— А вы не знаете, где она живет?
— Точно не скажу… вроде бы где–то на юге…
— Случайно не в графстве Дамфрис?
— Да, так и есть, теперь припоминаю…
— Так, значит, несчастная больная живет в Икклфичене?
— Ну и ну! Интересно, как это вы догадались?
Мак–Хантли так и подскочил на месте.
— Они издеваются надо мной, Мак–Клостоу! Слышите? Из–де–ва–ют–ся! Но, Богом клянусь, я этого так не оставлю! Собирайтесь, сержант, мы тоже едем в Икклфичен!
Осторожности ради Дугал решил предупредить суперинтенданта, что ему надо съездить на юг. Копланд выслушал рассказ с ледяным спокойствием.
— Прошу вас, подождите немного, — сказал он, когда Мак–Хантли умолк.
Прошло несколько минут. Наконец в трубке снова послышался голос суперинтенданта:
— Так вы сказали, Икклфичен, верно?
— Да.
— А у вас под рукой нет карты?
— Нет.
— Так вот, инспектор, имейте в виду. Икклфичен всего в нескольких милях от Гретна–Грин[17].
— Ну и что?
Копланд весело рассмеялся.
— Поезжайте в Икклфичен, инспектор. И, либо я сильно ошибаюсь, либо вас ждет большой сюрприз. Желаю приятно провести вечер.
Мак–Хантли совсем перестал понимать суперинтенданта, чье более чем своеобразное чувство юмора все больше действовало ему на нервы.
По дороге в Икклфичен Дугал еще раз заглянул в «Гордого Горца» и попросил у миссис Булит адрес тетки ее мужа. Почтенная дама жила на улице Локерби, 132 и звалась Эннабель Физем.
Когда Мак–Клостоу и Дугал приехали в Икклфичен, уже стемнело, но они без труда нашли дом миссис Физем — оттуда на всю улицу разносились песни и смех. Полицейские с недоумением поглядели друг на друга, и Мак–Хантли, сжав кулаки и стиснув зубы, резко дернул дверной колокольчик. Дверь открыл благоухающий виски и блаженно улыбающийся Тед Булит.
— Инспектор! Как это мило с вашей стороны… Мы как раз только что о вас говорили… ну, и очень смеялись…
— Ах, вы смеялись, да?
Мак–Хантли решительно отодвинул Теда и вместе с сержантом проследовал в комнату, из которой слышались крики и хохот. Глазам его предстала развеселая компания. Здесь были все, кто утром уехал из Каллендера. И вдруг у инспектора Дугала Мак–Хантли глаза полезли на лоб: во главе стола, нежно обнявшись, сидели Ангус Кёмбре и Дженет Лидберн, а Ивен Стоу и Фиона Рестон с нежностью взирали на эту картину. Что до Мак–Клостоу, то, узрев среди пирующих своего помощника, он мгновенно вскипел.
— Тайлер! Вы переметнулись на сторону врага! Теперь вас ждет не только отставка, но и тюрьма!
Иможен Мак–Картри, сидевшая на самом видном месте и, очевидно, председательствовавшая на дружеской пирушке, крикнула:
— Не валяйте дурака, Арчи! Идите–ка лучше сюда и выпейте за здоровье молодых!
Мак–Клостоу очень любил такого рода предложения и никогда не отказывался, но на сей раз не успел взять протянутого бокала, инспектор призвал его к порядку.
— Минуточку, Мак–Клостоу! Прежде всего пусть мне объяснят, что здесь происходит!
Стоу поднялся со стула.
— Инспектор, позвольте вам представить моего сына — Ангуса Кёмбре Стоу…
— Вашего сына?!
— …и его жену — Дженет Кёмбре Стоу. Они обвенчались сегодня утром в Гретна–Грин.
Мак–Хантли почудилось, будто он опять слышит приглушенный смех суперинтенданта.
— А это Фиона Рестон, которая скоро станет миссис Стоу. Таким образом, мать и отец поженятся после сына. Оригинально, правда?
— Я очень хотел бы поздравить вас всех, мистер Стоу, но, к несчастью, вы ввели следствие в заблуждение, а это крайне опасная игра…
— В чем же мы вас обманули?
— Разве не вы убедили меня, что Ангус Кёмбре убит?
— Я? Вы меня удивляете, инспектор!
Иможен сочла своим долгом вмешаться.
— Об убийстве заявила я, инспектор, но, поверьте, без всякого злого умысла. Я видела, как Ангус сидит в машине, опустив измазанную кровью голову на руль… Подойти поближе я не рискнула и в ужасе помчалась к вам, а встретив Булита, рассказала то, что сама считала правдой… Право, инспектор, в мои намерения вовсе не входило вас обманывать.
Дугалу страшно хотелось вцепиться ей в волосы и хорошенько стукнуть головой об стенку — он в жизни не слыхал такого наглого вранья. Детектив еще раз обвел комнату взглядом, ища, кому бы отплатить за унижение, и наконец решил заняться Кёмбре.
— А вы что скажете? Для чего вы устроили эту комедию в овраге у Торнхилла?
— Никакой комедии я не устраивал, инспектор. Просто я застрелил куропатку и случайно испачкался ее кровью. А все из–за того, что у джипа заглох мотор. Дженет бросилась за подмогой — сами понимаете, мы спешили удрать подальше от Каллендера и от родителей моей невесты. Поэтому, когда Дженет нашла парня, направлявшегося в сторону Икклфичена, мы сразу уехали, бросив джип в овраге.
Разумеется, Ангус тоже бессовестно врал. Но, поскольку Мак–Хантли все равно не смог бы этого доказать, ему оставалось лишь повернуться на каблуках и, отклонив предложение хозяев выпить, навсегда покинуть этот дом. У Мак–Клостоу, разочарованного тем, что ему не дали принять участия в пиршестве, совсем испортилось настроение.
— Сэм Тайлер! Завтра утром я жду вас в участке. Прежде чем отослать в Перт соответствующий рапорт, мне хотелось бы выслушать ваши объяснения.
Дугал уже вышел из комнаты, и Мак–Клостоу направился следом, но его окликнул Ивен Стоу:
— Ловите, Арчибальд!
Сержант на лету поймал брошенную хозяином гаража бутылку виски. Физиономия его мигом просветлела.
— Забудьте обо всей этой истории, Арчи, и помните только, что вы теперь почти горец! — добавил Стоу.
Сержант хитро подмигнул.
— Не обращайте внимания на мои слова, я говорил не для вас, а для того мальчишки, — проворчал он.
И под громовое «ура», отголоски которого, вероятно, докатились до самых дальних пределов графства Дамфрис, Мак–Клостоу вышел из пиршественного зала.
Полицейские уже собирались возвращаться в Каллендер, когда к машине подошла мисс Мак–Картри.
— Вы на нас очень сердитесь, инспектор? — спросила она, облокачиваясь на дверцу.
— Ну, что вы! Вы ведь всего–навсего заставили меня отмахать Бог знает сколько миль и в конце концов выставили клоуном перед милой компанией шутников! И я еще должен быть недоволен? Нет, право, каким же надо обладать скверным характером!
— С самого начала этой истории я тысячу раз повторяла, что вы ошибаетесь, инспектор, но вы, упрямая голова, и слушать ничего не желали! Неужто вы думаете, дочь клана Мак–Грегор стала бы вас обманывать и марать репутацию соотечественника, не будь она абсолютно уверена, что этот тип — сущий мерзавец?
— Ох, если б я только мог выложить дочери клана Мак–Грегор все, что о ней думаю, означенная особа тут же слегла бы с печеночной коликой! В дорогу, Мак–Клостоу.
На следующее утро после этой чудовищной неудачи Мак–Хантли вошел в кабинет суперинтенданта. Слушая рассказ инспектора о путешествии в Икклфичен, Эндрю Копланд рыдал от смеха, чем довел беднягу Дугала до белого каления.
— Вот уж никак не рассчитывал так вас позабавить, сэр, — наконец с обидой заметил он.
— Простите, инспектор, но это… ужасно смешно и, в сущности, так просто…
— Для вас — может быть…
— Если хотите знать мое мнение, Мак–Хантли, я думаю, вам очень стоило бы послушать мисс Мак–Картри.
— И арестовать Лидберна?
— Нет, но приглядеться к нему повнимательнее.
— У бедняги убили шурина, украли дочь… По–вашему, этого мало?
— Досада мешает вам смотреть на вещи объективно, инспектор. Вы просто злитесь, что Иможен и ее команда обвели вас вокруг пальца.
— Все они врали мне в глаза!
— Вне всяких сомнений.
— И в моем лице оскорбили само правосудие!
— Вероятно, так.
— Но не можем же мы оставить это безнаказанным?
— Боюсь, придется.
— Но почему?
— Вам все равно не удастся доказать, что они умышленно направили вас по ложному следу. Стало быть, забудьте о прежних неприятностях и помиритесь с ними, поймав настоящего преступника.
— Прошу вас, сэр, поручите это кому–нибудь другому. Кажется, уже совершенно ясно, что я не способен справиться с заданием.
— Ни слова больше, инспектор! Судить о ваших способностях — мое дело! А я настаиваю, чтобы именно вы довели расследование до конца. Только это вернет вам веру в собственные силы.
— Но я напрочь запутался и даже не представляю, с чего начать…
— А все потому, что не желали слушать тех, кто хорошо знает Каллендер и его жителей. Вот и бросились преследовать две влюбленные парочки… Между нами говоря, вы не находите, что любовь Фионы Рестон и Ивена Стоу, выдержавшая более чем двадцатилетнюю разлуку, очень трогательна?
