скучать без привычного коллектива и искать себе новое занятие по душе. Оно никак не находилось, и Зоя Ивановна тосковала.
Все это она успела рассказать сыщикам за считаные минуты. Слова вылетали из нее с пулеметной скоростью. И казалось, что она способна рассказать им всю свою жизнь, если только согласятся слушать. Сосед лишь успевал вставлять время от времени свое «м-да-с», которое с каждым разом звучало все более и более многозначительно, но ее было не остановить.
– Вы хорошо знаете семью Беляковых?
– Совсем не знаю! А их толком у нас никто не знает. Ни с кем они не общаются. Нет, ничего плохого про них не скажу, люди они вежливые. «Здравствуйте» и «добрый вечер» всегда скажут. Но мы с семьей заехали в этот дом уже больше десяти лет назад, а до сих пор, кроме простого приветствия, друг другу ничего не говорим.
– И все же что-то вы могли заметить. Такая проницательная дама просто обязана была это сделать.
Соседке понравилось, что ее назвали проницательной, она кинула победоносный взгляд на соседа, который ничего не заметил, он казался отстраненным и витал где-то в других местах. Разочаровавшись произвести впечатление на соседа, женщина решила оторваться хотя бы на полицейских.
– Когда мы заехали в этот дом, то Полиночка даже в школу не ходила, а теперь уже готовая невеста. Но они и тогда жили замкнуто. Уж на что я человек общительный, но даже мне не удалось с ними подружиться.
– Неужели совсем ни с кем не общаются?
– Разве что с Тоней с первого этажа первое время знались. Но это еще в самом начале было. Тогда они еще не такие гордые были. Дела у Михаила только начинали в гору идти. А потом, как деньги к ним повалили, тут уж они совсем нос задрали. А теперь-то уж и Тоня давно переехала. Ни с кем они больше не общаются!
Соседка приготовилась еще что-то сказать, но ее перебил сосед:
– Вот тут вы и не правы, м-да-с!
– С чего бы это вы меня поправляете? – неприятно изумилась соседка. – Или они с вами дружбу водили?
– Не было между нами ничего такого. Но я пару дней назад видел, как Вера разговаривала с нашей уборщицей.
– Ну так что же, что разговаривала! Может, она ее критиковала, что та пол плохо моет. Я ей тоже об этом регулярно говорю. Разведет грязь, тряпкой повозит и делает вид, что все чисто. Раньше у нас Тата убирала, такая хорошая женщина, все аккуратно сделает. И быстро! А потом куда-то исчезла, вместо нее эта неумеха появилась. Возит тряпкой по полу на одном месте, а чище не становится. И ведь немолодая уже женщина, пора бы понимать, что к чему. Как ее таким элементарным вещам не научили! Я ее несколько раз предупреждала, что если она за ум не возьмется, то я поставлю вопрос о том, чтобы ее уволили! Лентяйка! И правильно, что Вера ее отругала!
– Совсем даже не про это у них речь шла. Они очень мило разговаривали, по-дружески. А потом Вера протянула уборщице деньги и сказала, чтобы та брала, не стеснялась.
– Наверное, уборку ей в квартире нужно было сделать. Или кладовку разобрать. Зря она эту лентяйку позвала. Ко мне бы обратилась, я бы ей хорошую помощницу по хозяйству посоветовала.
– Нет. Вера уборщице сказала, что деньги эти ей дает с условием, что она больше ни для кого полы мыть не станет.
– Показалось вам, Титан Владимирович.
Сосед пожал плечами, показывая, что спорить и пререкаться с женщиной он не намерен. Но Арсения слова свидетеля заинтересовали.
– А почему вы думаете, что Вера была раньше знакома с уборщицей?
– Потому что в разговоре они упомянули некую Таню, которая очень серьезно больна. И обе сошлись на мнении, что какой бы ни была жена у Олега, но без нее ему будет еще сложней с двумя детьми справляться. И что ему самому обязательно надо поправляться.
Уж не те ли это захворавшие тетя Таня и дядя Олег, про которых шла речь у Полины и Коли? Ведь именно из-за того, как сложится жизнь у них, переживал упавший с моста Николай Ребров. Если так, то какая-то связь между этими происшествиями все же прослеживалась, и упускать ее из рук было никак нельзя.
Еще не в полной мере представляя, как уборщица может быть связана с семьей Беляковых вообще и Полиной в частности, Арсений спросил:
– А как ту уборщицу зовут?
– То ли Рая, то ли Тая, – ответила соседка. – Как-то так. Но она больше у нас не работает. Слава богу! Избавились от грязнули!
– И давно она не работает?
– С сегодняшнего дня. Я ее вчера утром внизу встретила, говорю: «Почему пол не помыт? Ходить страшно». А она мне и отвечает, что все, не ее это забота, уволилась она, радуйтесь! Ну, я сначала обрадовалась, а потом смотрю, а пол-то все равно грязный. Даже перед уходом не изволила помыть хорошенько.
– А что стало причиной ухода, она не объяснила?
– Стану я еще у нее причину спрашивать. Наверное, получше место нашла. Но я и довольна. Грязнуля!
– Как бы нам координаты этой Раи-Таи узнать?
– У председателя спросите. Она должна знать.
Выяснив, где могло находиться правление ТСЖ, Арсений хотел уходить.
Но внезапно спохватился и спросил:
– А что насчет Тони, которая раньше дружила с Верой? Вы знаете, как ее можно найти?
– Зачем бы она мне нужна? Тонька выпивала крепко. А их коммуналка на первом этаже у нас у всех как бельмо на глазу было. Все другие квартиры расселили давно, приличные люди заехали, а эти никак не могли договориться с риелторами. Очень мы страдали от этих жильцов. Как ни зайдешь в подъезд, а у них либо драка, либо кто-нибудь пьяный у дверей валяется. Приятно такое видеть? А если дети маленькие? Им такое наблюдать вообще не стоит, может психическая травма потом на всю жизнь остаться.
– А в самой коммуналке детей разве ни у кого из жильцов не было?
– Почему не было? Были, конечно. И много! Но те дети привычные. Они с детства драки родителей с соседями наблюдают. Я про своих внуков говорю. Они-то детки из очень приличной семьи, у нас таких безобразий никогда не случалось. Поэтому мы с внуками всякий раз в подъезд, как в окоп с гранатами входили. Особенно внучка маленькая боялась той квартиры. Прижмется ко мне, маленькая, и так дрожит. Я уж зятю говорила: надо продавать нашу квартиру и переезжать, где поспокойней.
– Почему же их
