Миша недоуменно повертел одуванчик в руках. Отбросил в сторону и признался:
– Увлекся малость.
Снежана сквозь смех спросила:
– Одуванчик тоже лекарственный?
– А как же. Его настой используют как легкое слабительное. И как желчегонное. И для возбуждения аппетита.
– Этот жалкий цветок?! – потрясенно выдохнул Миша.
– Корни, – невозмутимо пояснила Катя. – Вернее, настой из них.
– А эта… как ее… пастушья сумка?
– Кровоостанавливающее средство.
– А…
– Это все, конечно, очень интересно, – прервал их Коля и выразительно постучал по запястью. – Но уже десятый час, мы выбиваемся из графика.
– Подумаешь, – хмыкнула Снежана. – Мы в отпуске!
– Да, но у нас всего два дня на поиски, – угрюмо возразил Коля. – При условии, что старик со сроками не напутал. А если они цветут не неделю, а ночь, скажем?
Все переглянулись. Тамара изумленно всматривалась в озабоченные лица ребят: похоже, они собрались лазить по болотам всерьез.
И это – взрослые люди!
***После ужина по палаткам разбегаться не торопились. Сидели и лежали вокруг костра, смотрели на огонь и думали о своем. Даже Крыс больше не сновал в лесу. Прикорнул возле хозяйки и дремал, временами вздрагивая всем телом и жалобно попискивая: гнался за кем-то во сне или сам спасался бегством.
Катя сунула в костер ветку и пошевелила дрова. Во все стороны полетели искры, она тихо рассмеялась.
Лелька подняла голову и с сожалением пробормотала:
– Эх, туч нагнало…
– Скажи еще – звезд не видно, – фыркнула Тамара.
– Какие звезды? Ведь белые ночи, – серьезно напомнил Коля.
– Вот именно, – мечтательно протянула Лелька. – В это время, я помню, небо всегда молочно-жемчужное и само светится. И речка в тон, мелкая, тихая, прозрачная…
– Лирика! – проворчала Снежана.
Ей совсем не понравилось, как Саша поглядывал на Лельку. Будто забыл, что она замужем. И не первой молодости.
Сколько ей? Кажется, тридцать два, тридцать три?
Снежана угрюмо подумала: «Двое детей на шее, а выглядит… как девочка! Если честно, Катька в свои двадцать смотрится старше. Глазищи у этой Лельки – с ума сойти. Фиолетовые! Никогда таких не видела. И волосы…»
Снежана неприязненно покосилась на Лельку: та сидела прямо у огня. Щеки раскраснелись, пепельные кудрявые волосы отливали живым серебром, глаза светились как звезды…
Снежана раздраженно отвернулась и, желая отвлечь мужчин от волшебного зрелища, спросила Колю:
– Ты вроде бы кого-то еще о легенде расспрашивал?
– Кроме старика? – оживился Саша.
– Что-то узнал? – Миша привстал от любопытства.
Коля оглянулся на палатку и неохотно буркнул:
– Не то чтобы что-то конкретное…
– Расскажи! – категорично потребовала Снежана.
– Я лучше прочту.
Коля со старческим кряхтением поднялся и вытащил из кармана рюкзака какую-то газету. Потом долго усаживался, подыскивая место, где больше света.
Все молча ждали, забыв об усталости. Даже Тамара перестала поглаживать Крыса и с любопытством рассматривала явно старую газету. Она и при свете костра видела: бумага совсем желтая и формат другой, не современный.
– Не думала, что об этих цветах писали, – заметила Лелька, жадно разглядывая газету и перебираясь поближе к Коле.
Коля хмуро сказал:
– Все читать не буду, не то освещение. Только выдержки.
– А пересказать? – осторожно подсказала Катя.
– Хотя бы коротко, – поддержала Лелька.
– Это та самая легенда, что на диктофоне? – воскликнул Миша.
– Не совсем, – замялся Коля. – Эта статья… больше напоминает страшилку, не легенду.
Катя судорожно вздохнула. Снежана стиснула руки. Саша с Мишей переглянулись. Крыс звучно всхрапнул.
Тамара вспомнила ночной звонок, страшный нечеловеческий голос и насторожилась.
Лелька удивленно переспросила:
– Страшилку?
– Эта статья… – Коля немного подумал и уточнил: – Ну, о пропавших.
– Где Киев и где огород… – проворчал Миша, перевирая пословицу. – Мы же говорили о цветах счастья!
– Точно, – кивнул Коля. – Статья тоже о них. Косвенно.
– Это… как?
– Элементарно. Эти трое потому и потерялись. Из-за цветов. Правда, девицу все-таки нашли. Через неделю. Иначе бы и статьи не было.
– Да не тяни ты, – с досадой прошипела Снежана. – Какая девица?!
– Коротко так коротко, – Коля откашлялся. – Значит, так: к местной девице приехала из Череповца подруга со своим парнем. На летние каникулы. Они вместе в техникуме учились. Ну, деревушка крохотная – сейчас, кстати, ее вообще нет, – делать там нечего, поэтому легенду как-то вечером и вспомнили. – Коля угрюмо усмехнулся. – Гостям повезло, они как раз в конце июня здесь оказались, кусты уже зацвели. Вот и решили таинственное болото обследовать, от скуки-то. Пока сборы, то-се, ничего странного не происходило. А как в болота сунулись, – Коля недоверчиво хмыкнул, – тут-то и начались странности.
– Странности? – испуганно прошептала Катя.
– Ну, о них уцелевшая девица журналистке рассказал, а та, не будь дурой, накропала статью о вреде суеверий. Иначе бы в те времена не напечатали. – Коля пожал плечами. – А что там на самом деле происходило… Кто теперь скажет!
– Ну что, что с этими тремя лохами случилось-то? – нетерпеливо закричал Миша. – Не тяни жилы!
– Перечисляю по пунктам, – Коля раздраженно фыркнул. – Первая странность – как вышли из деревни, откуда ни возьмись, тучи набежали, а по всем прогнозам должна стоять жара…
– Мамочка дорогая! – ахнула Катя и схватилась за щеки. – Как у нас!
– Вторая странность – не успели сделать первый привал, как собачонка дворовая – ее с собой взяли – начала с ума сходить. Выла по-страшному! Как над покойником.
Тамара настороженно покосилась на Крыса и криво усмехнулась: пес спал как младенец.
– Третья странность, – холодно продолжал Коля, – внезапно рюкзак на парне вспыхнул. Ни с того ни с сего. Еле потушила.
– Молния, да? – Миша недоверчиво посмотрел на небо.
– Нет, грозой и не пахло. – Коля немного помолчал и с коротким смешком сказал: – А как к болоту вышли, вот тут-то и вспомнили о лешем, что к заветным цветам дорогу охраняет. Чуть не поседели от страха!
Катя незаметно оказалась рядом с Лелькой. Миша зачем-то сжал палку, будто нападение отражать собрался. Снежана сидела плечо к плечу с Сашей. Тамара положила руку на теплую спину Крыса, лицо ее горело от волнения.
«С-стр-р-ра-а-ж-ж-ж…» – звенело в ушах.
Коля развернул газету и гнусаво затянул:
– «Голоса мы слышали самые разные. То человек кричал, страшно-страшно, как с жизнью прощался, а то звери неведомые. Взгляд бросишь на березу ближайшую, а вместо нее морду мерзкую видишь. Глаза протрешь как следует, проморгаешься – ан нет, береза! Или тропинка прямо из-под ног пропадет, шага не ступить…»
Катя тихо застонала. Снежана нервно на нее шикнула. Кола пробормотал, просматривая газету:
– Что-то еще есть. А-а, вот оно! «Собака дальше идти отказывалась наотрез, больше часа в обход шли». И еще: «…вещи вдруг пропадать начали. А утром проснулись – в рюкзак пауки набились, сотни пауков, будто их со всего леса в одно место собрали…»
Тамару передернуло от отвращения: она с детства не терпела пауков. Побледневшая Снежана стиснула Сашину руку, и вовсе не из кокетства. Катя крепко зажмурилась. Миша уронил свою ветку в костер. Лелькины глаза сверкали от любопытства.
– «В болоте то и дело всякая мерзость попадалась – то череп человеческий, а то волчий или собачий». И вот: «…оглянулись, а гать исчезла, как и не было. Остались мы посреди болота умирать. Сергей сказал нам – за грехи это. Не подпустят нас к цветкам и вернуться домой за жадность нашу не позволят. И с криком бросился в трясину, чтоб долго не мучиться. А за ним Оля. Пыталась, бедная, вытащить его и сама утонула…»
Все потрясенно молчали. Коля со вздохом закончил:
– Дальше журналистка рассуждает о вреде суеверий. Мол, не пошли бы в болото за сказочными цветами, ничего бы не случилось. Не бросился бы Сергей в трясину, его бы и в болотах нашли, как Татьяну Рыжову, она единственная из троицы живой осталась. Ну, и дальше в том же духе. Якобы счастье нужно зарабатывать собственными руками, а не стремиться получить по старинке, на халяву. Вот, мол, насколько живучи в нас пережитки прошлого! И о задачах комсомола пишет по воспитанию молодежи.
В полной тишине истерично хихикнул Миша. Катя протянула дрожащие руки к огню и с фальшивой бодростью сказала:
– У Николая Ефимыча легенда совсем по-другому звучала. Не страшно.
– Даже жизнеутверждающе, – пробормотала Снежана и зябко поежилась.
– Не скажите, – задумчиво возразила Лелька. – Там тоже говорится о потусторонних голосах и о лешем, что к заветной поляне нечистых сердцем не подпускает. Просто Николай Ефимыч внимания на этом не заострял.
