– Ой, ну откуда я знаю?! Вы, кажется, ей не чужой, вам лучше знать! Между прочим, к ней каждый день кто-то приходил. А-а-а! Я поняла! Это вы так ревнуете, да? Ужасно романтично! – восторженно захлопала в ладошки Милочка и радостно сообщила: – Кстати, хочу вам доложить – похоже, Ирочка вам наставляет рога!
Дуся устроился поудобнее – разговор предстоял долгий.
– Не отвлекайтесь. Значит, кто к ней приходил, вам неизвестно. А в последний день, ну когда она истерику закатила, к ней приходили?
– А в тот день… Н-не помню. Кажется, утром приходили, но потом она нормальная была, а затем… затем куда-то сходила и стала трястись… – ответственно припоминала Милочка. – Слушайте, а может, она кому-нибудь позвонила? Она же все время с сотовым телефоном таскалась.
– Номера ее сотового вы тоже, конечно же, не знаете? – ехидно поддел Дуся.
– А вы? Не знать номер жены, это уже хамство! Так наплевать на супругу! Правильно она делала, что вам изменяла!
– Да с чего вы взяли-то, что изменяла? – обиделся за «супружескую верность» Дуся.
– А с того! Я однажды слышала, как она лопотала в трубку: «Антоша, котик! Люблю, целую!» А вы же не котик?
Дуся поразмышлял. На котика он не тянул, во всяком случае, Радько его так не называла.
– Не-а, не он…
– Сразу говорю: мне больше ничего про котика не известно! Я и так вам все рассказала!
– Да ничего вы не рассказали. Значит, к вам приполз в окно муж на кормежку. Радько его увидела и ударилась в истерику, а дальше?
– Она не просто ударилась! Она тут всех на ноги подняла. Прям надо же, цаца какая! А я ей говорила – чего, мол, орешь? Это мой лягушонок из коробчонка лезет! Так нет ведь – переполошила весь муравейник. Ну и что? Медики все осмотрели, ей успокоительное вкололи, а моего Владика все равно не нашли. Потому что он бегать быстро умеет, вот!
Молодая мамаша опрокинулась в подушки, намекая, что беседа ее истощила и вообще – мужчине пора покинуть палату. Дусик на такие уловки никогда не попадался.
– Дальше что? Уснула Радько и что? – потеребил он Милочку за рукав.
– Ну а чего еще дальше-то? Уснула ваша Ирина! Она нормально так спала, а потом пришла сестричка какая-то… кстати, у нее такой халат немодный, просто ужас! Вот здесь так, а тут без вытачек совсем…
– И что?! – терял терпение Дуся.
– И ничего! – надулась Милочка. – Она взяла Ирку за руку и как давай охать: «Ах! Мы ее теряем! У нее совсем низкое давление! Немедленно в реанимацию! Боюсь, не донесем!» И тут же вошли два санитара. Ирку на носилки перекинули, будто матрас, и потащили. Кстати, вы Ирке потом скажите: она так некрасиво смотрелась – нога куда-то свалилась, руки во все стороны растопырены! И волосы не уложены! Нет, я бы с нее не стала картину писать, определенно. А утром к нам медсестра пришла и зарычала, чтобы мы к кормлению готовились. А кому готовиться, если Ирку еще обратно не притащили! Я так и спросила – мне, мол, самой сходить в реанимацию Ирку разбудить или сестра сходит? Та глаза выпучила: «Что ваша Ирка делает в нашей реанимации?» Прям как будто она для себя реанимацию забронировала! Ну и понеслось… Давай ко мне прибегать все кому не лень и спрашивать одно и то же. Вот и вас принесло.
– Опишите, какая медсестра приходила с носилками?
– С носилками были санитары, ну неужели не ясно?! А медсестра была обыкновенная! Страшная, с кривыми ногами! Слушайте, кто у вас кадрами занимается? – Милочка окинула Дусю презрительным взглядом. – Набирать такой уродливый персонал, когда здесь полным-полно будущих мужчин! А девочки? Чему они тут научатся?!
– Вы лучше про санитаров расскажите. Они как выглядели?
Милочка устало вздохнула:
– Вы себя в зеркало видели? Ну вот и они такие же уроды. Я же вам говорю: у вас все как нарочно подобраны, чтобы второй раз сюда и захотел, да испугался!
– Ла-а-адно, на себя бы посмотрела. Что на голове, то и в черепной коробке – сплошные кукиши! – подарил ответную любезность Дуся и поднялся.
Похоже, Милочка больше ничего ценного сообщить не могла.
– Хорошо, вы поправляйтесь, а я пойду выясню – кто же в самом деле у нас занимается кадрами… – задумчиво проговорил Дуся.
Милочка только пожала плечами.
Теперь Дуся прямым ходом направился на второй этаж. До приезда милиции надо было успеть переговорить с Настей – медсестрой из отделения новорожденных. Кто знает, может, ее сразу посадят в тюрьму, как потом ее допрашивать?
Однако к Насте прорваться не удалось – по коридору, прямо на Дусю, надвигалась мощная, как утес, родная матушка.
– Дуся! Крошка моя! А я тебя уже обыскалась, – запричитала она, размахивая пакетами. – Ты же забыл оставить деньги на пеленки!
Мимо пробегающая медсестричка с ужасом шарахнулась было от габаритной женщины, но, услышав парочку фраз, звонко фыркнула в ладошку.
– Маманя, – зашипел санитар. – Маманя, ну кто тебя пустил? Здесь же нельзя…
– А кто меня не пустит, интересно знать?! – зычно поинтересовалась Олимпиада Петровна. – Я иду к родному сыну в роддом! И, между прочим, несу ему пеленки!
– Ну… скажем, пеленки не совсем мне… – пытался угомонить маму Дусик. – Мама, давай в сторонку отойдем, а то на нас уже оглядываются…
– Пусть смотрят, мне нечего скрывать! А кому пеленки?! – не желала молчать мамаша. – Только не нужно мне лгать, что ребенок родился у твоего друга, не унижай себя враньем! Не успела я сюда заявиться, как меня уже поздравили с внучкой! Некрасиво, конечно, что ты не посоветовался с мамой…
Дуся закрутился возле матери вьюном. Маменькин голос гремел по всем этажам, а Дусе совсем не хотелось, чтобы тонкости его семейного положения обсуждались в каждой палате. Он даже попытался прикрыть маменьке рот ладошкой, но та отшвырнула длань сына и продолжала еще громче:
– …но теперь придется пеленки твоего друга преподнести моей внучке! Кстати, не забудь, я потратила на них половину твоего состояния!
– Мама!
– Ну иди же, нетерпеливый! Примерь обновы нашей девочке! – расплылась в сладкой улыбке довольная «бабушка».
– Евдоким Петрович! – вдруг подлетела к ним взволнованная медсестра Танечка, которая одной из первых узнала о счастливом «пополнении». – Евдоким Петрович, мне надо срочно вам кое-что сказать!
Евдокима Петровича мощной рукой отстранила мамаша.
– Дуся, кто это? – грозно вперилась она взглядом в несчастную медсестру. – Это та вертихвостка, которая отважилась родить тебе дитя?
– Мама, ну нет же! Это совсем другая вертихвостка! Танечка, пойдемте отойдем.
– Дуся! Мама должна знать, чем дышит ее сын. Говорите, барышня! У меня от сына секретов нет!
Танечка испуганно заморгала, потом что-то пролепетала и, спотыкаясь, унеслась вверх по лестнице.
– По-моему, у нее к тебе неразделенная любовь… – с сожалением проговорила Олимпиада Петровна.
– Ты думаешь?
– Поверь мне, я в таких делах, как УЗИ: вижу все внутренности.
Дуся немного задумался – Танечку как девушку своей мечты он еще не рассматривал. А ведь ничего девчонка! Вон какие…
– Евдоким Петрович! Как хорошо, что вы здесь! – выскочил откуда-то главврач Матвей Макарович. – Там к вашей… Там внизу пришли за Радько Ириной Алексеевной. Может, вы найдете, что им сказать.
– А кто пришел? – насторожился Дуся.
– Как кто?! Муж!
– Еще один? – вытаращился Филин.
Дуся откровенно растерялся. Зато маменька отреагировала мгновенно.
– Постойте, не так скоро, – ухватила она главного за пуговицу. – Объяснитесь, любезный, отчего это мой Дуся должен говорить с какими-то мужьями? Признайтесь – вы готовите его на свою должность? Кстати, а какую вы должность занимаете?
Матвей Макарович стушевался.
– Я главврач, если позволите…
Должность главврача маменьку устроила, она слащаво улыбнулась и заторопила сына.
– Дуся, мне кажется, тебе не стоит задерживаться. Ступай же, переговори с этими Редькиными… с Радькиными… Как их фамилия, вы сказали?
– Радько! – пытался отцепить крепкие пальцы от своей пуговицы главный. – И чего вы меня спрашиваете? Вашему сыну лучше знать, это же его знакомая.
– Дуся! Что происходит? – возмутилась мамаша. – То один знакомый дочь родил, то еще Редькина эта, то у тебя самого дитя завелось…
– Матвей Макарович! Я оставляю маму на вас, а сам к Радько, – удачно ускользнул Филин и понесся в вестибюль.
Глава 2
Начал дело – допрашивай смело
Внизу, возле чахлой пальмы, которая по совместительству служила урной, нервно топтались два мужчины – молодой человек, худой и длинный, как телевизионная антенна, и толстобрюхий кряжистый мужичок.
Дуся поправил на себе белый халат и утробно пробасил:
– Кто к Радько?
Оба мужчины синхронно дернулись и заторопились к Дусе.
– Мы! Мы за Ириной! – льстиво улыбался тот, который постарше, приняв санитара за главного врача. – Нам бы забрать… Ирочка говорила, что сегодня, возможно, выпишут… И ребеночка тоже… Кто там у нас – мальчик, девочка?
