склонившегося всего в нескольких сантиметрах над трупом и внимательно следящего за происходящим.
– У трупов фибринолизированная кровь, а это и не кровь вовсе, – напряжённо произнёс старик.
С каждой секундой мне становилось всё страшнее…
– Это… Новая форма Стали? – наконец решилась задать один из самых страшных вопросов я. – Новый штамм вируса?
– Ничего не понимаю, – мужчина резко отстранился от трупа, и я, сама того не понимая, сразу же отстранилась от него тоже, только сделала это в два раза быстрее. Старик посмотрел на русский слиток, который всё ещё лежал в его руках. – В инструкции было написано о том, что после прямого укола данного препарата в сердце, человек, с вероятностью в 73%, выживает и, соответственно, его организм становится устойчивым перед Сталью. Если всё так, значит, успешные опыты уже были проведены русскими.
– Но процесс обращения в Металл в инструкции описан по-другому.
– Он практически здесь не описан, – старик вновь повертел ламинированный лист в руках, после чего вновь вернул свой взгляд на слиток. – Вы знаете, что написано на этих автоматических шприцах? – Он говорил о буквах – на каждом шприце была одна заглавная и одна прописная буквы, выгравированные в паре. Я отрицательно замотала головой. Потому что я только догадывалась, но не знала наверняка. – Это названия металлов, – уверенно подтвердил мои догадки старик. – Примечательно, что большинство из них, а именно шесть, относятся к платиновой группе: Pt – платина, Pd – палладий, Ir – иридий, Rh – родий, Os – осмий и Ru – рутений. Ещё здесь указаны два драгоценных металла, состоящих в одной группе, в одиннадцатой: Ag – серебро, и Au – золото. Выходит только La – лантан – без парного шприца в этой цепочке. Потому, что недостающий в этом пазле элемент вы вкололи в сердце этого парня. Какой именно это был элемент?
Я ответила под буйный бой своего рехнувшегося от предчувствия страшного сердца:
– Титан.
Шёл третий час ночи. Я сидела в кресле напротив Елеазара Раппопорта, и небольшое пространство между нами разделял лишь старый деревянный журнальный стол, на котором лежало наследие русского учёного, погибшего под Грюннстайном в авиакатастрофе. За несколько часов непрерывной беседы старому еврею так и не удалось вызвать у меня беспрецедентное доверие, однако к его навязчивой компании я стала относиться гораздо легче. Подобный эффект был вызван определённо точно тем, что этот старик всё-таки смог быть для меня полезным. И дело заключалось не в том, что мы с ним вместе осмотрели труп Тристана, дело было в том, что он владел гораздо бо́льшим количеством полезной информации о современных реалиях, чем я. И он охотно делился этой информацией. Создавалось впечатление, будто для него передать свои знания кому бы то ни было просто жизненно необходимо. Ну или смертельно.
Так я узнала, каким образом Блуждающие получили именно такое наименование. Оказывается, перед тем, как обратиться в Блуждающего, человек, в организм которого проник яд, должен уснуть. То есть это обязательное условие для обращения. Не важно насколько человек заснёт после укуса – кому-то хватает и минуты, кто-то может бороться со сном и час – главное, чтобы мозг перезагрузился. И после этой перезагрузки заражённый человек пробуждается уже Блуждающим.
Услышав об этом, я вспомнила ту польку, которая стала причиной смерти Тристана, и поняла, что она и вправду перед тем, как проявить себя в качестве Блуждающей, уснула. Выходит, Барнабас и Мередит Литтл, пусть даже на мгновение, но тоже уснули. То есть яд вызывает в поражённом им организме сонливость – буквально вынуждает мозг переключиться на необходимую ему программу. Блуждающими же поражённых Сталью назвали из-за того, что они как лунатики, блуждают во сне: они вроде как спят и в своём страшном сне не отдают отчёта своим действиям. Также у них напрочь отбит страх перед болью, потому что их нервная система поражена, из-за чего они совершенно не чувствуют физической боли – вот почему Мередит Литтл продолжала свои попытки подниматься на ноги, напрочь игнорируя свои переломанные конечности. И ещё они каннибалы. Отмечено, что среди Блуждающих нет детей, потому что взрослые особи обращают в себе подобных только сформировавшиеся организмы, детей же они просто… Поедают. Иногда, правда, они могут съесть и взрослого человека, вместо того, чтобы обратить его в себе подобного. Пока ещё неизвестно, почему они делают исключения, но факт остаётся фактом – дети съедаются без разбора, из взрослых же съеденным бывает один из тысячи людей. По крайней мере такую статистику выдавало немецкое правительство через чрезвычайную радиоволну, пока три дня назад она не оборвалась. Из этого же источника чета Раппопортов узнала, почему вирус обозначили словом Сталь – причиной была стальная корка, образующаяся на поверхности соприкасающейся с воздухом заражённой крови. То есть сама кровь у Блуждающих красная, как у здоровых людей, но стоит ей вступить во взаимодействие с кислородом, как она покрывается тонкой стальной плёнкой. Подобное я тоже видела – в борьбе с Барнабасом Литтлом. Но подобное не подходило под описание крови Тристана – то, что вытекало из его раны, вовсе не было кровью.
Ещё мы говорили о чрезвычайной радиоволне, запущенной на территории Германии, о том, что ничего подобного власти Норвегии, Швеции и Дании не запускали, по крайней мере в те дни, которые я пересекала территорию этих государств, о том, что мобильная связь в Германии отсутствует уже пять дней и о том, что всё равно не стоит оставлять попытки словить хотя бы какую-нибудь волну или сигнал, особенно на новых территориях, на которых нам неизвестно текущее положение вещей. Говоря о последнем, мы обсуждали Швейцарию. Нет, с моей стороны вовсе не было глупостью рассказать этому человеку о нашем конечном пункте назначения, как Спиро в своё время рассказал об этом Шнайдеру. К моменту, когда я заговорила с доктором о Швейцарии, я получила от него больше полезной информации, чем от кого бы то ни было за всё время своей спасательно-выживательной миссии, хотя, возможно, из-за усталости я преувеличивала свои ощущения на этот счёт. Любая информация, даже самая незначительная, в это тяжелое время могла спасти человеческую жизнь. Я же владела предельно важной информацией – я знала, пусть и не была уверена в этом знании, где, возможно, можно будет пережить всемирную истерию. Я знала о существовании сказочного места, в которое, если верить обещаниям малоизвестного мне родственника, нет хода Блуждающим. На фоне разворачивающихся вокруг нас ужасов вероятность существования безопасного места – это сказка, конечно, однако именно такая, в
