Преподобный Уиб отечески улыбнулся и смахнул ниточку с отворотов малинового пиджака.
– Мистер Скинк, есть два типа исцелений. Один из них – физическое откровение, другой – духовное. Никто, кроме самого Господа, не может предсказать, что случится сегодня днем – возможно, это будет подлинное чудо – но, по крайней мере, я обещаю, что ваши глаза будут исцелены в духовном смысле.
– Но это поможет мне пройти тест на получение шоферской лицензии или нет?
Чарли Уиб слегка кашлянул.
– Дьякон Джонсон упомянул, что мы выплачиваем вознаграждение наличными?
Ровно в пять часов передавалось специальная программа «Иисус в вашей гостиной» через спутниковое телевидение по всей сети СТХ. Это был прямой эфир. Сияющий и собранный преподобный Чарльз Уиб появился за своей розовой гипсовой кафедрой и пригласил всю Америку в живописное и дружеское новое сообщество на Озерах Ланкеров, штат Флорида.
– Мы особенно восхищены тем, что к нам присоединились сотни наших сестер и братьев во Христе, которые взяли на себя труд прилететь сюда, чтобы разделить с нами события этого волнующего дня. Благодарим вас всех за вашу любовь, ваши молитвы и вашу лепту... Вы все видели, что Флорида – это райский уголок, место покоя, раздумий, где славная работа господня прославляется благодарной природой...
Камера номер один была повернута к небу.
– Поглядите теперь вверх, когда я беседую с вами, – сказал преподобный Уиб, – орлы парят над этим прекрасным новым Элизиумом!
Парившие в небе птицы не были орлами, они были обычными коршунами, промышляющими индейками. Но операторам было дано строжайшее распоряжение избегать крупных планов.
Камеру номер два направили на аудиторию – чопорные, самодовольные, внимательные лица, все, кроме одного мужчины, сидевшего в первом ряду. Он не аплодировал. На нем был плохо подогнанный костюм из искусственного шелка, «акульей кожи», потертая соломенная шляпа и черные очки. Он не выглядел счастливым солдатом Христова воинства. Скорее походил на Чарльза Мэнсона, накачанного стероидами. Камера два ненадолго задержалась на его лице.
Чарли Уиб не обращался к нему в течение двадцати минут.
За это время публика вибрировала, пребывая во влажном и слезливом умопомрачении. Как и предсказывал Уиб, толстые женщины падали в обморок направо и налево. Взрослые люди вопили, как младенцы.
Преподобный Уиб подал знак кивком, и двое молодых дьяконов в голубино-белых костюмах вывели на сцену слепого.
– Ты, бедный заблудший грешник, – сказал Уиб. – Как тебя зовут?
– Джеремия Скинк.
– Ах, Джеремия!
Аудитория разразилась ревом.
– Джеремия, ты веришь в чудеса?
– Да, брат Уиб, – ответил Скинк, – да, я верю.
– Ты веришь, что Господь сегодня здесь, на Озерах Ланкеров?
– Я верю, что он с тобой, – сказал Скинк, повторяя строки, выученные на репетиции.
– И, Джеремия, ты веришь, что Господь следит за своими чадами?
– Он любит нас всех, – ответил Скинк.
– Итак, давно ли ты слепой?
– Итак, некоторое время, – ответил Скинк.
– И врачи махнули на тебя рукой?
– Абсолютно, преподобный Уиб.
– И ты тоже махнул на себя рукой, не так ли, брат?
– Аминь, – сказал Скинк, и тут миникамеру направили на его очки. Он злился на себя за то, что позволил облачить себя в эту соломенную шляпу и шелковый костюм.
Преподобный Уиб коснулся платком своего лба и возложил пухлую розовую руку на плечо Скинка.
– Джеремия, – сказал он торжественно, – в этот славный тропический день, который Господь послал нам, в день, когда наши христианские спортсмены снимали в этих древних первобытных водах урожай, дарованный им фортуной, в такой день воля Божья такова, чтобы ты стал снова зрячим. Ты должен увидеть великолепие солнечного блеска и его небеса, и захватывающую дух красоту семейного сообщества горожан. Тебе бы хотелось вновь стать зрячим, Джеремия? Тебе хотелось бы видеть снова?
– Можешь побиться об заклад на свой зад, что хотелось бы, – сказал Скинк, слегка отклоняясь от сценария.
Брови преподобного Уиба поползли вверх, но он не утратил боевого запала.
– Джеремия, – продолжал он. – Я собираюсь просить этих добрых христиан, которые будут нашими свидетелями на Озерах Ланкеров, взяться за руки. Вы все здесь дома. Положите свои библии и соедините руки, в том числе и те, кто находится в своей гостиной. И я сам возьму тебя за руки, Джеремия, и вместе мы обратимся ко всемогущему Иисусу и будем умолять его благословить тебя даром зрения.
– Аминь, – сказал Скинк.
– Аминь, – ответила толпа.
– Даруй этому грешнику зрение! – обратился преподобный Уиб к небесам.
– Зри! – завопила толпа. – Зри! Зри!
Скинк вопреки себе вошел во вкус лицедейства.
– Взгляни на меня, почувствуй меня! – завопил он.
– Взгляни на него! Почувствуй его! – ответили зрители. Это была странная и совершенно новая строчка, но она хорошо звучала.
Торопливо преподобный Уиб попытался вернуть молитвенное пение в обычное русло проповеди.
– Господь, спаси этого несчастного грешника!
Как черепаха, внезапно пойманная на шоссе, преподобный Уиб втянул шею, подтянул конечности и заморгал глазами. Этот транс длился целую минуту до того, как он снова разразился речью. Воздев руки над головой, он объявил:
– Это время грядет! Иисус нисходит в вашу гостиную!
Аудитория, охваченная восторгом, ждала. Миникамера была так близко, что можно было сосчитать все поры на носу Чарли Уиба.
– Джеремия? – сказал он. – Повторяй за мной:
– Иисус, дай мне увидеть твое лицо!
Скинк повторил.
– Иисус, дай мне увидеть свет солнца!
– Иисус, дай мне увидеть свет солнца! Иисус, дай мне увидеть чистую христианскую благость нового творения, Озер Ланкеров.
– Да будет так, – сказал Скинк.
– Господь сказал, – объявил Уиб, – Джеремия, мой дорогой брат во Христе, сними очки!
Скинк снял свои солнцезащитные очки и положил их в карман костюма. Дрожь ужаса пробежала по рядам сидящих. Скинк не разрешил гримершам поработать над своим лицом. Миникамеры быстро отодвинули.
Отводя глаза, преподобный Уиб проблеял:
– Джеремия, ты действительно исцелился?
– O да, брат Уиб.
– И что ты видишь?
– Великого человека в малиновом костюме.
Зрители зааплодировали. Многие лихорадочно выкрикивали хвалы небесам.
Скромно сияя, преподобный Уиб продолжал:
– И, Джеремия, над моей головой находится вывеска – эта вывеска была невидима для твоих глаз только несколько минут назад. Скажи нам, что на ней написано!
Здесь была ключевая реплика Скинка, в этот момент включали прямой эфир. Так как устроители предполагали, что Скинк все-таки не прозреет после исцеления, его попросили выучить содержание плаката и притвориться, что он читает.
На плакате было написано: «Озера Ланкеров представляют Турнир памяти Дики Локхарта» Мемориал Басс Бластерс Клэссик".
Но Скинк собирался произнести совсем другие слова в микрофон.
Чарли Уиб ждал несколько секунд, которые показались ему долгими...
– Джеремия?
Скинк поднял глаза к плакату.
– Джеремия, пожалуйста, – сказал Уиб. – Что написано на этом плакате?
– На нем написано: «Выжми мой лимон, детка».
Горячее колкое молчание пало на сцену. Лицо преподобного Чарльза Уиба исказилось от ужаса. Его рот так и остался открытым, а блестящие коронки во рту сильно щелкнули, но никаких прочувствованных одухотворенных слов он произнести не мог.
Слепой великан с мясистым лицом начал плакать.
– Благодарю тебя, Господь. Благодарю тебя, брат Уиб. Благодарю за все.
Посте этого Скинк повернулся лицом к камере один. И мигнул.
Когда он мигнул, янтарный совиный глаз выпал из пустой глазницы и запрыгал по сцене с сильным грохотом. Это слышали все, даже те, кто был в задних рядах.
– О, я снова могу видеть, брат Уиб, – кричал человек, который недавно был слепым. – Приди, позволь мне обнять тебя, как Господь обнял меня!
Своими обезьяньими руками Скинк дотянулся до миникамеры и ткнулся в нее лицом.
– Выжми мой лимон, детка! – стонал он, прижимаясь губами к линзе.
Тринадцать женщин в толпе рухнули на пол со своих складных стульев, они были в обмороке.
На этот раз их обморок был подлинным.
– Хочешь пива? – спросила Лэни.
– Нет, – ответил Деннис Голт.
– А Перье? – Лэни порылась в холодильнике.
– Потише, – ответил ее брат. Он закидывал удочку в то место, где был завал сучьев – это продолжалось уже долго, но рыба не клевала. Он испробовал все приспособления из своего ящика со снастями плюс еще несколько экспериментальных гибридов, но из чистого упрямства вернулся к «двойной наживке». Это была секретная приманка Дики Локхарта, и все об этом знали, поэтому Деннис Голт умирал от желания выиграть на турнире, использовав ее. Похвалиться этим. Всех в этом убедить. Втолковать им. Показать этим тупым ублюдкам, что их король действительно мертв.
