Петр Семенович пил минералку, делал вид, что читает газету, а на самом деле отсматривал подходы к зданию и следил за минутной стрелкой на своих «командирских», с дарственной гравировкой министра обороны, часах. Петр Семенович не был никаким шпиком, потому что всегда был командиром и с подобной «черной» работой не сталкивался, занимаясь лишь общим руководством. До сего мгновения не сталкивался.
Первый боец согласно графику выдвижения личного состава на исходные рубежи должен был появиться в 19.00...
Конечно, если бы генерал был не генерал, а рядовой сыскарь, он бы имел шансы заметить больше, чем увидеть....
— Первый, докладывает Седьмой. Объект Лампас находится в летнем кафе. Второй столик справа от входа, — докладывала «наружка».
— Первого вызывает Второй... Четвертый... Шестой... Двенадцатый...
— Лампас сидит... Пьет минеральную воду... Читает газету...
Периодически осматривается... Следит за временем по наручным часам... Петра Семеновича отсматривали сразу несколько постов. С четырех сторон. Так что ни одно самое малое его шевеление не могло остаться незамеченным. Две видеокамеры фиксировали каждое его движение. Еще две отслеживали подходы ко входу в аэровокзал.
В 19.06 из подъехавшего такси вышел молодой человек с небольшим «дипломатом» в руке. И прошел в двери.
— Лампас проследил взглядом мужчину в темно-синем костюме, с портфелем-"дипломатом", направляющегося ко входу в вокзал. После чего посмотрел на часы...
Первый исполнитель прошел.
Второй проследовал в здание аэровокзала в 19.12.
Третий еще спустя семь минут.
Четвертый...
Пятым был капитан Борец. Капитан был в этой пятерке главным. Потому что был «носильщиком». Капитан был «заряжен» дискетами. Они помещались у него в подошвах обуви — в массивных не по погоде и не по его сугубо штатскому виду армейских ботинках. А что поделать, если в модельные туфли дискеты не поместились бы. Конечно, нелегалы-разведчики нашли бы гораздо более надежный и менее травмоопасный для дискет способ транспортировки. Но бойцы генерала Петра Семеновича не были нелегалами. Они были просто разведчиками. Армейскими разведчиками. Которые умели переползать на брюхе нейтральную полосу, ориентироваться на местности, выслеживать узлы связи и скрытные командные пункты, снимать часовых, заметать следы, вести неравный бой, убивать и умирать. Все прочие премудрости конспиративных методов работы они осваивали по ходу. Дискеты в подошве было одно из таких изобретений.
19.38 — отметил Петр Семенович время. График соблюдался очень точно. Укладываться в отведенные для действия нормативы армейские разведчики умели.
Петр Семенович допил минералку и встал.
— Группа в сборе. Лампас направляется в здание вокзала...
Регистрация должна была закончиться через пятнадцать минут.
— Пугало на исходные, — распорядился Первый.
Пугало безучастно сидел в зале ожидания. Пугалу все было до лампочки, потому что у него ныло искалеченное, избитое тело и всякое движение отзывалось в нем болью. Пугалом был Иванов Иван Иванович.
— Поднимайтесь, — велели ему. Иван Иванович встал.
— Идите, — подтолкнули его в спину.
— Куда? — спросил Иван Иванович.
— Вон туда. Встаньте возле стенки и стойте.
— И все?
— Суньте правую руку в карман пиджака. И, если сможете, улыбайтесь.
— Как улыбаться?
— По возможности загадочно. Иван Иванович пошел.
— Погодите. Мы не сказали вам, что делать дальше.
— Что делать дальше?
— Через полчаса, если не будет других приказаний, проследуете к выходу из аэровокзала, сядете в рейсовый автобус и поедете... Куда глаза глядят поедете. Мы будем рядом и, когда убедимся, что за вами нет слежки, подберем вас.
— Тогда я пошел?
— Идите.
На ватных ногах Иван Иванович прошел к указанному месту, встал, навалившись спиной на стенку, и, как велели, осклабился. По сторонам он не смотрел. Все происходящее вокруг его не волновало. Его интересовали только цифры минут на электронном табло, от которых он не отрывал взгляд.
— Пугало на месте, — доложили Первому. И тут же доложили еще:
— Лампас вошел в здание.
Петр Семенович шел по холлу аэровокзала. Первый этап операции прошел очень гладко. Никто не опоздал, никто не отклонился от предписанного ему маршрута, слежки не было. Осталось пройти паспортный и таможенный контроль. Первым переступить барьеры ограждений и переступить государственную границу должен был Петр Семенович.
Генерал не спеша двигался к стойке регистрации, внимательно оглядываясь по сторонам. И потому почти не смотрел вперед. А когда посмотрел...
Когда Петр Семенович посмотрел вперед, он остановился. Словно налетел на невидимую преграду. Словно с ходу расшиб о ее прозрачную броню лицо. Потому что его лицо изменилось до неузнаваемости.
Возле стойки регистрации, прислонившись к стене, стоял гражданин Иванов! И издевательски улыбался.
Наверное, все прочие проходящие мимо пассажиры посчитали бы, что гражданин Иванов улыбается идиотски. И сам он весь какой-то малость странноватый. Но ведь случайные пассажиры не знали, что этот странноватый на вид гражданин умеет стрелять с двух рук и без промаха попадать в чужие головы. Что этот гражданин ухлопал людей больше, чем стоит сейчас возле стойки регистрации!
Петр Семенович не мог воспринимать гражданина Иванова адекватно. Хотя бы потому, что он стоял здесь, в аэропорту, на пути генерала Петра Семеновича.
Как он здесь?!
Откуда он узнал?!
Что он собирается делать?!
Иван Иванович ничего не собирался делать. Он стоял, улыбался и держал руку в правом кармане. Как ему велели.
«Ну зачем, зачем, зачем он здесь?!» — звучал в голове генерала один-единственный, но самый главный вопрос.
Убить его?
Но тогда почему он не стреляет?
Арестовать?
Но тогда где группа захвата и понятые?
Воспрепятствовать его выезду за границу?
Вполне может быть. Это более похоже на правду. Просто не пустить за границу. Чтобы не дать возможности генералу запустить руку в известные ему банковские счета. Чтобы запустить ее потом туда самому!
Вот он, ответ на все вопросы!
Гражданин Иванов охотится за партийным золотом! Всегда охотился! Все это время охотился! И убивал людей, посягавших на его богатство. Гражданин Иванов охранял швейцарский сундук с золотом, который, как считал он, принадлежит ему! И значит? И значит, он будет охранять его любой ценой. И будет стрелять!
Петр Семенович резко развернулся и пошел в противоположную той, куда направлялся, сторону. Пошел к выходу.
Путь через границу был заблокирован. Был заблокирован непонятно откуда взявшимся гражданином Ивановым.
Десятки глаз и две видеокамеры проследили путь Лампаса от стойки регистрации к выходу. И еще пять пар ничего не понимающих глаз его бойцов.
Почему генерал вдруг передумал? Вдруг решил вернуться?
Почему?!!
Капитан Борец быстро встал с кресла, где ожидал своей очереди к прохождению регистрации, и пересек зал поперек траектории движения генерала. Возле генерала он споткнулся и случайно, но довольно болезненно, задел его плечом.
— Извините, ради Бога! — сказал он.
— Человек у стойки, — скороговоркой ответил ему генерал. — Проследить. Если один — взять. Доставить ко мне на дачу. И допросить. Ключи от машины и дачи в урне на входе. Я — у себя.
Генерал вышел на улицу, подошел к урне и бросил в нее скомканный авиационный билет. Вместе с ключами от дачи.
Генералу ничего не оставалось, как вернуться на свое рабочее место. Где стены помогали. И переждать опасность в хорошо укрепленном командирском блиндаже. Отправив на передний край, на разборку и выяснение ситуации рядовой состав. На который все и свалить, если гражданин Иванов представляет не себя, а чьи-то играющие против генерала силы. А если себя, то допросить и шлепнуть. Потому что больше его терпеть невозможно!
Спустя три минуты после ухода генерала к урне подошел капитан Борец и, случайно уронив в нее авторучку, поднял. Вместе с ключами.
Еще через двенадцать минут из здания вокзала вышел гражданин Иванов. И пошел к автобусной остановке. Следом за ним двинулись четыре держащиеся поодиночке фигуры.
— Пугало садится в рейсовый автобус в сопровождении «чужих», — доложили Первому. — Что делать с «чужими»? Сообщите, брать ли «чужих»?
— Отставить брать! «Чужим» не препятствовать. Организовать сопровождение автобуса. Наблюдателей ближнего круга убрать! — распорядился Первый.
В стороны от автобуса разошлись несколько неприметных мужчин.
— Но они же возьмут его! — удивился майор Проскурин.
