Виктор Пронин - Ошибка в объекте

— И вы не знали, что он в городе?

— Нет, хотя…— Нефедова пошевелила ухоженными пальцами, давая понять, что не стоит так уж категорически воспринимать ее «нет».— Знаете, вот сейчас я припоминаю… Какой-то парень бросил мне на улице в том роде… Понимаете, я сделала ему замечание… Он дружил когда-то с Сергеем, бывал у нас… Я полагаю, имела право сделать ему замечание,— Нефедова обращалась к Рожнову, видимо, разговор с ним не так уязвлял ее самолюбие.— А он мне в ответ — смотрите получше за своим сыном. Тогда я подумала, что он сказал это вообще, а теперь…

— Фамилия этого парня?

— Не помню… Не то Савельев, не то Завьялов…

— Постарайтесь вспомнить. Это важно.

— Он живет в доме напротив нашего. Его там все знают… А фамилия… Скорее, Савельев.

— Куда уехал ваш сын?

— В документах указано. Я не верю, что вы пригласили меня, не заглянув в документы,— она усмехнулась.

— Заглянули,— кивнул Рожнов.— И в данный момент,— он посмотрел на часы,— два оперативных работника находятся в воздухе по пути в Архангельск.

— Уже? — искренне удивилась Нефедова, и сразу что-то неуловимо изменилось в ее облике — она стала скромнее. Чуть опустила подбородок, ладошки положила на колени.— Видите ли… Вполне возможно, что там его не найдут.

— Наверняка не найдут,— усмехнулся Рожнов.— Уж коли его видели здесь…

— Зачем же их послали в такую даль? — простодушно спросила Нефедова.

— Необходимо установить, где он жил, с кем общался, чем увлекался… И так далее. Вряд ли нужно перечислять все детали нашей работы.

— Да-да, конечно… Вы правы…— стало заметно, что Лидии Геннадиевне гораздо больше лет, нежели это казалось, косметика, манеры, золото словно бы в один миг потеряли свою силу и обнажили возраст хозяйки — ее слабое место.— Видите ли, вовсе не исключено, что он там и не жил,— Нефедова посмотрела на Рожнова, пытаясь определить, как он отнесется к ее словам.

— Но как же тогда понимать запись в выписной карточке? Там вашей рукой записано, что Сергей отбыл на постоянное жительство в Архангельск.

— Как бы вам объяснить… Сергей действительно собирался в Архангельск… Одно время. Да, собирался. Как-то в поезде он встретил мужчину, и тот обмолвился, что сам из Архангельска или направляется в Архангельск, во всяком случае, у них в разговоре что-то промелькнуло об этом городе. И мы с мужем подумали, что, неплохо бы Сергею туда поехать…

— Это после истории с вытрезвителем?

— Дался вам этот вытрезвитель! Все мы были молоды, всем нам хотелось чего-то необычного… Вы согласны со мной?

— Я не очень четко уловил вашу мысль,— сказал Демин.— Скажите, когда уехал ваш сын?

— Не помню точно, где-то в январе.

— Он выписан второго января. А нападение на вытрезвитель совершено тридцатого декабря. Другими словами, вы отправили его в течение трех дней. Так?

— Отправила! — воскликнула Нефедова.— Зачем же так? Произошло некоторое наложение событий…

— К тому же в документах указан один город, а поехал он совсем в другой,— заметил Рожнов.

— Сергей передумал,— холодно пояснила Лидия Геннадиевна,— он не поехал в Архангельск. Он уехал в соседнюю область, если для вас это так важно.

— Куда именно? — спросил Рожнов.

— В Касимов. К тетке. Сестре моего мужа. Я сама отвезла его на вокзал и проследила, чтобы он сел на поезд.

— Вы ему не доверяли?

— Я — мать! — с ноткой оскорбленности произнесла Нефедова.

— Зачем вы внесли в документы о выписке заведомую ложь? — бесстрастно спросил Рожнов.— Зачем вы указали Архангельск, если сами отправили его в другой город?

— Как легко и бездушно вы раскладываете по полочкам святые материнские чувства! — горько воскликнула Нефедова.— Как просто у вас все укладывается в графы протокола!

Демин не стал ей говорить о том, что бездушие проявила она сама. Зная о том, какой славой пользуется ее сын, Нефедова отправила его к старой беспомощной женщине, у которой своих забот полон рот. Другими словами, она попросту спихнула его с плеч.

— Ну что, Лидия Геннадиевна, будем считать, что положение прояснилось. Осталось проверить ваши показания.

— Как?! Вы мне не верите?! — она повернулась к Рожнову.

— Видите ли, Лидия Геннадиевна, сейчас не имеет значения — верим мы вам или нет Совершено преступление. В нем замешан ваш сын…

— Нет, вы что-то путаете! Сережа мог запустить снежок в окно вытрезвителя. Мог. Не отрицаю. Мог без разрешения проехаться на колхозной кляче… Но преступление… Нет.

— Разберемся,— пообещал Рожнов.

— Надеюсь,— сказала Нефедова, поднимаясь.— Если бы вы знали, каким успехом он пользуется у девочек! Не будете же вы отрицать, что он, кроме всего прочего, просто красивый молодой человек! — Выдержка изменила Нефедовой, и она заговорила плачущим голосом:— Имея в жизни все это, спутаться с какими-то алкоголиками, которым для счастья не нужно ничего, кроме стакана выпивки?! Зачем ему это?! Зачем! Должны же вы хоть немного понимать людей! Сережа рожден для хорошей, достойной жизни! И пытаться втолкнуть его в эту кошмарную историю только потому, что он совершил несколько шалостей? Вспомните свою юность! Неужели…

Не договорив, Нефедова покинула кабинет.

Потом Демин созвонился с Шестаковым. Он хорошо представил его себе — пиджак на спинке стула, сам в белой рубашке и жилетке.

— Шестаков слушает! — воскликнул тот с подъемом, будто заранее знал, что сейчас ему сообщат что-то радостное.

— Здравствуй, Георгий Петрович! Демин беспокоит.

— О! Сколько лет, сколько зим! Зря уехал! У нас такие события, такие события!

— Что же произошло за последние восемь часов?

— Тебя интересует, что думает тетка о своем племяннике Нефедове?

— Да, я знаю, маманя послала его на перевоспитание. Вряд ли тетка добилась больших успехов в этом благородном деле.

— Она его выгнала! — с восторгом закричал в трубку Шестаков.— Представляешь?! Старая женщина выталкивает в шею родного племянника! Она не открывает ему дверь! Не хочет говорить с ним по телефону! Ее гнев настолько велик, что она даже со мной не хочет о нем говорить! Во дает бабка! Ты не поверишь — она его била, шпака дохлого!

— Чем? — улыбнулся Демин.

— Узнал! Предметами первой необходимости!

— Похоже, тетка ускорила ограбление универмага.

— Вообще-то да,— озабоченно проговорил Шестаков.— Не исключено.

— Ты не спросил, есть у них еще родня, кроме той, которая проживает в нашем городе?

— А ты знаешь, это мысль! — с подъемом воскликнул Шестаков.— Если есть родня, то не исключено, что Нефедов… О! Как я сразу не догадался!

— Ничего, все в порядке. Я позвоню завтра перед обедом, и к тому времени ты уже все будешь знать.— Демин улыбнулся своей хитрости — он давал Шестакову задание в форме утешения.— Около двенадцати позвоню. У нас ему появляться нельзя, у вас тоже. Он будет искать место, где можно отсидеться.

— Это я беру на себя!

Демин почти увидел, как Шестаков, положив трубку, надел пиджак, одернул жилет и большими шагами направился к начальству советоваться.

Утром Демин ехал в переполненном вагоне метро и думал о предстоящих делах. Необходимо вызвать на допрос всех троих задержанных. Человек, который никогда не был в заключении, очень болезненно переносит лишение свободы даже на несколько дней, и тут возможны самые неожиданные превращения. Потом позвонить Шестакову. У того должны быть новости. Потом всех вытеснил пристальный и тяжелый взгляд Нефедова с фотографии в уголовном деле.

«Ну что, Нефедов… Кажется, я начинаю тебя понимать, дорогой друг. Это говорит о том, что мы скоро должны встретиться».

«С нетерпением жду этого момента»,— почти услышал Демин.

«Все ерепенишься, хорохоришься, ершишься… А между тем дела твои далеко не блестящи. При том положении, в котором ты оказался, деньги уйдут очень быстро. Сколько тебе мог передать Дергачев? Тысячу, ну полторы — это самое большее. Правда, у тебя еще оставалось золотишко. Но ты ведь его тоже спустишь по дешевке. В магазинах золота нет, однако, нарасхват оно не пойдет. Нынче вообще люди не склонны брать вещи, в которых они сомневаются. Дубленку с рук возьмут охотно, ее качество на виду, а золотое кольцо… С чего видно, что оно золотое? Придется тебе, Нефедов, побегать, поунижаться… Для тебя это, как я понимаю, тяжело. Куда тебе деваться? Друг, с которым служил в армии… Позабытый всей родней дядя? Кто еще? Девушка, с которой когда-то обменялся адресами? Гостиницы? Побоишься гостиниц. Ты трусоват, Нефедов. Боюсь, что и дел натворил ты из-за трусости. А может, ты чист? Но в касимовском универмаге был. Ботиночки там свои оставил, в Москву с золотишком приехал… Главное начать, Нефедов, дальше пойдет легче, ты просто не сможешь остановиться. Пойдешь на все, чтобы скрыть содеянное, да ты уже пошел на многое. Такие дела, Нефедов, такие дела…»