Я поблагодарил его за информацию и, проводив их до выхода, позвонил Вовану. Выслушав меня, он коротко ответил:
— Врубился! Не дергайтесь, скоро буду!
Я снова засомневался, что его правильно понял: если бы он колол дрова, то вряд ли бы так спокойно дышал. А дергаться нам не с чего: мы же дрались, а не заболели полиомиелитом. Впрочем, на такие мелочи я давно перестал обращать внимание, и оставшееся до его приезда время мы посвятили завтраку.
* * *
По обыкновению не заметив входную дверь, Вован ворвался в номер через час, сияя улыбкой и привычно потрепал меня по плечу:
— Молодцы! Уделали этих козлов в колбасу! Теперь за ними косяк! Так что можно их подоить! Готовьтесь, скоро поедем рубить капусту! Вот только пацаны подтянутся!
…Пристроившись в хвост небольшой колонне из Ламборджини Вована и трех Хаммеров с его бойцами, я всю дорогу слушал перевод этой фразы на нормальный русский язык:
— Ну что тут непонятного? — удивилась Татьяна, откинувшись назад и высунув ноги в окно. — Козлы в данном случае, это эти тупорылые чучмеки! (Последняя фраза тоже требовала перевода, но, кажется, я что-то начал понимать и промолчал.) Уделать в колбасу, это значит конкретно измордовать! Ну, избить, теперь понятно? Косяк в данном случае не часть двери. Просто они перед нами виноваты. Рубить капусту — значит ставить на бабки!
Заметив на моем лице все то же недоумение, она задумалась и пояснила:
— Они нам заплатят за моральный ущерб! Теперь понял?
Я закивал головой.
— А доить это процесс выбивания денег! Вот и все! Ах, да, пацаны не на тренировке, а просто едут сюда, то есть подтягиваются!
Познание альтернативного русском языка мне начало нравиться, и когда кавалькада с визгом паленой резины затормозила у фешенебельной виллы с парой охранников у ворот, я был готов к продолжению учебы.
— Эй! Мурло! Пшел на фиг! — заорал кто-то впереди, жестами показывая охранникам, что проезд к воротам надо освободить. Охранник удивленно сделал шаг в сторону, поднес рацию ко рту и тут передний «Хаммер», видимо, не заметив, что ворота заперты, снес створки и проехал внутрь. За ними влетели и все остальные тачки. Один из наших бойцов, материализовавшись рядом с ошеломленными охранниками, столкнул их лбами и отобрал оружие. Впрочем, наблюдать за ними мне было недосуг: впереди было веселее. Подлетев к зданию, машины встали, как вкопанные, а здоровенные русские парни легко, как кузнечики, влетели внутрь, походя сбивая с ног выбегающую на шум охрану. Грохот выбиваемых дверей, звон разбитого стекла и глухие удары сопровождали продвижение каждого из них. В общем, ребята развлекались, как могли.
Еще несколько человек разбежались по территории, нейтрализуя нежелательные сюрпризы. К тому времени, как мы втроем обогнули здание и мило расселись в довольно уютные кресла около симпатичного бассейна, все очаги сопротивления были подавлены. Еще через десять минут простимулированная подзатыльниками прислуга накрыла столик скатертью и организовала второй завтрак. Глава местной «семьи», отловленный где-то в спальне под кроватью, пытался удержать трясущуюся от страха челюсть и непонимающе мотал головой. Вдосталь насладившись его испугом, Вован отпил из бокала неплохого, на мой вкус, вина и рявкнул:
— Ты чо, в натуре, нюх потерял? На кого пальцы гнуть вздумал?
Итальянец вздрогнул и непонимающе уставился на него.
— Жорик, переводи! — приказал мне Вован, не отводя бешеного взгляда от трясущегося в конвульсиях мафиозо.
Татьяна, ухмыльнувшись, пояснила мне смысл фразы, и я перевел ее на итальянский. Итальянец нервно сглотнул и замотал головой, пытаясь заранее убедить всех в своей непричастности. А Вован, зверея, гнул свое:
— Вы чо тут себя, за королей держите? На дочку шефа пасти раззявили? — и так далее и тому подобное… Я переводил и веселился, глядя, как все больше и больше бледнеет макаронник, понимая, какое оскорбление нанес этим «crazy Russians». Чуть не плача, он твердил, что произошла ошибка, виновные будут жестоко наказаны, что русские братья — друзья навеки и тому подобную белиберду. В итоге из «Хаммера» принесли спортивную сумку довольно солидных размеров и поставили ее на стол:
— С тебя бабло. — рявкнул Вован. — Наполнишь и привезешь ребятам в отель. Завтра до обеда. А то я навещу твоего босса в вашем паршивом Палермо, и тогда вам не поздоровится!
Округлившимися глазами посмотрев на размеры сумки, и, видимо, сравнив их с размерами возможных проблем, жертва обстоятельств согласно закивала головой и выдавила из себя:
— Будет сделано, сэр!
— Ну, ладно, тогда мы двинули! А то дел еще до хера! — Вован встал с кресла, отвесил подзатыльник пробегающему мимо слуге, от которого тот улетел в бассейн и добавил: — Уберитесь тут, а то развели тут бардак, живете, как на свалке…
* * *
Около двух часов следующего дня нас разбудил робкий стук в дверь номера. Я глотнул рассольчика из здоровенной кружки, стоящей рядом с кроватью, и, пошатываясь, встал с кровати. После вчерашней гулянки в компании с Вованом и его бойцами мне было тошно, как никогда. Матеря про себя на чем свет стоит наглого придурка, вздумавшего меня будить в такую рань, я открыл дверь. Вид понуро стоящего со спортивной сумкой через плечо «волосатика» — итальянца, щедро украшенного явно не только моими синяками вызвал у меня приступ дикого хохота. Потерявшие прежнюю форму уши, нос, скулы и подбородок придавали парню вид жертвы скульптора-маньяка: все пропорции были жестоко нарушены, а ансамбль в целом претендовал на звание «мистер рожа всех времен и народов». На мой гомерический смех из своей спальни на негнущихся ногах вышла Татьяна, непонимающе уставилась на мафиозо, схватилась за живот, заржала и села на пол рядом со мной. Не выдержав такого унижения, итальянец бросил на пол сумку и, ковыляя, бросился к лестнице. Вдруг Татьяна рявкнула, явно подражая любимому дяде Вовану:
— Стоять, падла! Ку-у-да поперся? — она метнулась в комнату и вернулась обратно с фотоаппаратом: — Жорик, щелкни меня на фоне этого чучела! А то подружки не поверят!
Скрипя зубами от злости и стыда, парень терпел пытку еще минут десять, пока удовлетворенная девушка царственным жестом не отпустила его восвояси. Сумка перекочевала в номер, а мы, не забивая себе голову дурацким пересчетом «халявы», побрели окунаться в бассейн, предварительно доложив Вовану о посетителе. Вован потребовал показать ему фотографии после проявления и, пожелав нам счастливо отдохнуть, отключился.
— Хорошая мысль! — отметила Татьяна и, задумавшись, добавила: — кстати, мы еще не были в аквапарке!
— Видимо, поэтому он еще не в развалинах! — засмеялся я и начал собираться…
* * *
Аквапарк в Айя-напе был не особенно большим. Как сказала Татьяна, «все равно в Лимассоле беспонтовее»… Но для того, чтобы порезвиться, подходил как нельзя лучше. Я припарковал тачку прямо у входа и, подав даме руку, помог ей выбраться из машины. Потом закрыл дверь, вскинул Татьяну на руки и направился оплачивать вход.
Само собой, очереди для джентльменов с дамами на руках не оказалось, а остальные «пешеходы» были не против пропустить нас прямо к кассе, и уже через минуту мы вломились на территорию парка.
— Начнем с «Камикадзе»! — скомандовала девушка, спрыгнула с моих рук и поволокла меня к самому высокому аттракциону. Мы поднялись на площадку, откуда к земле метрах в пятнадцати внизу спускались два желоба с текущей по ним водой. Правый спускался отвесно, почти вертикально, и носил гордое название «Камикадзе», а левый шел довольно полого, но зато очень далеко. Поэтому около него была здоровенная очередь. А к «Камикадзе» — не было. Что меня порадовало. Татьяна посмотрела на меня и спросила:
— Ну, как? Слабо туда прыгнуть? — и показала мне на небольшое отверстие, куда и уходил край желоба.
Вместо ответа я подвинул в сторону спасателя в красном жилете и с места прыгнул туда головой вперед. Пролетев метра три по довольно крутой траектории, я все-таки оказался в пределах желоба и в итоге выкатился в его горизонтальную часть, лежащую на земле, без всяких проблем. Через минуту около меня, уже выбравшегося из него, оказалась Татьяна, почему-то съехавшая вниз лежа на спине и ногами вперед:
— Ты что, одурел? Как так можно? Там у спасателя, по-моему, инфаркт! Ты что, не видел схему? Как ложиться, как скрестить ноги и руки?
— Не видел! — честно ответил я. — Я смотрел на твою грудь! Она гораздо интереснее какой-то глупой схемы!
— Это понятно и так! Но я ведь за тебя испугалась! Самоубийца! — она пару раз стукнула кулачком меня по груди, потом немного подумала и добавила: — А все равно так, как ты, наверняка никто не сможет! Я успела тебя даже щелкнуть! И у меня есть доказательство того, что ты у меня ничего!
