― Ступайте, Лизавета Петровна, в малую гостиную, они там.
Действительно, вся компания столпилась вокруг граммофона. Отец Митрофаний прилаживался поудобнее подхватить громоздкий аппарат. Эмма Францевна вызвалась помочь поднести трубу.
Мы с Ариадной остались в комнате одни. Стояли рядышком у окна, наблюдая, как святой отец и хозяйка дома размещают в бричке багаж и прощаются.
― И зачем он пошел в священники? Не понимаю… ― задумчиво проговорила Ариадна. ― Наверняка, один из его прадедушек был флибустьером. С его темпераментом надо заниматься чем-нибудь другим. Мне так нравится выводить его из себя…
Тут она неожиданно повернулась ко мне:
― Кто тебя оперировал, Лиза?
― Профессор Соколов, ― ляпнула я.
― Стоило ли лететь в Америку, чтобы оперироваться у отечественного хирурга?
― Его фамилия пишется через два «Ф», ― нашлась я.
― Лиза, ты почему вернулась? ― повергла меня Ариадна в панику.
От растерянности я сказала первое, что пришло в голову:
― Долг.
Она удивленно подняла на меня брови.
― Ты надеешься получить с нее долг? Думаешь, она будет вести с тобой честную игру? Не будь наивной девочкой. Мой тебе совет…
Дверь открылась, и вошла Эмма Францевна.
―…носи в этом сезоне шелк, ― как ни в чем не бывало, продолжила Ариадна. ― Особенно популярен «гро-гро». Такая ткань изготавливается из самого качественного шелкового сырья, из крупных неповрежденных коконов, дающих самую длинную шелковую нить. А цветовая гамма ― от голубого до изумрудного ― будет тебе к лицу.
― Очень жаль, что сейчас не используют поэтические образы для обозначения цвета ткани, ― включилась в разговор Эмма Францевна. Вот, например, в мое время был моден цвет «адского пламени», или вот еще красивое название ― «цвет бедра испуганной нимфы». А? Каково?! А как звучит: платье цвета «последний вздох Жако» или оттенок «потупленных глазок»?!
Разговор перекинулся на историю костюма дореволюционного периода. Я с интересом внимала их диалогу, изобиловавшему незнакомыми словами типа: «дульетка», «бур-де-суа», «боливар» или «севинье».
Пообедали мы под яблонями. Дядя Осип порадовал нас прозрачным бульоном с воздушными пирожками, раковыми шейками под пикантным соусом и мороженым с земляникой. Обсуждали виды на урожай яблок, лечение депрессии по теории Месмера о животном магнетизме, перспективы внедрения в повседневную жизнь корсетов и прочую ерунду. Я несколько раз порывалась встать и покинуть компанию, но бабушка бросала на меня выразительные взгляды, и я продолжала сидеть.
Обед затянулся и плавно перешел в чаепитие с пирожными. Меня посетило ужасное видение о последствиях такого времяпрепровождения: ожирение, одышка, высокий уровень холестерина, смерть от обжорства.
Ариадна, к счастью, вспомнила о каком-то очень важном деле и укатила на «Мерседесе».
Мы с Эммой Францевной пошли провожать ее и долго махали вслед, стоя на ступеньках парадного подъезда.
― Чем занимается Ариадна? ― полюбопытствовала я.
― Она владеет сетью модных магазинов в столице, считается законодательницей мод. Ариадна ― одна из самых влиятельных женщин страны, так как является, как сейчас говорят, «имиджмейкером» жены президента. А в свободное время увлекается спиритизмом.
Я опять собралась к себе в светелку, выручать Гошу из-под домашнего ареста, но к дому подкатила коляска, запряженная каурой лошадкой.
«Доктор», ― подумала я и не ошиблась. Кругленький человечек, весь пухлый, в ямочках, нос пуговкой, глаза утонули в складочках, выпрыгнул из коляски и покатился нам на встречу.
― Добрый вечер, Эмма Францевна, здравствуй, Лизонька! ― растопырил он руки. ― Еду к вам с радостной вестью: в краевой библиотеке нашел сборник пасьянсов, издания 1870 года. Много интересных игр. Не хотите ли взглянуть?
― Всегда рада вам, Аркадий Борисович! ― ответила Эмма Францевна и, увернувшись от его объятий, последовала в дом.
Я же замешкалась и попала в мягкие руки доктора.
― Лизонька, ах, шалунья! Как я рад, что ты вернулась! Не забыла нас стариков, будем с тобой опять в нарды играть…
Под бурные речи мы прошли в малую гостиную. Я опасливо взглянула на шкаф, но все было в порядке. Никаких намеков на покойника. Эмма Францевна и Аркадий Борисович принялись оживленно обсуждать пасьянс со странным названием «Медвежья лапа», а я уселась в кресло, подальше от орехового шкафа, нацепила на лицо маску неподдельного интереса и погрузилась в свои мысли.
Я, конечно, догадывалась, что в стране, где ходят денежные знаки, должны быть люди, у которых их много. Однако считала, что они строят себе дворцы где-нибудь в Италии или, на худой конец, в ближайшем Подмосковье. Эмма Францевна почему-то купила особняк вдалеке от цивилизации, набила его антиквариатом и живет в глуши. Интересно, откуда у нее такое богатство? На политика или бизнесвумен она не похожа. Живет в деревне, в Думе не заседает, развлекается пасьянсами. Держит личного повара и прислугу. Да и незабвенный Лев Бенедиктович у нее на побегушках. Его артистические способности поистине удивительны. Что за служба у него такая, требующая полного перевоплощения из скромного чиновника в «братка»?..
А «Царица египетская»? Что может быть общего у светской львицы и провинциальной помещицы разных возрастных категорий? Неужели дружба? Своеобразной интерпретацией понятия «долга» Ариадна поставила меня в тупик. И какой совет она собиралась мне дать на самом деле?..
Ах, какой привлекательный мужчина этот отец Митрофаний! Интересно, они всегда с Ариадной «на ножах»? И как часто Эмма Францевна провоцирует их на спор?..
―…нынче ехал к вам мимо конюшни, ― донесся до меня голос Аркадия Борисовича. ― А лошадку вашу бородатый цыган чистит. Глянул на меня из-под шапки и пробурчал что-то невразумительное. Неужто нового конюха взяли? Трудно в наши времена найти специалиста в этом деле. Все больше механики попадаются.
― Это не цыган, ― рассеянно ответила бабушка, вынимая карту из талона. ― Его зовут Мустафа. Он татарин. Левушка привез его третьего дня. Он у меня на испытании. Пока справляется неплохо.
― Нет, нет, Эмма Францевна, теперь вам следует перевернуть талон, перетасовать карты и опять просматривать их группами по три…
Они опять углубились в хитрости пасьянса, а я вернулась к своим мыслям.
Что же это за доктор, который не заметил, что никаких послеоперационных следов на моем лице нет? А как я буду сражаться с ним в нарды, если с трудом представляю себе эту игру?
И вообще, почему все эти люди не замечают подмены? Неужели фигура, походка, голос, манера одеваться и другие мелочи не настораживают их? В мире нет двух одинаковых людей!
Пожалуй, Лиза ― самая загадочная личность в этой истории. Три года ― немалый срок. За это время люди, живущие рядом, узнают друг друга досконально. Не может быть, чтобы Эмма Францевна не почувствовала в ней авантюристических наклонностей. Или это был порыв под влиянием сумасшедшей любви? Что за мужчина окрутил ее и довел до преступления? И что за интерес похищать драгоценности? Неужели она собиралась их продавать? Но ведь это опасно! Рано или поздно их обнаружат. Ерунда какая-то…
А вдруг она действительно умерла? Тогда получается, что ее смерть спутала Эмме Францевне все карты, и она выдумала эту историю от начала до конца. Где же в таком случае Лизин труп? В речке? В лесу? Или в тайнике какого-нибудь шкафа?..
Кстати, каким образом Эмма Францевна и Лев Бенедиктович собираются избавляться от мумии? Неужели это правда, что узник орехового шкафа пал жертвой моей двоюродной бабушки или ее первого мужа? Отсюда вытекает еще один вопрос, сколько лет Эмме Францевне? Если в девятьсот десятом году она уже успела наставить рога своему первому супругу, то по моим подсчетам ей должно было исполниться к этому моменту хотя бы шестнадцать лет. Выходит, ей уже перевалило за сотню! Вот уж не думала, что у нас в роду появилась «графиня Калиостро». Нет, мой скудный женский умишко отказывался верить в эликсир молодости!..
