— Черт! У меня нет даже носового платка!
Флетч пожал голыми плечами.
— У меня нет даже рукава.
Джоан всхлипнула.
— Я объяснила официанту, как могла, что у меня украли все деньги. Обещала вернуться и заплатить на следующий день, то есть сегодня, — Джоан Коллинз Стэнуик вновь всхлипнула. — Я готова поклясться, Флетч, что во время моей прогулки никто не касался меня. Никто не сталкивался со мной. Как они сняли с меня ожерелье? Брошь с платья? Я ничего не почувствовала!
— Будущее Бразилии — хирургия.
— Я вернулась в отель.
— И увидели, что в вашем номере побывали незваные гости.
— Как вы узнали?
— Вы же сказали, что вас ограбили дважды.
— Утащили все! Все, кроме одежды. Шкатулку с драгоценностями, туристские чеки.
— Все.
— Все. У меня нет ничего. Ни доллара, ни крузейро, ни кредитной карточки, ни единой драгоценности.
— Так, — кивнул Флетч.
— Я сразу же пошла к управляющему отелем. Помощнику управляющего, поскольку дело было уже поздним вечером. Он тут же поднялся в мой номер, покачал головой, поцокал языком, высказал предположение, что воры проникли в номер через балкон, упрекнул меня в том, что я оставила балконную дверь незапертой. Святой боже, мой номер на девятом этаже! Кто будет закрывать балконную дверь в такую жару.
— Короче, ушел от ответственности.
— Я просидела в его кабинете не один час. Он сказал, что все ценности мне следовало оставлять в сейфе отеля. Кажется, они дали мне клочок бумажки, когда я зарегистрировалась в отеле, на котором все это написано. Он вновь отвел меня в мой номер и показал табличку с советом запирать балконную дверь и хранить ценности и деньги только в сейфе отеля. В его кабинете я написала список украденного. Несколько раз просила его позвонить в полицию. Почему-то он так и не позвонил.
— Не видел причины беспокоить их.
— Как это?
— Они уже слышали эту историю, и не единожды.
— Флетч, меня ограбили. Стоимость украденного составляет тысячи и тысячи долларов. Деньги, драгоценности, кредитные карточки.
Джоан Коллинз Стэнуик опять всхлипнула.
— Полиции все это известно.
— Вы мне поможете?
— Конечно.
Ее пальцы сжались в кулачки.
— Я оскорблена до глубины души.
— И ничего не понимаете.
— Да.
— Вам кажется, что вас раздели догола и выставили напоказ?
— Да!
— Вы не знаете, что вам делать без ваших вещей?
— Да, да!
Флетч откинулся на спинку стула. Легкий ветерок уже высушил пот.
— Я думаю, это этап приобщения.
— О чем вы говорите?
— Кто вы?
— Я — Джоан Коллинз Стэнуик!
— Вы можете это доказать?
Ее глаза уперлись в каменные плитки, которыми был вымощен передний дворик отеля.
— В данный момент, нет. Без кредитных карточек. Без чековой книжки. Без паспорта.
— И как ощущения?
— Какие ощущения?
— Каково быть такой, как вы сейчас?
Ее глаза сузились.
— Я обойдусь без психотерапии, мистер И. М. Флетчер.
— Я подумал, что она вам не помешает. Тем более, что денег за это я не беру.
— Мне нужны деньги.
— Зачем они вам?
— Я хочу выбраться из этого чертова отеля. Расплатиться по счету и уехать. А у меня нет денег даже на такси.
— Ясно. А почему бы вам не позвонить домой? В Калифорнию? Вашему отцу?
— Он на яхте. Пытается оправиться после смерти Алана…
— А вы прилетели в Рио-де-Жанейро, чтобы найти меня.
Она пожала плечами.
— А мне, по-вашему, не нужно прийти в себя?
— Делаете свою работу. Как вы ее себе представляете.
— Да.
— Потрясающе. Такие, как Джоан Коллинз Стэнуик, готовы броситься и в огонь, и в воду.
— Вы намерены мне помочь? Я хочу…
— Скажите мне. В компании вашего отца десятки людей, которые сейчас разыскивают вас. Служба безопасности. Юристы. Бухгалтеры. Почему вы не позвоните кому-либо из них?
Джоан опустила голову. Ответила не сразу.
— Сегодня суббота. В Калифорнии сейчас еще ночь.
Флетч рассмеялся.
— И вы не можете ждать? Вы скорее придете ко мне, за кем прилетели в Рио-де-Жанейро, чем будете дожидаться, пока откроется контора вашего папули.
— Я хочу выбраться из отеля. Этот помощник управляющего довел меня до белого каления.
— Вам очень важно в сложившихся обстоятельствах поговорить с человеком, который знает, кто вы такая.
Она мигнула.
— Что?
Флетч оперся локтями о стол.
— Меня ограбили. Бумажник, наличные, водительское удостоверение. Паспорт остался. Часы украли. Марки «Таймекс».
— В первые же двадцать четыре часа?
— В первые шесть часов. Меня предупреждали, но я не поверил. Через это надо пройти самому. Это крещение.
— Что значит крещение?
— Вы учитесь пользоваться сейфом отеля, носить деньги, сколько вам нужно в данный момент, в обуви. Не надевать драгоценности. Даже часы.
— Флетчер, я лишилась тысяч долларов, всего, что у меня было.
— И вам нечем удостоверить вашу личность.
— Да, нечем.
— Вы лишились своего прошлого.
— Да, — Джоан Коллинз Стэнуик хмурилась на кусты.
— Вы чувствуете себя более свободной?
Она резко повернулась к Флетчу.
— Что?
— Видите ли, теперь вы равная среди равных.
— Зато люди, укравшие мои вещи, стали богачами.
— Едва ли. Все украденное поделено среди многих и многих. Подойдите, пожалуйста, сюда, а?
Флетч встал, пересек дворик и остановился у прохода в кустах.
После короткого колебания Джоан поднялась и присоединилась к нему.
Вместе они смотрели на тротуар, по которому прохожие спешили по своим повседневным делам, мостовую, забитую такси, грузовичками, личными автомобилями, пляж, где гуляли, бегали, прыгали, отжимались, плавали.
Как всегда били барабаны.
— Ни одного человека в брюках, не так ли? — спросил Флетч.
— И совсем мало в рубашках, — отметила Джоан.
— Никаких бумажников. Никаких удостоверений личности. Никаких классовых признаков. Никаких драгоценностей, — он оглядел ее брючный костюм, белую блузку, босоножки на высоком каблуке. — У них есть только тела. Глаза, руки, ноги.
— И пальцы, черт бы их побрал.
— Я думаю, нас просто пытались вразумить.
— Вы стали бразильцем? Всего за месяц?
— Нет. Я не стану carioka,[2] пока не смогу в полдень пересечь авениду босиком.
Они вернулись к столику.
— Я вижу, вы подвели под их воровство фантастическое политико-интеллектуальное основание. — Джоан села. — Чувствуется, вы изо всех сил пытались их понять.
— Одна моя знакомая… — Флетч тоже сел. — Она пишет романы. Не ручаюсь за точность, но она рассказывала мне о каком-то древнем религиозном ритуале, посвящении во что-то. От человека требовалось принести еду, но не просто принести, а обязательно украсть.
Джоан Коллинз Стэнуик вздохнула.
— Хватит об этом, меня ограбили. Мне нужна помощь. Не будь я в отчаянии, я бы не обратилась к вам.
— Наверное, нет.
— Вас не затруднит сходить со мной в полицейский участок?
— Нет, если вы этого хотите.
— Я должна заявить о краже.
— Толку от этого не будет.
— Флетчер, меня ограбили. На тысячи и тысячи долларов…
— За все надо платить.
— Что?
— Чтобы заявить в полицию, вы должны заплатить пошлину.
— Я должна заплатить деньги, чтобы сказать полиции, что меня ограбили?
— Им придется заполнять много бумаг.
Джоан шумно глотнула.
— И все? Дальше бумаг дело не пойдет?
— Нет. Я думаю, нет. Во всяком случае, обычно не идет, — ножки его стула скрипнули по каменным плиткам. — Видите ли, вас предупреждали. Воровство здесь — обычное дело. Этого никто не отрицает. Воруют, кстати, и в Нью-Йорке, и в Мехико, и в Париже.
Ей уже приходилось щуриться, чтобы смотреть на него. Луч солнца, прорвавшийся сквозь листву, бил ей прямо в глаза.
— По-вашему, грабя приезжего, они оказывают ему услугу?
— Можно сказать и так.
— Не грабители, а прямо-таки философы.
— Здесь считается благом лишить человека его вещей, личности, прошлого. Ваше становится их, моим, нашим…
Лицо Джоан закаменело.
— Я лишь стараюсь поднять вам настроение.
— Флетчер, вы собираетесь дать мне денег? Немедленно, — ее пальцы впились в виски. Вся голова задрожала. — Сейчас мы не будем говорить, откуда взялись у вас эти деньги.
— Конечно. Я принесу деньги к вам в отель. Мне нужно переодеться, принять душ, добиться, чтобы открыли сейф.
— Отлично.
Она встала, очень бледная. На мгновение закрыла глаза.
— Вам нехорошо? — обеспокоился Флетч.
— Со мной все в порядке.
— В каком отеле вы остановились?
— «Жангада».
— Роскошное место.
— Приносит много денег.
