которые могли покидать по своему желанию в любое время суток, им это не очень-то помогло. Ток на заборе, злющая охранница Груня в доме и вооруженная охрана во дворе и на воротах — все это в совокупности говорило однозначно против них.
Кстати, для Груни все повернулось вообще чудесно. Сразу же после состоявшегося над бандой похитителей суда она смогла вернуться в дорогую ее сердцу колонию. Правда, уже в ранге заключенной.
А что же Хаям? Ей-то как раз удалось выйти сухой из воды. Инсценировку собственной смерти она представила как невинную шутку.
— Я никак не ожидала, что мой отец узнает об этом нелепом розыгрыше и его слабое сердце не выдержит! — рыдала она, построив вокруг себя хоровод из лучших адвокатов.
В результате следствию не удалось доказать, что она участвовала в краже Магриба и поджоге усадьбы своего отца. Трейлер нанимал сам Азиз по поддельному паспорту на имя Севастьянова Сергея Александровича. Но эта уловка не сработала. Азиза все равно опознала та девушка, которая оформляла документы на прокат трейлера для перевозки животных.
— Уже за одно то, как он обошелся с бедной лошадкой, его следует сурово наказать! — выразила свое мнение по этому поводу Кира.
— Чуть не уморил его голодом! — добавила Леся.
— Засадить и оставить без еды и питья, как он оставил Магриба! — кровожадно заключила Женя, которая за короткое время совершенно излечилась от былой привязанности к Азизу.
Произошло это с ней в тот момент, когда она узнала, что он лично подготавливал ее похищение. И даже подбирал для нее покупателя. Такой мерзавец!
Но как ни был виновен Азиз, он не торопился топить сестру, признавая ее соучастницей. И вообще упорно отрицал, что все эти события: кража коня, поджег усадьбы и инсценировка смерти Хаям — были затеяны исключительно с целью довести до смерти господина Замаля.
— Шутка, — твердил Азиз, словно сговорившись с сестрой. — Это была просто глупая шутка!
Однако следствию удалось установить, что именно Азиз побывал последним в палате своего отца. Его вспомнил сидящий внизу в холле больницы охранник. Сам Азиз его не видел. А вот охранник увидел странного посетителя, который, войдя в здание, вместо того чтобы раздеться, нахлобучил на голову большую шляпу. Это показалось ему подозрительным, и он постарался хорошо запомнить этого ночного визитера.
Но Азиз все равно отрицал, что имеет отношение к смерти отца. Шутка, пусть глупая, но шутка. Нет, он никак не ожидал, что она приведет к такой трагической развязке. И попробуйте доказать обратное. В результате перед судом он предстал только по обвинению в похищении девушек. Но какая, в сущности, разница? Азиз все равно получил большой срок.
Хаям вела себя очень разумно. И даже тот факт, что это именно она подбросила пистолет в машину к своей бывшей подруге Оле, следствию доказать не удалось.
— Это ведь вы сделали? — допытывался у нее следователь. — Вы! Больше некому. И сделали вы это для того, чтобы отомстить вашей бывшей подруге, которая пыталась увести у вас любовника.
— Какой пистолет? — недоуменно поднимала она брови. — Из которого меня убили? Меня? Но хочу вам заметить, я жива и здорова.
Возразить на это бедняге следователю было решительно нечего. Он краснел, кряхтел и жалел, что ему вообще досталось это крайне запутанное дело. Десятки раз он уже помянул недобрым словом своего коллегу, сплавившего ему его. А Хаям, видя это, поторопилась закрепить окончательную победу.
— Так что я не понимаю, о чем вообще идет речь, — произнесла она. — Я жива, никакого убийства не было. А что касается Славы… То с ним… Наши с ним отношения себя исчерпали. И он волен встречаться с кем угодно. Хотя бы даже и с Олей. Ее ведь выпустили, да? Ну и чудесно. Пусть встречаются. Меня это больше не касается.
И, скрестив свои длинные, безупречно гладкие и смуглые ноги, Хаям с насмешкой в темных глазах смотрела на следователя. От этого взгляда тот терялся еще больше. И наконец вынужден был отпустить свидетельницу.
— И, честно говоря, я ее понимаю, — жаловался он Кире, когда они втроем с Лесей и Женей снова заглянули к нему в кабинет. — Эта девушка до сих пор переживает смерть матери.
— Так вы узнали, что с ней случилось! — оживилась Кира.
— Узнал, — кивнул следователь. — История вполне обычная, но с очень трагическим концом. Родители Хаям жили не слишком хорошо. Отец Хаям много и зачастую открыто изменял своей жене. В конце концов терпение у той лопнуло, и она пригрозила мужу, что покончит с собой, если он не прекратит распутство. Теперь уже неизвестно, всерьез она собиралась выполнить свою угрозу или нет. Но господин Замаль не успокоился. И его жена выбросилась из окна.
— И Хаям винила в смерти матери своего отца? — заключила Кира. — Отсюда и ее ненависть к нему?
— Именно, — подтвердил следователь. — Ну и еще немалую роль сыграло в этой истории желание господина Замаля во что бы то ни стало выдать дочь замуж за облюбованного им жениха. А дочь — сильная личность. Такие с замужеством обычно не торопятся.
О несостоявшейся свадьбе Хаям подруги знали больше самого следователя, так как они уже успели поговорить с девушкой, разоткровенничавшейся с ними после своего спасения. Хаям, что бы ни говорили о ней, умела быть благодарной.
Пока шло следствие, Кира, Женя и Леся даже сдружились с Хаям. И с удовольствием проводили вместе с ней время. Замуж Хаям, похоже, раздумала выходить окончательно. Сломанный ей в плену зуб она уже починила в лучшей стоматологической клинике города. Синяки и ссадины совершенно сошли с ее тела и лица. И теперь красота Хаям снова сияла, ничем не омраченная.
— Хаям, скажи откровенно, ведь ты все это затеяла, потому что хотела выйти замуж за другого мужчину? — спросила у нее Кира. — Не за того, кого выбрал тебе отец?
Хаям задумчиво покачала головой:
— Только не за Рустама, не за того дурака, которого подобрал для меня отец!
— Но за кого тогда? Неужели все-таки за Славу? — удивилась Леся.
— Знаете, я как-то не уверена, что я вообще хочу замуж, — вздохнула в ответ Хаям. — С какой стати? Я еще очень молода. Слава меня обманывал с Олей. Рустам просто глупый, надутый павлин. Зачем они мне вообще? Я счастлива и сама по себе.
— Но твой отец настаивал, — повторила Кира. — Почему он был уверен, что ты его в конце концов послушаешься?
Хаям помрачнела.
— Стыдно признаться, — произнесла она. — Но раз уж вы так много про меня знаете… Так и быть, скажу.
И, мгновение помедлив, она произнесла:
— Дело все же было в проклятом наследстве. Мой отец угрожал мне, что перепишет завещание в пользу Азиза. Как-никак, а родной сын.
— Но ты же достаточно зарабатываешь! — воскликнула Леся. — Зачем тебе еще и его деньги?
Хаям в ответ лишь рассмеялась.
— Я зарабатываю достаточно, чтобы не умереть с голоду и выглядеть более или менее пристойно, — произнесла она. — Но и только! Огромных денег, тех денег, которые были у моего отца, мне и не снится заработать.
— И ты затеяла все это лишь для того, чтобы получить наследство отца? — ужаснулась Кира. — Хотела его смерти?
— Нет, — быстро помотала головой Хаям, и лицо ее омрачилось. — Нет, что ты! Я вообще не думала, когда мы с Азизом все это затевали, что мой отец умрет. Я думала, что он максимум попадет в больницу, как это уже случалось не раз, свадьбу отложат на некоторое время, потом еще что-нибудь случится. Ну, и ее снова отложат. Но смерти его я не желала. Это уже выдумка Азиза.
И, помолчав, Хаям неожиданно добавила:
— Хотя своего отца я ненавидела. Это правда.
— Но за что?
— За то, что он Азиза впутал в этот их криминальный бизнес и меня тоже, — сказала Хаям. — А потом, стоило мне заартачиться, как мне начинали грозить. Получалось, что я с этими преступниками сидела в одной лодке. А я так не хотела! Понимаете? Не хотела. Для меня это было невыносимо!
Подруги молча кивнули. Так или иначе, но теперь Хаям была свободна. И от своего отца, и от братьев.
Когда Хаям вступила в права наследования, она в первую очередь в благодарность привела в порядок квартиры Киры и Леси, пострадавшие от рук Саида и Мохаммеда.
— Я все-таки дизайнер! — заявила подругам Хаям, отметя все их возражения. — И я теперь достаточно богата, чтобы исполнить любую свою задумку. Тем более для вас! Для моих лучших подруг! Для моих спасительниц! Да если бы не вы, не видать бы мне ни этих денег, ни свободы, ни жизни! И даже не вздумайте со мной спорить! Обижусь! На всю жизнь!
Обижать Хаям подругам не хотелось. И они уступили. Таким образом через месяц они уже смогли собраться в отделанной с огромным вкусом и старанием квартире Киры и пили то самое обещанное Хаям еще в бункере французское вино и шампанское.
