Луиза спросила:
– Что-то случилось?
– Квашня, – невпопад ответила Наташа, – Опара, она же Квашня.
– Хочешь пирогов? – удивилась сестра.
– Нет, – протянула Ната, – я не хочу, но кое-кому охота замесить тесто. Ну и ну! Опара! Надеюсь, она жива! А может, нет. Квашня! Лера… вот тебе и фокус. Да уж, Опара… может помочь ей, иначе Лера… О Господи! Одним словом, Лера и Опара… Вот как поворачивается! Надо ехать!
– Ты о чем? – напряглась Луиза.
Сестра рассказала ей про лепрозорий, но фамилии главврача не упомянула, отделалась фразой: «Нам помогли», поэтому сейчас Луиза в недоумении.
– Лера… Опара… может убить Леру… надо срочно искать Квашню… Матушка знает…
– Господи, ты заболела!
– Я? – осеклась Наташа. – Все чудесно.
– Про какую ты тут квашню толкуешь?
– Не обращай внимания, – отмахнулась Ната, – я на курсы записалась, буду английский учить, велели текст составить про кухню.
Еремина пока не хотела пугать Луизу сообщением о больной Лере, но сама испугалась почти до обморока. Значит, проказа не хочет оставить членов их семьи, она проявилась у Леры.
Олег замолчал, я тоже сидела тихо. Вот оно как, Луиза потом припомнила странный разговор, хорошо, что она осталась жива.
– Все, – устало сказал Олег.
– Нет! Почему Павел Петрович сказал, что дочь Абдуллы зовут Тоней?
– Это правда. Антонина Михайловна Абдулла.
– Но она назвалась Лерой!
– Да, сбежав первый раз из дома, девочка стала так представляться новым знакомым. Дома ее звали Тоней, на улице Лерой. В среде наркоманов ее знают как Лерку Сказка. А родители, естественно, обращались к дочери – Тоня.
– Но почему «Сказка»?
– Оттого что Лера–Тоня много врала, ни слова правды никто от нее не слышал. Вот сейчас и впрямь все!
– Что же теперь будет? – прошептала я.
Епифания скончалась через пару часов после того, как честно рассказала обо всем. Она не произносила пафосных слов о своем долге перед обителью, просто дала показания и отправилась в камеру, там легла на нары и заснула. Все. Ни о каком самоубийстве речи идти не могло, у настоятельницы просто остановилось сердце.
Та же судьба постигла в другом помещении Устинью, настоятельница и ее верная подруга умерли одновременно, находясь в разных, расположенных далеко друг от друга помещениях. Сокамерницы Устиньи сообщили, что монахиня постоянно молилась, прося, чтоб Господь освободил ее. Наверное, бог в конце концов сжалился и взял обеих «невест» к себе.
Юрий Еремин – Абдулла находится под следствием, Антонина–Лера сидит дома, у нее взяли подписку о невыезде и лечат от любви к кокаину. Чем для девушки закончится вся история, пока не ясно.
Баба Катя, узнав о том, что смерть Насти Опары случилась на самом деле, не пошла на контакт с милицией, сослалась на возраст, плохую память и слабое здоровье. Секрет зелий, делавших человека «мертвым», а потом «живым», со смертью Епифании был утрачен.
Кстати, я забыла рассказать, кто ворвался тогда в церковь на поминальной службе. Всю историю затеяла Ксения, воспитанница Епифании, сирота, прожившая в обители с младенчества. Она не знала, что является родной дочерью настоятельницы, мечтала уйти «в мир» и, чтобы вырваться из обители, «настучала» соответствующим органам о готовящемся «воскрешении».
Ксения имела хорошие уши и знала монастырь как свои пять пальцев, это она открыла ворота странной, закутанной в черное женщине и позвала Устинью. Но, передав гостью правой руке матушки, Ксения из любопытства подслушала разговор и поняла – вот он, шанс выбраться из обители. Девушке пришлось пережить страшные мгновения, когда следователь сообщил: настоятельница на самом деле родная мать Ксении.
Где сейчас стукачка, я не знаю, в обители новая хозяйка, думаю, ей будет трудно, по репутации монастыря нанесен сокрушительный удар.
Луиза выздоровела и обрела наследство, я с ней более никогда не виделась.
В нашей жизни особых изменений нет, Олег работает, я написала очередную книгу и, правда с опозданием, сдала рукопись Олесе Константиновне. Сериал запустили в производство, и у меня прибавилось забот, причем связаны они не только с профессиональной работой, основная головная боль – Ленинид.
Вчера вечером папенька прибыл к нам в компании роскошной блондинки. Я, открыв ему дверь, от удивления ляпнула:
– Это кто?
– Анжела, – заулыбался папенька, – моя невеста.
– Ты же женат! – вырвалось у меня.
– Кисонька, – прочирикал Ленинид, – ступай в гостиную, вот туда, налево.
Перебирая бесконечно длинными ногами, красавица покорно двинулась в указанном направлении.
– Нельзя ли потише, – сердито сказал папенька, – какая жена?
– Твоя.
– Уж не думаешь ли ты, что звезда экрана станет жить с… хм… в общем, у нас развод! У меня изменился статус.
– Кто? – вытаращила я глаза. – Что?
– Статус, – повторил Ленинид, – когда я был простым столяром – это одно, но теперь… Кстати, я получил еще одно предложение. Закончу съемки в сериале Виоловой, буду играть главную роль у Бустиновой.
Меня охватила настоящая злость. Мой папенька у Бустиновой? Право, это слишком.
– Кстати, как тебе костюмчик? – спросил Ленинид. – Супер, да? А часы? Класс! Да, я тут принес Олегу в подарок одеколон, просто неприятно, какой он дрянью душится, фу, за две копейки. На, держи, отдай зятю.
Мне оставалось лишь хлопать глазами.
– Надеюсь, ты купила себе платье? – продолжал папенька. – Вечернее.
– Зачем?
– Как? У нас представление первой серии «Кекса в большом городе».
– Это что?
Папенька вытаращил глаза.
– Твой сериал. «Кекс в большом городе»! Суперское название.
Я сначала лишилась дара речи, но потом пришла в себя и подумала, что сорок серий, где главные герои – китаец, русский и негритянка – спасают человечество от ядерной войны, борясь с динозаврами, и походя разыскивают при помощи инопланетян лекарство от СПИДа, лучше и не назвать как «Кекс в большом городе»!
– Экая ты, право, бессовестная, – покачал головой папенька, – все забыла! И платье не приобрела! Не вздумай опозорить меня! Звезду! Изволь явиться в соответствующем виде. Конечно, фильм получился лишь из-за меня, но ведь и тебя надо людям показать. Без автора, даже такого, как ты, никак нельзя. Ну не принято без писателя, компранэ?
Высказавшись, Ленинид пошел в гостиную, я смотрела ему вслед. И кто тут говорит о совести, а? Папенька сошел с ума, зазвездился, растопырил пальцы. Значит, у меня нет совести? Это у него она отсутствует! Впрочем, сейчас я не права. На самом деле совесть говорит в каждом человеке, просто она не со всяким находит общий язык.
Киртау – название города выдумано.
Компранэ – понимаешь? (испорчен. франц.).
Ситуация, о которой сейчас вспоминает Виола, описана в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо».
Вам это может показаться неправдой, но здесь приведена цитата из подлинного письма, пришедшего писательнице Дарье Донцовой.
Даже.
ЛТП – лечебно-трудовой профилакторий, заведение, очень сильно смахивающее на зону, где пытались перевоспитать пьяниц. Ныне ЛТП не существуют.
