– Расслабься, парень, – сказал Луис Кордова. – Насколько я знаю, старик еще жив и кайфует в Тампико. Я приехал спросить о брошенном катере.
Мик схватил веревку, и Джои вцепилась в его спину, как обезьянка. Рейнджер вытащил их на корму «Сикрафта», так что они могли отдохнуть на площадке для ныряния. Джои с радостью отметила, что Луис Кордова – джентльмен и старательно отводит взгляд от ее голого зада.
– Каком катере? – спросил Мик.
– Двадцатитрехфутовом арендованном катере, который выбросило прошлой ночью на скалы у мыса Флорида – видимо, когда погода переменилась. На борту – никакого снаряжения, ни для ныряния, ни для рыбной ловли, и ни единой живой души. Только разбитая фара и пятна крови на планшире.
– Человеческой?
Луис Кордова развел руками:
– Потому я и здесь.
– А по бумагам – откуда он взялся?
– Ниоткуда, Мик, – ответил рейнджер. – Прокатное агентство утверждает, что катер украли из гавани перед штормом, но я подозреваю, что они сделали кому-то одолжение.
– Двадцать три фута, говоришь?
– И синий тент. Мотор – четырехтактная «Ямаха».
– Прости, Луис, – сказал Странахэн. – Никаких катеров я не видел.
– Мы сидели в доме всю ночь, – прибавила Джои. – Ужасная была погода.
– Это точно, – согласился Луис Кордова, галантно стараясь не опускать взгляд ниже ее шеи. – Как вас зовут, мэм?
Джои, прикрывавшая грудь свободной рукой, на секунду опустила локоть и ткнула Мика под ребра. Мик понял намек.
– Она старается особо не высовываться, – доверительно сообщил он рейнджеру. – У нее семейные проблемы. Понимаешь?
– Я упомянул, что в тенте прострелена дыра?
– Нет, Луис.
– Может, вы, ребята, что-нибудь слышали – выстрел, например?
– Нет, грохотало ужас как, – ответил Странахэн.
– Мы едва себя слышали, – добавила Джои.
Луис Кордова кивал, но Джои чувствовала, что им не удалось окончательно сбить его с толку.
– Что ж, – сказал он, – попытка – не пытка. Каждый раз, когда я вижу окровавленный катер, первым делом думаю о тебе, Мик.
– Я польщен, но нынче я живу тихой, нормальной жизнью.
– Да, я вижу, – сухо согласился Луис Кордова. – Прошу прощения, что нарушил ваше уединение. Оттащить вас обратно на пристань?
– Нет, мы доплывем. – Странахэн оттолкнулся от кормы, Джои ехала у него на плечах. – Рад был встрече, дружище, – крикнул он рейнджеру.
– Я тоже, амиго.
– Вы ищете тело? – Вопрос вырвался из уст Джои, прежде чем она это осознала. Странахэн протянул руку вниз и ущипнул ее за задницу.
– Тело? – спросил Луис Кордова.
«Какая же я идиотка», – подумала Джои.
Я имела в виду, – сказала она, – что, может, кто-то свалился с катера во время шторма.
Рейнджер ответил, что не было никаких сообщений о пропаже людей.
Но не забывайте, что это Майами, – добавил он. – иногда люди пропадают, но никто не зовет копов. В любом случае океан большой.
«И не говори», – подумала Джои.
Всю дорогу до острова она думала о муже. Если бы чемодан, набитый полумиллионом долларов, нашли на брошенной лодке, наверное, Луис Кордова об этом бы упомянул.
«А если ни чемодана, ни тела не нашли, – размышляла Джои, – велики шансы, что Чаз Перроне выжил и скрылся с деньгами». Думать об этом было совершенно невыносимо.
– Ты меня уговаривал не волноваться, – крикнула она Мику, который плыл за ней следом в десяти ярдах. – Теперь ты доволен? Жалкий слизняк смылся!
– Почему ты мне не доверяешь? – крикнул в ответ Странахэн.
– Потому что ты – мужчина. – Джои засмеялась, пуская пузыри.
– Прекрасно, – сказал он, – тогда ты должна мне за две недели кормежки и крыши над головой!
– Сперва попробуй меня поймать.
Она опустила голову и удлинила гребки, рассекая пенные макушки волн. Она едва разобрала, как он кричит:
– Эй, Джои, притормози! Я люблю тебя!
«Вот псих», – подумала она.
Счастливая, она рванула к дамбе, где рыскал Сель, тявкая и виляя жалким обрубком хвоста.
Ред Хаммернат облизал уголки рта. Он так долго ругался и брызгал слюной, что у него язык высох. Примерно в шестой раз он заявил:
– В жизни не видел, чтобы человек с двумя глазами так хреново стрелял!
Эрл Эдвард О'Тул не сводил двух своих глаз с дамбы и молчал. Несомненно, он закончил извиняться.
Реда чуть удар не хватил из-за бегства Чаза Перроне. Тул посоветовал ему перестать волноваться, сказал, что этот парень – безнадежный слюнтяй, он никогда не выберется из болот живым.
«А вдруг выберется?» – думал Ред.
– Этот парень может полностью меня уничтожить, – хмуро произнес он.
Тул хмыкнул:
– Да никого он не уничтожит, шеф. Будет бежать, пока не сдохнет.
– Ты знаешь то, чего не знаю я?
– Я знаю, что ему будет чего бояться, – ответил Тул, – если он на свет вылезет.
– А вдруг кто-нибудь поймает его раньше? Ты об этом подумал? Парню светит камера смертников, он с удовольствием продаст кого угодно за смягчение приговора.
– Да фигня, не трусь, – посоветовал Тул.
На случай, если Чаз решит вернуться, они довольно долго ждали на дамбе в темноте – прислушивались, следили, не мелькнет ли тень, пока Реда не доконали укусы насекомых. Они оставили «хаммер» Перроне, но забрали ключи – вдруг сукин сын ждет в траве неподалеку. Его слезливая предсмертная записка лежала на самом видном месте, на приборной панели. «На тот случай, если у него хватит вежливости всплыть дохлым», – объяснил Ред.
Теперь, сидя рядом с Тулом в пыльном пикапе, Ред не переставал сетовать на все, что произошло с тех пор, как сумасбродный биолог избавился от своей жены. Обнаружились ужасные вещи, порядок и здравый смысл обернулись членовредительством. Ред Хаммернат не был сложным или задумчивым человеком, он был прагматиком, дельцом и командиром. Он не верил ни в судьбу, ни в карму, ни в случайные сочетания звезд. Если на него накатил девятый вал Дерьма, значит, кто-то напортачил.
Обычно Ред Хаммернат без труда выявлял источник проблем и их решал – взятка, избиение или билет на самолет срабатывали всегда, – но ситуация с Перроне не походила ни на одну, с какой он сталкивался раньше. Все влияние и все политические связи Реда окажутся бесполезны, если Чаз всплывет на поверхность и начнет трепаться об афере с Эверглейдс. Ред уже сожалел, что уничтожил видеокассеты с убийством Джои Перроне: задним числом он понимал, что они пригодились бы для перевода стрелок на Чаза.
На этого гнусного предателя.
«Ладно, – подумал Ред, – по крайней мере, я вернул свои деньги».
«Самсонайт» шумно ерзал по платформе пикапа, пока они тряслись по обочине, направляясь прочь из заповедника Локсахатчи.
– Какого черта ты так медленно едешь? – накинулся он на Тула.
– Фары включить не могу.
– С какой стати ты их не можешь включить?
– Тут бывают егеря и лесники, – объяснил Тул. – Это тебе не дома, Ред. Это федеральный лес.
– Пусть эти твои федералы поцелуют меня в зад.
– А твой парень оставил нам четверть бака бензина, и все.
– Что ж, это решает вопрос.
По своей воле Ред Хаммернат редко бывал в том, что оставалось от изначальных, нетронутых Эверглейдс. Он предпочитал те районы, что были осушены, распаханы или замощены, – овощные поля, которые он инспектировал на «кадиллаке» или вертолете, ровные, правильные прямоугольники, аккуратно очерченные каналами, с выкорчеванной буйной растительностью. Порой там встречались дикая свинья или бродячий енот, но в общем и целом дикие звери на фермах редки.
Ред не боялся дикой природы, но не ощущал себя по-настоящему комфортно в подобных местах, особенно ночью, особенно с пустой обоймой.
– Тупым федералам, – презрительно сказал он, – и штату Флорида тоже, придется здорово потрудиться, чтобы прижать меня за сброс дерьма в воду. Погоди – сам увидишь, сынок. Настоящая пародия – вот что они такое!
– Да, сэр, – ответил Тул не столь сочувственно, как того хотелось бы его боссу.
– Взять хотя бы аллигаторов, которые там сегодня вопили, – продолжал Ред. – Живут на белом свете уже сколько, сто триллионов лет? Думаешь, им не плевать на капельку удобрений? Фунгицидов? Пестицидов? Черт, да эти говнюки могут сожрать столько ДДТ, сколько сами весят, и даже не пернут. Это же динозавры, блин. Им не нужны няньки из правительства США.
Тул смотрел прямо перед собой.
– Но остальные динозавры же вымерли?
– Что? – Ред Хаммернат не верил своим ушам. – Сынок, ты вообще за кого? Я понятия не имею, что стряслось с остальными динозаврами, чтоб им было пусто, да и кого это, блин, волнует?
– Я тут как-то аллигатора застрелил, – признался Тул. – Правда, в нем и четырех футов не было, но все же.
– Что – все же?
Ред кипел всю дорогу из Локсахатчи. Ему полегчало, только когда грузовик коснулся наконец сухой мостовой и на востоке замерцали натриевые огни округа Палм-Бич.
