Маркус Сэйки - По лезвию ножа

Темноты в переулке было маловато… Эван вертел на пальце пистолет, как ковбой из вестерна. Дэнни не выдержал:

– Пушку убери!

– А что? Круто! – Эван Макганн дерзко осклабил щербатый рот.

– Тоже мне, Рик Джеймс[1] выискался! Чего ты ее вообще притащил?

Под пристальным взглядом Дэнни Картера напарник неохотно спрятал пистолет. Эван обожал острые ощущения с тех самых пор, как они вдвоем воровали выпивку из круглосуточных супермаркетов, но от ствола Дэнни было не по себе. Пожалуй, Карен права: пора подумать о будущем, пересмотреть отношение к жизни.

Покачав головой, Дэнни отвернулся к окну. Чуть раньше, уплетая чипсы в мексиканской забегаловке через дорогу, приятели дожидались, пока владелец ломбарда запрет дверь. Сейчас часы на приборной панели показывали пять минут двенадцатого, в переулке не было ни души. Чикагская жизнь сосредоточена в жилых кварталах, центр по ночам вымирает. Телефонные провода приятели перерезали минут двадцать назад, но копы все не появлялись. Похоже, ломбард не охранялся. Все складывалось отлично.

Метрах в пятнадцати от машины всколыхнулись тени.

Всколыхнулись и тут же успокоились, словно кто-то, осторожно ступая, таился во мгле. Дэнни подался вперед, вгляделся в темноту, прикрыв светящуюся зеленым магнитолу. Ночь выкрасила грязную кирпичную стену в черный цвет, мимо окна со стороны пассажирского сиденья пролетела гонимая ветром газета. Может, просто мусора нанесло, а остальное дорисовало расшалившееся воображение? Ничего удивительного – нервы.

Какое-то шевеление у стены. Кто-то явно жался к кирпичной кладке, пытаясь слиться с тенями.

Патрульные так не таятся: наоборот, выезжают с сиреной и включенными мигалками. Ну разве что решили повязать их на месте, тепленькими. «Неужели Терри, гаденыш с крысиными усиками и характерным запахом хронического пердуна, нас на ломбард навел – и тут же копам сдал?»

И тут, опираясь рукой о стену, из тьмы вышел сгорбленный старик с засаленными волосами. Карман оттягивала початая бутылка. Дойдя до урны, он огляделся по сторонам, расстегнул ширинку и отлил, держа одну руку в кармане, словно находился в туалете загородного клуба.

Дэнни задышал ровнее, мысленно смеясь над собственными страхами. Закончив свои дела, бродяга перешел через дорогу, прислонился к стене, сел на корточки и закрыл глаза.

– На ночевку устроился, – прошептал Дэнни.

Эван кивнул и потер рукой подбородок, скрипнув жесткой щетиной.

– И что теперь?

– Думаю, минутку ему дадим.

– Похоже, он хорошенько набрался, – заметил Эван и, помолчав, предложил: – Может, пристрелить его?

– Валяй, – пожал плечами Дэнни.

Эван достал пистолет; сощурившись, прицелился через лобовое стекло.

– Паф! – Он поднес дуло к губам, сдувая воображаемый дым.

Дэнни рассмеялся и задумался: что же делать? Пьяный бродяга, уронив голову на колени, безмятежно устроился как раз напротив ломбарда.

– Прогнать его?

– Нет. Заорет – копы набегут.

– Ну тогда врежу как следует, – улыбнулся Эван. – Точно не встанет.

Что же, мысль вполне дельная, но совершенно неподходящая. Слишком много шума. Старик не заслужил побоев, а Эван, победитель «Золотых перчаток», измолотит беднягу до полусмерти. Как бы и от пьянчужки избавиться, и лишних проблем не создать? Дэнни задумчиво прищурился, а потом широко улыбнулся.

– Сейчас все улажу. – Он потянулся к дверце.

– Ты там поосторожнее с ним, ствол прихвати! – Эван с ухмылкой протянул пушку.

– Иди ты! – Дэнни вышел из машины.

Встревоженный звуком хлопнувшей дверцы, бродяга с трудом поднялся, опираясь на вытянутые руки. Рукава пиджака сантиметров на пять короче, чем нужно, а под ним надето сразу несколько толстовок.

– У мня ниче нет… – Язык заплетался от выпивки, от старика разило мочой и животным страхом. – Не трогай старого больного человека!

Дэнни покачал головой. Боже милостивый!

– Расслабься, папаша!

Бродяга с подозрением приглядывался, готовый в любую минуту сорваться с места.

– Курево есть?

– Я не курю, а вот мой друг курит. – Дэнни ткнул в сторону машины. – И он больного человека тронет запросто.

Старик напрягся, мутные желтоватые глаза испуганно забегали.

– Послушайте, мистер…

– Тихо! – Дэнни вынул из кармана бумажник. – Смотри: двадцатка!

Бродяга застыл, не сводя взгляда с купюры.

– Я вообще-то не по этой части, не гомик…

Дэнни усмехнулся: похоже, старый козел к себе не принюхивался.

– Возьми деньги и ступай в винный на углу Ласалль и Гранд-стрит. Купишь бутылку, сядешь на лавку у автостоянки. – Дэнни заговорщически понизил голос. – Примерно через полчаса подойдет мой приятель. Нужно кое-что ему сообщить, но разговор не телефонный, сам понимаешь. На нем будет светло-коричневый плащ. Скажешь, что птичка улетела. Справишься – получишь еще столько же.

– И это все?

– Да, легкий заработок! – Сдерживая смех, Дэнни сунул старику банкноту. – Давай, папаша, не подведи.

Бездомный заковылял по переулку на восток, совершенно не в ту сторону. Дэнни чуть было не окликнул его, но вовремя спохватился и затаился в ночном сумраке, пока пьянчужка не скрылся из виду. Дверца распахнулась.

– Сколько ты ему дал?

– Десятку.

Эван фыркнул и покачал головой.

– За работу!

Он открыл багажник – свет фар скользнул по черной футболке – и, порывшись, достал толстую цепь. Дэнни медленно потянул конец цепи к двери ломбарда. В узком переулке бряцание раздавалось слишком громко. Встреча с бродягой разогрела кровь, подняв волну адреналина: каждая мысль логична, каждое движение отточено. Заднюю дверь ломбарда закрывала тяжелая стальная решетка с потемневшими от времени прутьями. Прикрепляя к ним цепь, Дэнни вспомнил фильмы, в которых преступники рыли туннели под улицей, вскрывали сейфы дрелями с алмазными наконечниками. Они с Эваном всего за восемь долларов купили в «Хоум дипо»[2] все, что нужно для операции.

Грабить ломбарды рискованно: их хозяева, как и все, кто работает с наличностью, на охранную сигнализацию, как правило, не скупятся. Терри уверял, что владелец ломбарда, кроме старых телевизоров и допотопных побрякушек, бойко приторговывает травкой. Вывод: денег здесь наверняка пруд пруди, так что повозиться стоит.

«Да, конечно, заработок легче легкого. Примерно то же самое ты только что сказал алкашу!»

Проверив цепи, Дэнни обернулся и кивнул. «Мустанг» медленно покатил вперед: с потушенными фарами машина больше всего напоминала черную акулу. Звенья цепи натянулись. Дэнни укрылся за ржавым мусорным контейнером; склонив голову, прислушался и поднял руку.

Прошла бесконечно долгая минута, и наконец послышался слабый отдаленный стук, за ним – дребезжащий грохот. По рельсам надземки полетели искры, возвещающие о приближении поезда «оранжевой» ветки.

Дэнни махнул рукой, и Эван дал полный газ. Со скрипом – мучительным, но среди грохота проходящего поезда едва слышным – подалась металлическая задвижка. Прутья решетки лопнули, но цепь держала прочно. Звенья отчаянно сопротивлялись мощи двигателя. На секунду Дэнни показалось, что Эван вот-вот сорвет решетку со стены. Красным светом мигнули тормозные фары, белым – фары заднего хода, и гул двигателя затих.

Дэнни отвязал разогревшуюся цепь от решетки и присел, осматривая дверь: два замка Шлаге. Он достал велюровый мешочек из-под виски «Краун ройал». Кто-то из взломщиков работает ножовочными полотнами, кто-то пользуется профессиональными наборами инструментов, но для Дэнни самые лучшие отмычки – щетина от уличных метел: волоски жесткие и гибкие одновременно. Пока Эван убирал цепь, оба замка были открыты.

Гул поезда стих. Приятели вошли в тесную конторку – служебное помещение ломбарда. Взломав очередную дверь, Дэнни с удовольствием насладился бы темнотой и тишиной, но напарник уже включил фонарик. Яркий луч упал на зажатый в его левой руке пистолет. Выделывается, черт, нервы щекочет! Дэнни хотел сделать другу замечание, но передумал.

– Вон там! – В луче фонаря блеснул потертый металлический стол. Чуть выше, на стене, – календарь с изображением девушки в купальном костюме, нежно обнимающей карбюратор. На полу – мятый матрас.

– Терри сказал, мешок прячут в столе менеджера.

– Не в сейфе?

– Хозяин – псих, чуть что – за ружье хватается. Наверное, думает, никто не станет с ним связываться!