Сложнейшей конструкции дека для компакт-дисков и мини-дисков.
Си-ди-райтер.
Стойка для аудиокассет и кассетная дека.
Вертушка для винила.
Пластинки, размещенные в нижней, чуть выступающей половине стеллажа.
Слева – долгоиграющие виниловые пластинки, справа – компакт-диски.
В центре – свободное пространство, заменявшее письменный стол.
Микшер и компьютер «Макинтош-G4», управляющий записывающими устройствами.
В глубине у стены какой-то черный прибор, похожий на еще одну деку для компакт-дисков.
Стена напротив.
Металлический стеллаж, встроенный в нишу, пустой.
Стена справа.
Двери в другие комнаты, между ними деревянный стол и галогеновая лампа.
Внезапно Фрэнк замер.
Еще одна дека для компакт-дисков…
Он внимательно осмотрел устройство, стоявшее на деревянной доске. Фрэнк не был аудиофилом и не очень-то разбирался в хай-фай аппаратуре, но его знаний хватало, чтобы понять: эта модель в черном металлическом корпусе – примитивная, порядком устаревшая. Фрэнк подметил, что провода от прибора уходят в отверстие у основания стеллажа.
На черном корпусе деки белым маркером были нанесены какие-то цифры. Кто-то пытался довольно неумело стереть их, тем не менее они читались.
1–10
2–7
3–4
4–8
Фрэнк задумался. Вроде бы не совсем это подходящее место для случайных записей…
Нажал кнопку – и слева от дисплея бесшумно выехал «трей». На нем лежал компакт-диск. Не оригинальный диск, а болванка, CD-R. На позолоченной поверхности печатными буквами красным маркером было выведено: «Роберт Фултон – „Украденная музыка“».
Опять эта проклятая пластинка. Фрэнк подумал, что музыка эта и в самом деле преследует его, словно проклятье. Вполне естественно, что Жан-Лу сделал для прослушивания цифровую копию – он берег драгоценный оригинал. Но тогда почему во время убийства Аллена Йосиды он использовал именно виниловую пластинку? Символическое действие? Но могла быть и другая причина… Фрэнк обернулся и отыскал взглядом среди прочей техники современную деку, опять посмотрел на эту, простенькую.
И задумался.
Почему, имея в своем распоряжении сложнейшую и новейшую деку, Жан-Лу слушает музыку на этом дешевом старье?
Можно найти тысячи ответов на этот вопрос, и каждый окажется вполне приемлемым. Но ни один из них не будет верным. Фрэнк потрогал черный металлический корпус прибора и белые цифры, ожидая обнаружить под пальцами выпуклость.
Предположение – это путешествие, которое может длиться месяцы, иногда всю жизнь. Интуитивное озарение возникает в мозгу молниеносно и дает незамедлительный результат.
Мгновение назад вокруг был полный мрак, и вдруг – все залито светом.
Внезапно Фрэнк понял, чему служила допотопная дека и для чего нужны цифры, которые обитатель бункера пытался поспешно стереть.
Эти белые цифры – код. Фрэнк вернул «трей» на место и нажал кнопку «пуск». На дисплее высветились цифры, обозначающие, какая именно звуковая дорожка воспроизводится в данный момент и сколько времени она уже звучит.
Фрэнк посмотрел на секунды, мелькавшие на маленьком освещенном прямоугольнике дисплея, и через десять секунд перевел воспроизведение с первой звуковой дорожки на вторую. Подождал, пока пройдет семь секунд и появится цифра 7, и перешел на третью. Когда высветилась цифра 4, перешел на последнюю, четвертую дорожку. И наконец, по истечении 8 секунд, как только появилась цифра 8, нажал кнопку «стоп».
Щелк!
Звук был таким тихим, что если бы в этот момент Фрэнк от волнения не задержал дыхание, то ничего и не услышал бы. Он обернулся вправо, откуда донесся звук, и увидел, что пустой металлический стеллаж выдвинулся на несколько сантиметров вперед… Стеллаж был так идеально состыкован со стеной, что стык оставался совершенно незаметным.
Фрэнк сунул руку в щель у самого пола – к направляющей дорожке, по которой сдвинулся стеллаж, и потянул на себя. Шкаф выдвинулся еще почти на метр, и за ним обнаружилась круглая металлическая дверь с точно таким же штурвалом, как и в другой части бункера.
Когда обыскивали убежище, никто не задумался, почему полки этого стеллажа пусты. Теперь Фрэнк получил ответ на этот трудный вопрос, который, однако, никому не пришел в голову.
На самом деле стеллаж маскировал второй выход.
Фрэнк без труда повернул штурвал против часовой стрелки и услышал, как щелкнул замок. Толкнул дверь, и она, бесшумно повернувшись на петлях, открылась. Сколько же сил и времени занимало у Жан-Лу Вердье обслуживание всей этой техники и сколько для этого нужно было знать!
За круглой дверью оказался бетонный туннель диаметром метра полтора – черная дыра, которая вела из убежища неизвестно куда.
Фрэнк переложил мобильник в карман рубашки, снял пиджак и достал из кобуры пистолет. Присел и, изгибаясь, словно циркач, протиснулся между скобами, державшими стеллаж, в подземный ход. Постоял, стараясь привыкнуть к темноте. Слабый свет из комнаты почти не попадал сюда, заслоненный стеллажом и его собственным телом. Видно было на метр вперед, а дальше – сплошной мрак. Фрэнк понимал, что отправляться в путешествие по этому подземному ходу вот так, практически вслепую, очень опасно.
Но тут же подумал о том, кто скрылся в нем и что совершил этот человек, – и решительно направился в туннель. Фрэнк не отказался бы от своего намерения, даже если бы рисковал встретить на другом его конце расстрельную команду.
Пьеро выглянул из кустов, где прятался, и посмотрел на дорогу. С радостью убедился, что машины разъехались, не стало и полицейских.
Хорошо. То есть теперь все хорошо, но сперва он очень даже перепугался…
Выйдя из здания радиостудии, Пьеро направился к дому Жан-Лу со своим рюкзачком на спине. Он немного нервничал, потому что не был уверен, хорошо ли помнит дорогу, хотя и бывал тут не раз. Прежде в Босолей его привозил Жан-Лу на своей машине под названием «мерседес». И Пьеро не очень-то обращал внимание, где они едут, был слишком занят – без умолку смеялся и все время смотрел на своего друга. В обществе Жан-Лу Пьеро всегда смеялся. Ну, не так, чтобы уж совсем без умолку… Кто-то говорил, что только дураки всегда смеются, а ему не хотелось, чтобы про него говорили, будто он дурак.
И потом, Пьеро не привык никуда ходить один. Мама всегда боялась, что с ним случится какая-нибудь беда или кто-то посмеется над ним, как дочь мадам Нарбонн, та, у которой кривые зубы и полно прыщей, но она все равно называет Пьеро придурком.
Он не совсем понимал, что такое «придурок», и как-то спросил у матери. Та не успела отвернуться, и Пьеро заметил, как на глазах у нее блеснули слезы. Пьеро не удивился. У матери часто увлажнялись глаза, особенно когда она смотрела по телевидению эти фильмы, в финале которых двое целуются под звуки скрипки, а потом женятся.
Единственное, чего он действительно опасался, это как бы слезы матери не означали, что рано или поздно ему придется жениться на дочери мадам Нарбонн.
Пьеро одолел, наверное, полпути, когда захотелось пить, и он, не останавливаясь, выпил банку кока-колы, которую захватил из дома. Он сделал это неохотно, он хотел разделить колу с Жан-Лу, но было очень жарко, и во рту совсем пересохло. И потом – его друг, конечно же, не рассердится на Пьеро из-за такой мелочи. В любом случае, у него была еще банка швепса.
Пьеро подошел к дому Жан-Лу вспотевшим и подумал, что надо было захватить майку, чтобы переодеться. Но и это не проблема. Он знал, что у Жан-Лу в одном из ящиков в подсобном помещении лежат майки, тот их надевает, когда занимается уборкой. Если майка совсем промокла от пота, Жан-Лу одолжит ему свою, а Пьеро, вернет ее, когда мать выстирает и выгладит. Так уже случилось однажды, когда они плавали в бассейне, и он уронил свою майку в воду. Жан-Лу дал ему тогда синюю майку с надписью «Martini-Racing», правда, Пьеро подумал, будто это на время, а оказалось – в подарок.
Сейчас Пьеро хотел прежде всего найти ключ. Он увидел алюминиевый почтовый ящик с внутренней стороны ограды, на нем той же темно-зеленой краской, что покрывала решетку, было выведено «Жан-Лу Вердье».
Он просунул руку между прутьями, потрогал снизу металлическую коробку и нащупал там ключ, прикрепленный тонким слоем чего-то вроде высохшей жвачки.
Пьеро уже собирался отлепить ключ, как вдруг на площадке возле ограды остановилась машина. К счастью, Пьеро скрывали кусты и кипарис, и человек в машине не мог его заметить. Пьеро выглянул и увидел, что в синей машине сидит тот американец, который прежде ходил с комиссаром, но потом Пьеро долго не видел комиссара, и кто-то сказал, что тот умер. Пьеро поспешил скрыться, чтобы американец не заметил его, а то еще начнет расспрашивать, что он тут делает, и вздумает повести в дом.
