Рада Джонс
ПЕРЕДОЗИРОВКА
Эта книга посвящается сотрудникам отделения неотложной помощи — всем и каждому из них.
Вы отрабатываете смену за сменой, не успевая даже перекусить, довольствуетесь остывшим кофе и принимаете одного пациента за другим, иногда не имея возможности отойти в туалет. Вас ругают, вас кусают, в вас плюют. Над тем, что обычных людей приводит в ужас, вы смеетесь — просто чтобы не расплакаться.
Все мы — и вы, и я — спасаем пациентов, теряем их, гадаем, что стало с теми, кто исчез из поля нашего зрения. Словно солдаты, мы выступаем единым фронтом, ведя битву со смертью.
Вы — мои герои!
ПРОЛОГ
Двадцатичетырехлетний Эрик Вайс не собирался умирать. И даже не гнался за кайфом. Он просто пытался уснуть.
Но все равно умер.
ГЛАВА 1
Доктор Эмма Стил опаздывала. До начала смены оставалось всего двадцать минут, поэтому педаль газа была выжата до упора.
Она вполне могла бы проехать мимо старого седана. Некогда останавливаться. У меня всего несколько минут, чтобы добраться до работы и начать спасать жизни.
Но она остановилась.
Дрожа под старой застиранной униформой, Эмма постучала в окошко:
— Вам помочь?
— Я застряла, — сквозь слезы ответила пожилая женщина, сидевшая в машине.
— Трогайтесь по моей команде. Только очень медленно. — Эмма бросила коврик из своей машины под буксующее колесо. — Давайте! — Она уперлась в багажник и начала толкать автомобиль вперед. Кроксы заскользили по снегу.
Черт! И хоть бы один мужик был поблизости…
Она сбросила обувь и снова поднажала.
Машина поползла вперед, потом колеса завертелись, плюнув снегом прямо в лицо. Готово дело.
Эмма отряхнула снег и, как была, в красных носках и с кроксами в руках, пошла к своей машине. Мне холодно. Я опаздываю. Энн снова взбесится. Впереди двенадцатичасовая смена. Жуть.
Стоило ей переступить порог, как начался полный бардак.
— Реанимационная бригада — в отделение неотложной помощи, блок номер три! — взревели динамики под потолком.
Вся команда бросилась к третьему блоку.
Вой сирены прорезал воздух, потом захлебнулся. Карета скорой помощи остановилась, погасив мигалку.
Эмма толкнула дверную ручку костяшками кулака и вышла на холодную улицу. Открыв заднюю дверцу машины, она встретилась взглядом со Сьюзи, техником скорой помощи, [1] чья темно-шоколадная кожа блестела от пота. Значит, активный непрямой массаж сердца. Плечи у Сьюзи обмякли, но она продолжала ритмично надавливать на грудь пациента. Джо, ее напарник, тем временем освобождал крепления каталки. С глухим стуком выгрузив койку из машины, они покатили пациента в третий блок. Не прекращая массаж, Сьюзи доложила:
— Найден без сознания… Сколько пролежал — неизвестно… Сосед по комнате начал СЛР, [2] мы были через девять минут… Пульса нет, дыхание агональное… Вену не нашли, поставили внутрикостный на левой голени… адреналин трижды по кубику… — Говорила она отрывисто, попутно продолжая давить ладонями на неподвижную грудь пациента.
В воздухе пахло потом и страхом. Джо не переставал качать мешком воздух, но тот почти не попадал в легкие. Слишком быстро качает, и маска прилегает плохо.
— Сколько он уже на СЛР?
— Девятнадцать минут. Ввели два кубика налоксона, без результата.
— Где его нашли?
— В центре. Лежал в спальне, в собственной кровати.
— Раньше вызовы бывали?
— Нет.
— Что нашли на месте?
— Пустую бутылку виски. Пузырек из-под лекарств на чужое имя. Его забрала полиция.
— Возраст?
— Двадцать четыре.
— Имя известно?
— Эрик. Эрик Вайс.
— Пульса так и не было?
— Нет.
На вид пострадавший будто просто спал. На коже не было трупных пятен — темных отметин смерти. Эмма потрогала его шею в поисках пульса. Ничего. Глаза у парня были прикрыты потемневшими от пота светлыми волосами. Эмма осторожно отвела их в сторону затянутой в перчатку рукой и аккуратно приподняла пальцем веко. Радужка казалась стеклянной, а черный зрачок сжался в крохотную точку. Опиаты.
— Мы тебя вытащим, Эрик, — пообещала она, пусть он и не слышал. Говорила она не столько для пациента, сколько для бригады. — Налоксон, два куба.
Героин, морфин, оксикодон, даже метадон — все опиоиды снимают боль. А еще от них кайфуют, так и вырабатывается привыкание. Некоторое количество опиоидов позволяет уснуть. Но если перебрать, перестанешь дышать и умрешь. Налоксон — единственный антидот, способный обратить действие опиоидов вспять. Если, конечно, дело в них.
— Вена?
— Уже работаю, — ответила, не поднимая головы, медсестра Джуди, склонившаяся над правым локтем пациента.
Она по венам спец. Если Джуди не найдет, то никто не сможет.
— Дрель…
Бренда, сестра приемного покоя, тут же подала инструмент для внутрикостного доступа.
Парень лежал на каталке, грудь у него поднималась и опускалась на пару дюймов с каждым толчком. Сьюзи переместилась в конец группы коллег, ожидая, когда снова придет ее черед делать массаж сердца. Она доставила пациента в отделение, но не собиралась его бросать. Давление по-прежнему было на нуле. Из-за отсутствия сердечного ритма кривая ЭКГ повторяла ритм толчков. Медбрат Том, отвечающий за искусственную вентиляцию легких, взял на себя работу над восстановлением дыхания. Левой рукой он прижимал маску к синюшному лицу, а правой ритмично сжимал мешок Амбу, подавая воздух, который с отвратительным протяжным чавканьем вырывался наружу. Все-таки маска прилегает плохо.
— Как успехи? — спросила Эмма.
— Так себе.
— Адреналин, раствор бикарбоната натрия и еще два куба налоксона, — обернулась Эмма к Сэлу, фармацевту отделения неотложной помощи. — Будем готовить к интубации.
— Какой миорелаксант возьмешь?
— Пожалуй, сукцинилхолин, без седативных. Парень и так в отключке.
— Сейчас подготовлю, — кивнул Сэл. — Сколько?
Эмма посмотрела на парня и прикинула: худой и не слишком высокий, весит килограммов семьдесят, наверное.
— Сто двадцать.
— Адреналин введен.
Эмма перешла к изголовью, чтобы осмотреть дыхательные пути. Шея подвижная, не опухшая. Шрамов нет. Красивый волевой подбородок — три пальца до кадыка. Места должно быть достаточно, чтобы полностью вытянуть язык и открыть дыхательные пути. Она смазала гелем металлическую насадку-клинок в форме вопросительного знака, вставила ее в эргономичную пластмассовую рукоять и проверила работу отсоса. Показатели насыщения крови кислородом не считывались вообще. Но сейчас это не имело значения. Ручная вентиляция не сработала. Нужно открыть доступ воздуха. Только и всего.
— Вторая доза в два куба налоксона введена.
— Подготовьте третью. И еще один адреналин через пять минут.
— Получается, шесть кубов налоксона? — уточнил Сэл. Стандартной дозой считались два кубика, а тут в три раза больше.
— Ему уже не повредит, — бросила Эмма. Налоксон не особенно влияет на организм, разве что приводит к абстиненции у наркоманов.
— Лучше ломка, чем смерть, — кивнул Сэл.
— Я готова, — сказала Эмма.
Левой рукой она взялась за рукоять видеоларингоскопа, осторожно направляя клинок. Том убрал маску, закрывавшую рот. Эмма правой рукой разжала зубы парня, потом вставила поверх языка клинок, пока его кончик не показался на экране. Трахею было не разглядеть из-за плотной массы белой пены. Опиаты… Ну конечно же! Наверняка отек легких. Потому парня и не удалось раскачать. Она продвинула клинок еще на полдюйма, потом прижала им язык пациента, пока в середине верхней части экрана, как и положено, не показался язычок — крошечный розовый сталактит, защищающий трахею. «Прямо как в учебнике», — подумала Эмма, вглядываясь в экран.
