кофе из крышечки термоса, села на водительское сиденье и поехала дальше. Короткий отдых прибавил мне сил, и я чувствовала себя прекрасно…
До тех пор, пока не зазвонил телефон.
Я ответила и услышала знакомый, родной, до дрожи в коленках любимый голос.
— Привет. Ты где?
— Привет. Я еду в Питер.
— Значит, все-таки решилась поехать? — в голосе Алекса звучала легкая ирония, а еще фоном доносился какой-то странный гул — словно звонили из шумного, людного места.
— Ну, как видишь, решилась.
— У тебя все в порядке?
— Да, все отлично, — ровно ответила я.
— И где конкретно ты сейчас находишься? — уточнил Алекс.
— Недавно отъехала от Клина, — решила я быть честной.
— А, я бывал там. Клин очень красивый город. Ну, хорошей тебе поездки.
И отключился. Я в сердцах кинула телефон на сиденье и стукнула кулаком по рулю. Машина, казалось, укоризненно вздохнула, потрясенная таким варварским отношением, и я торопливо погладила оплетку руля, пробормотав:
— Извини, моя красавица.
Вот интересно, если бы кто-то другой на моих глазах начал бы беседовать с автомобилем или, что похуже — извиняться перед ним, я первая покрутила бы пальцем у виска и решительно поставила человеку диагноз. А теперь вот и сама начала…
Впрочем, это все ерунда, не стоящая и выеденного яйца. Гораздо важнее — Алекс. Наши с ним отношения… или то, что от них осталось.
Не знаю, придавал ли сам Алекс какое-нибудь значение нашему роману. Как-то так вышло, что мы никогда об этом не разговаривали, не обсуждали, просто жили себе и жили. Я растила сына и работала, Алекс писал книги, путешествовал — большую часть этого года он жил в Испании, где арендовал для работы домик в горах. Там было тихо, спокойно, отсутствовали веяния цивилизации вроде телефона и Интернета — одним словом, отличное место для работы. Вот только иногда меня подтачивала гаденькая мыслишка — словно червяк, сидящий в яблоке, — что там не только условия для полноценного труда, но и прекрасные испанские девушки — для приятного отдыха.
Я оставалась в Москве и внутренне разрывалась, не зная — то ли мне ждать этого человека, то ли меня элегантно бросили. Но в сентябре Алекс вернулся, и все началось с начала: ночью мы были одним целым, а днем жили каждый своей жизнью. Меня раздирали противоречивые эмоции, я никак не могла понять, есть ли у наших отношений будущее. Жить с такими мужчинами опасно — они чисто физически не способны вить гнездо и вкушать плоды законного брака, как горькие, так и сладкие. Им нужен адреналин, свежие впечатления, стремительный взлет все к новым вершинам… И женщины, куда же без них.
Я не из тех, кто любыми способами тащит мужчину к алтарю: после двух замужеств неприглядная изнанка семейных отношения была передо мной как на ладони. Я очень ценила свое одиночество и не готова была променять его на сомнительное счастье кинуться в объятия первому встречному, который позовет меня в ЗАГС.
Но вся беда в том, что я любила Алекса Казакова. Первый раз в жизни я полюбила мужчину так сильно, что готова была поступиться принципами, забыть все свои продвинутые настроения и современные взгляды, и просто жить с ним, готовить ему обеды и растворяться в его любви.
Если бы это чувство было взаимным… Наверное, для меня тогда наступил бы отдельно взятый, мой персональный маленький рай.
Но я была реалисткой и осознавала, что мои мечты построены на шатком фундаменте. Алекс был нежен, ласков и мил, он относился ко мне бережно. И жил своей жизнью, не считая нужным впускать меня в нее.
Тогда я осознала простую истину — поразившую меня своей очевидностью и неотвратимостью: если я сейчас растворюсь в этом человеке, то перестану сама себя уважать. Я дойду до ручки, я свихнусь, стану всеобщим посмешищем! Стану бегать за ним как комнатная собачка в надежде получить кусочек сахара, умильно заглядывать в глаза и млеть от малейшей ласки. Нет уж, такой участи я для себя не хотела!
И именно поэтому, несмотря на всю любовь, я еду сейчас в этой машине, одна, невзирая на мнение Алекса. И именно поэтому я разговариваю с ним так подчеркнуто официально и любезно.
Потому что я не хочу сойти с ума — даже от любви.
* * *
К одиннадцати часам я почувствовала голод, самый настоящий, неподдельный, и вспомнила, что утра у меня во рту маковой росинки не было, если не считать кофе. А еще устали руки — я с непривычки держала руль очень крепко, и мышцы свело почти судорогой. И в глазах резало так, словно туда песку насыпали. По всему выходило, что пора вновь делать остановку и как следует пообедать. Или позавтракать? А впрочем, какая разница, главное, чтобы еда была вкусной. Я перестроилась в правый ряд и медленно ехала, высматривая какое-нибудь относительно приличное заведение, но пока попадались только грязные забегаловки, ржавые вагончики, или открытые всем ветрам кафешки под пластиковыми тентами. Все не то. И лишь через полчаса я увидела симпатичный домик, отделанный белым сайдингом. Крыльцо обрамляли прямоугольные цветочные горшки с роскошными бархатцами, чуть поодаль стоял мангал, на котором парень в белом халате жарил мясо. От запаха с ума можно было сойти, и я, уже не раздумывая, припарковалась почти у самого входа.
Кафе «Незабудка», гласила вывеска, укрепленная над входом. Парень у мангала широко улыбнулся, полы его халата трепал ветер. Я улыбнулась в ответ, махнула ему рукой и толкнула дверь «Незабудки». Внутри было чистенько, вкусно пахло жареной картошкой и сосисками с горчицей. Столики — деревянные и добротные, покрытые белыми скатертями, что совсем уж нетипично для придорожного кафе. Там было даже устроено два зала — для курящих и некурящих. Табачного дыма не ощущалось вовсе — наверное, стояли кондиционеры.
Милая официантка проводила меня к столу, положила папку с меню. Мой аппетит принял угрожающие размеры, и сейчас я готова была съесть целого слона, поэтому заказ сделала быстро и без раздумий:
— Картошку-фри, жареную рыбу, греческий салат. И кофе покрепче, пожалуйста.
В зале
