Сержант повернулся к инспектору.
– Видали?
– …на одного прежалкого типа, – невозмутимо продолжала Иможен. – Во–первых, он непозволительно грубо со мной разговаривает, а во–вторых, грабит правительство, получая жалованье, хотя решительно всем известно, что он ни на что не годен…
Мак–Клостоу побагровел до корней волос.
– А не назовете ли… вы нам его… имя? – заикаясь от ярости, спросил он.
– К чему? Вы и так его знаете, тем более что вы похожи, как родные братья! До свидания, джентльмены…
– Мисс Мак–Картри! – рявкнул Мак–Клостоу.
Но Иможен уже упорхнула. Гастингс догнал ее у машины Мак–Рея.
– Могу я спросить, куда вы едете, мисс?
– Можете, инспектор, но я имею полное право не отвечать, чем и воспользуюсь. В путь, Хэмиш!
На кладбище в Лидсе Иможен узнала у сторожа, как пройти к могилам семьи Сайрет. Это оказалось метрах в пятидесяти от главных ворот. Уже темнело, и мисс Мак–Картри с Мак–Реем были единственными посетителями. На камне после имен множества усопших Сайретов, среди которых мисс Мак–Картри обнаружила Джона, Черити, Амелию, Герберта, Розамунд, Питера, значился и Дэвид, родившийся в 1924 году и погибший на тридцать шестом году жизни. Ну, можно ли вообразить, что место в усыпальнице этого английского семейства занял самозванец? Но кто знает, не лежит ли ключ к разгадке убийства Джона Мортона и Ислы Денс здесь, под зеленым дерном… Впрочем, Иможен уже всерьез подумывала, что этот ключ навсегда останется для нее недосягаем. Сейчас, в мягком вечернем свете, в полной тишине, мисс Мак–Картри вдруг подумала о спящих под землей мертвых, чей покой она невольно нарушила, и, не раздумывая, опустилась на колени. Этот порыв, вероятно, спас Иможен жизнь. Пуля ударилась а надгробный камень примерно там, где за долю секунды до этого находилась голова шотландки. Сначала она не поняла, что произошло, и, решив, что какой–то шутник бросил камешек, приподнялась и сердито поглядела через плечо. Но в ту же секунду грохнул второй выстрел, и Мак–Рей завопил:
– Ложитесь!
Иможен в полной растерянности плюхнулась на землю. Сердце ее отчаянно стучало. Только теперь, уткнувшись носом в траву, шотландка сообразила, что ее пытались убить. Пока она стояла в задумчивости у надгробия Сайретов, журналист тактично отошел на несколько шагов. Сейчас он по–пластунски подполз к мисс Мак–Картри. Вид у него был очень испуганный.
– Слушайте, мисс, по–моему, в нас на полном серьезе палят…
Бедняга Хэмиш, видать, здорово струсил, и, глядя на его исказившуюся физиономию, Иможен поборола слабость.
– Это доказывает, что мы на правильном пути и убийца вообразил, будто мы продвинулись гораздо дальше, чем на самом деле! Ну, пойдемте!
– Вы с ума сошли! Он же нас прикончит!
– А что вы предлагаете? Валяться тут до ночи? И потом, одно из двух: либо стрелок уже сбежал, и нам больше нечего опасаться, либо он все еще здесь, и тогда мы, возможно, сумеем его разглядеть!
– Гораздо больше шансов уснуть вечным сном!
Скользя меж могильных плит – хоть и ненадежное, а все же прикрытие! – мисс Мак–Картри и репортер потихоньку двигались к выходу. Убийца больше не стрелял. Наконец, выбравшись за ограду, они увидели, как примерно в сотне метров впереди в такси садится мужчина. Иможен тихонько вскрикнула от удивления и машинально посмотрела на спутника – уж не обманули ли ее глаза. Выражение лица Мак–Рея красноречиво свидетельствовало, что он тоже узнал инспектора Дугала Гастингса.
Сидя в чайной на Вудхаус Лейн, Иможен и ее журналист потихоньку приходили в себя. Но мисс Мак–Картри кусок не шел в горло.
– Хэмиш… Я все никак не поверю, что Гастингс пытался нас убить…
– Я и сам обалдел, мисс… Но мы же его видели…
– Хотела бы я знать, как он выяснил, что мы поехали в Лидс, на кладбище?
– Понятия не имею… Очередная загадка в этом и без того запутанном деле… Выпейте лучше чаю и съешьте кусочек кекса, мисс. Вам сейчас необходимо подкрепиться.
Иможен машинально выполнила просьбу, потом отодвинула чашку.
– Ладно, допустим, Гастингс и впрямь хотел со мной разделаться… Но зачем? Сколько ни ломаю голову, не могу понять его роли в этой истории… и пока мы этого не выясним, что–либо предпринимать бесполезно. Нам никто не поверит!
– Должно быть, вы правы.
– В то же время я не думаю, что ему следует знать о наших подозрениях… Пока инспектор воображает, будто ему удалось нас обмануть, опасность все же не так велика… Вы узнали у сторожа адрес родителей Сайрета?
– Да, за десять шиллингов… Макаули–стрит, двести тридцать три.
– Поехали, но вам придется подождать меня на улице, Хэмиш… Я хочу сама поговорить с несчастными стариками. Во–первых, женщины больше внушают доверие, и потом, вам надо охранять тылы – вдруг Гастингс опять что–нибудь затеет?
Сайреты занимали скромную квартирку в очень мрачном и уродливом доме. Иможен они встретили так, словно даже не поняли, ни кто она, ни зачем пришла. Миссис Сайрет – серенькая, невзрачная женщина лет шестидесяти – выглядела намного старше, а ее муж вообще казался глубоким стариком. Когда–то он работал на шерстяной фабрике, но теперь, уйдя на пенсию, жил как будто вне времени и пространства. Когда мисс Мак–Картри произнесла имя их сына, старики заплакали. Чувствовалось, что гибель Дэвида навсегда останется для них незаживающей раной и в конце концов медленно сведет в могилу обоих. На вопрос мисс Мак–Картри ответила мать:
– Дэвид был таким хорошим мальчиком, лучше не найдешь… Все его только хвалили… А работящий какой! Ах, вот уж кто никогда не думал о развлечениях и не швырял деньги во всяких кафе. Дэвид хотел кое–чего добиться в жизни! Отец устроил его к себе на фабрику, в чертежный отдел… Там мальчика очень ценили… Наверняка он скоро получил бы повышение и сделал карьеру, но тут появилась эта женщина… О нет, не то чтоб она была дурной, нет, но характер просто ужасный! С самого начала она стала разлучать Дэвида с нами… И он приходил только тайком… А уж тщеславная какая! И все сбережения Дэвида растратила в мгновение ока. Ей, видите ли, срочно понадобилась машина!… А потом кино, танцульки, путешествия… Но Дэвид… он никогда не решался спорить… Он обожал жену и, по–моему, немножко побаивался…
– Побаивался?
– Наш Дэвид был тихим и робким и всегда со всеми соглашался. А эта женщина умела навязать свою волю! Честно говоря, я думаю наша сноха – немного дикарка… Впрочем, как все ее земляки…
– Земляки?
– Она приехала сюда из Шотландии, из Перта…
Иможен вздрогнула, и только глубокая скорбь хозяев дома помешала ей одернуть их.
– Мы звали ее Мери… но настоящее имя – Майри… Майри Аткинсон… У нее нет ни матери, ни отца.
– Простите, миссис Сайрет, но я должна задать вам один деликатный вопрос: вы уверены, что в сгоревшей машине нашли тело вашего сына, а не кого–то другого?
– Увы, да!… Мы тоже в свое время надеялись, что там не Дэвид, но его опознал дантист – как раз перед отпуском он поставил ему новый протез.
Мисс Мак–Картри снова угодила в тупик. Раз Сайрета похоронили, Мортон никак не мог видеть его на улицах Каллендера, и однако, если все действительно началось в Мэрипорте, англичанин говорил именно о нем… Шотландка даже подумала, не пережил ли Мортон какой–нибудь другой драмы, не имеющей ничего общего с мэрипортской.
– А вы не знаете, миссис Сайрет, ваш сын застраховал жизнь?
– Да… и на очень большую сумму… три тысячи фунтов… Дэвид с таким трудом выплачивал взносы! Иногда ему даже приходилось брать сверхурочную работу. Но жена потребовала, чтобы он избавил ее от нужды на случай какого–нибудь несчастья… В определенном смысле она оказалась права…
– Мисс Сайрет, я никак не пойму еще одной странности. Я ездила в Мэрипорт, в гостиницу, где останавливались вага сын с женой непосредственно перед тем, как случилась трагедия. Вы сказали мне, что Дэвид отличался на редкость кротким характером и не смел даже голоса подать при Майри… И тем не менее все, кто помнит тот вечер, единодушно утверждают, что ваш сын кипел от ярости и совершенно непозволительно обращался с женой. В конце концов одному из постояльцев пришлось его успокаивать…
– Да, действительно, нам тоже об этом рассказали, и мы в полном недоумении… Совершенно невероятно… Подобная грубость настолько не в характере Дэвида… Остается предположить, что Майри вывела его из себя, совершив какой–то очень серьезный проступок…
Следующий день мисс Мак–Картри решила провести в Глазго. Мак–Рея вызвал главный редактор, и она проводила журналиста до двери «Ивнинг Ньюс». В час Хэмиш повел Иможен в небольшой ресторанчик, где постоянно собирались журналисты. Кое–кто из них слышал о подвигах шотландки. Оттуда мисс Мак–Картри вышла несколько нетвердой походкой, но очень довольная часами, проведенными среди почитателей ее талантов. В искренности газетной братии она нисколько не усомнилась. Иможен сожалела лишь, что ее враги не могли видеть, с каким почтением к ней относятся умные люди, а ведь журналист – почти писатель и не чета каким–то торговцам, да и Глазго – город покрупнее Каллендера! Вечером мисс Мак–Картри снова захотелось посидеть в теплой компании, а потому они поехали в сторону Троссакса лишь около десяти часов.
