– Что ты ему ответил, Банч? – спросил молодой Эшвуд.
– Милорд, я верю, что бог милостив и прощает нам наши прегрешения. Об этом я сказал лорду.
Банч снова вытер платком слезы:
– Тогда мне показалось, что мой ответ как-то успокоил его. Кстати, он задал это вопрос после появления привидения.
Сердце Мортона застучало быстрее:
– Как раз об этом я хотел тебя расспросить, Банч. Мой друг Пол натолкнул меня на эту мысль. Откуда оно вообще взялось и как себя вело?
– Я никогда его не видел, милорд, – ответил Банч. – Но для лорда Адама этот дух был вполне реален. Это может прозвучать странно, но это привнесло в его жизнь какой-то свет. Не знаю, как по-другому это описать…
Дворецкий подыскивал слова:
– Однажды лорд сказал мне, что с его стороны было глупо бояться брать на себя ответственность за семью и оставаться холостяком. «Если бы я только мог повернуть время, Банч, – сказал он мне, – то наверняка завел бы себе кучу детишек, которые бы наполнили этот старый дом радостью и жизнью».
– То есть, он не боялся этого духа? – спросил Мортон с облегчением.
– Определенно нет, милорд! Я бы сказал, наоборот. Он очень ждал с ним встречи! Иначе зачем бы он просил, чтобы я принес с чердака кучу игрушек и починил их. Каждый день он придумывал что-то новое. «Нам нужно порадовать бедняжку, Банч», – часто повторял он. Я вел себя так, будто не только он видит эту девочку. Он и не замечал, что я ему только подыгрывал. Когда он уходил с бокалом вина и трубкой в библиотеку, то отправлял меня спать. «Я жду в гости маленькую подружку, – говорил он. – Так что мы справимся без твоей помощи».
– Он когда-нибудь называл ее имя? – быстро спросил Мортон.
– Нет, никогда, милорд, – старый дворецкий пожал плечами.
– И ты никогда не прислушивался и не слышал разговоров, которые дядя вел с духом?
– Несколько раз я порывался остаться и послушать, – помедлив, ответил Банч. – Но мне было слишком страшно, милорд. Я боюсь привидений… А с появлением этого призрака изменялась вся атмосфера в доме. Когда я находился в боковом крыле дома, то я точно знал, что оно появилось. Тогда часы вдруг начинали тикать тише, ветер за окном вдруг стихал, стены будто становились прозрачными, и земля замедляла свой ход. Я часто лежал в своей кровати и трясся от страха, пока оно не исчезало.
– И как долго это длилось?
– Каждый раз по-разному, иногда долго, иногда нет.
– Каждую ночь?
– Почти каждую ночь, милорд. А если этот призрак не появлялся, то на следующее утро лорд казался подавленным и разочарованным.
– То есть ты не думаешь, что привидение существовало только в воображении моего дяди?
– Нет, милорд, я уверен, что оно существует на самом деле, – ответил дворецкий твердо.
– И оно появлялось только в библиотеке?
– Да, милорд, только в библиотеке.
– То есть ты говоришь, что лорд Адам не боялся появления этой девочки. Как ты объяснишь тогда, что он умер от сильного испуга?
– Была одна вещь, милорд. Это привидение всегда стояло спиной к лорду Адаму и никогда к нему не поворачивалось лицом. Однажды он мне сказал: «Она разговаривает со мной и смеется, но никогда не показывает своего лица!» Ему было очень любопытно увидеть ее лицо. Лорд сказал мне как-то: «Она меня предупредила, что я испугаюсь, если ее увижу». Я попросил его не рисковать, но он только высмеял меня. Он был уверен, что когда-нибудь уговорит ее и увидит то, что его особенно интересовало – ее лицо.
– И ты предполагаешь, что в ту ночь, когда дядя умер, именно это и произошло?
– Возможно, милорд, – руки Банча задрожали, и он был вынужден поставить бокал на стол. – Я бы предпочел о ней больше не говорить. Я боюсь, что она снова появится. После того как лорда Адама не стало, вдруг она захочет навестить кого-то еще? Иногда я думаю, что было бы лучше уехать отсюда. Но я привязан к Эшвуд-холлу.
Пожилой дворецкий выглядел очень уставшим. Мортон понял, что пора заканчивать разговор. Он решил как следует над всем подумать, чтобы найти какое-то разумное решение.
Когда Банч вышел, адвокат погасил свет и отправился в свою комнату. «Я слишком устал, чтобы отважиться на встречу с духом в библиотеке!» – сказал он себе. Но это была лишь бравада – на самом деле Мортон просто боялся.
Дождь шел всю ночь.
Мортон лежал в кровати и не мог уснуть. Его удивляло, что он постоянно думает о Лауре Паркинс. Видимо, эта женщина произвела на него глубокое впечатление, и он чувствовал определенную симпатию к ней.
Ему захотелось ее снова увидеть. Он поймал себя на мысли, что представляет, как она выглядит, когда улыбается. Когда она счастлива.
Наконец, он уснул и проспал без снов до самого утра.
* * *
Через пару дней туман рассеялся, и даже стало пригревать солнце.
В Эшвуд-холле все было спокойно. Привидение себя никак не проявляло, и постепенно все встало на свои места.
У Мортона оставалась куча дел, связанных с вступлением в наследство: различные бумаги, посещения нотариуса, масса юридических формальностей. Впрочем, особых трудностей не возникало, потому что все дела, связанные с наследством, лорд Адам вел образцово.
Завещание, которое Мортон бегло прочитал в присутствии Пола, содержало еще несколько весьма странных, по мнению адвоката, условий и оговорок.
Пункт, касающийся того, что Банч получает солидное ежемесячное жалование и имеет пожизненное право проживать в Эшвуд-холле, Мортону был очевиден и понятен. Чуть более странным ему показалось, что его дядя жертвовал большую сумму на новый церковный колокол. Он даже и не знал, что лорд Адам был настолько глубоко религиозным человеком. Еще одна сумма завещалась некоему сиротскому приюту в Лондоне, в котором содержались дети заключенных, оставшиеся без родителей. Причем с оговоркой, что эта сумма должна быть потрачена на игрушки и спортинвентарь.
Что касается Эшвуд-холла, то он полностью переходил во владение Мортона, но с одним условием. Дети из того самого лондонского сиротского дома имели возможность каждый год проводить в Эшвуд-холле несколько недель.
Мортон в легком смущении покачал головой. Да что же вдруг произошло с дядей Адамом? При чем здесь дети?
Появление привидения с этим не имело ничего общего, так как эта девочка стала появляться всего за несколько месяцев до смерти лорда Эшвуда, а завещание было составлено несколько лет назад.
Но самой удивительной была последняя просьба, которую лорд Адам адресовал своему племяннику. Дословно она звучала так:
«Пожалуйста, сделай для меня следующее: каждый год в день рождения твоей матери приноси на ее могилу столько белых хризантем, сколько ей исполнилось бы лет».
Разумеется, Мортон, всякий раз приезжая в день рождения матери на ее могилу, замечал букет белых хризантем от дяди Адама. Он всегда расценивал это, как проявление дружеской привязанности. Однако он был удивлен, что лорд Эшвуд попросил в завещании каждый год от его имени и на его деньги приносить хризантемы ей на могилу. Это представляло их отношения в ином свете.
«Может, маму и дядю Адама связывало нечто большее, чем просто родственные отношения?» – Мортон явно был сбит с толку. Подобное никогда не приходило ему в голову! Он любил свою прекрасную мать. Он даже гордился тем, что у нее было множество поклонников, которых она всегда держала на должном расстоянии. Но он ни разу не подумал о том, что его дядя тоже мог быть в их числе.
Он стал припоминать различные мелочи, которым он раньше не придавал никакого значения. И чем больше он рассматривал ситуацию с этой точки зрения, тем больше убеждался, что, вероятно, когда-то между его матерью и дядей Адамом имела место романтическая связь. В конце концов, после смерти его отца они с матерью каждый год во время школьных каникул проводили в Эшвуд-холле несколько недель. А сам дядя Адам периодически приезжал в Лондон и водил мать Мортона в театры и на концерты.
Мортона в этой связи больше всего занимал один вопрос: почему дядя Адам не женился на свояченице, когда она овдовела, раз уж он ее так любил?
Но было бессмысленным рассуждать на эту тему. «В этом году будет семьдесят пять хризантем», – подумал адвокат.
Следующая мысль буквально шокировала его: а ведь Лаура Паркинс очень похожа на его мать!
Сходство было неявным. Оно заключалось не в чертах лица или цвете волос. Но у обеих было неотразимо привлекательное очарование и очень похожий, добрый взгляд. Мортон был уверен, что в жизни Лаура Паркинс веселый человек.
* * *
Мортон на удивление быстро привык к Эшвуд-холлу и даже стал чувствовать себя здесь вполне уютно. Спокойный ритм простой сельской жизни шел ему на пользу; он так контрастировал с суетой и постоянными стрессами жизни в большом городе!
