В открытом кофре Оборотня выросла серебристая кучка. Кто-то кинул пачку сигарет, голландец с рыжим ежиком на голове аккуратно положил фирменный аптечный косяк, бутылку пива поставил немец.
Иностранные песни закончились, закончились и русские, а публика все не уходила. Пипл радостно хлопал русским и, подбадривая, требовал еще песен.
— Давай, Катька, выкручивайся! — показал кулак Оборотень и показал кулак.
— Пошел ты! — огрызнулась Катька через плечо. — Играй! Фа диез мажор, ми мажор…
— Да ты долбанулась? Я ж не клавишник! — выругался Обор.
— Тогда сам пой! — вызывающе наыбчилась Стрельцова. — Сказала «Фа диез»! Значит «фа диез!» — Ну, дальше, — пошел на попятную гитарист.
И Катька, вспомнив, что у нее с собой есть бумажка с гармошками, нашла ее в кармане и кинула Обору по ноги.
— Ага, — сказал тот и замолотил по струнам. — Черт! Наколбасила! Зараза! Мы же не джаз-банда, а рок! Трэш твою мать!
— Иди в задницу! — ласково улыбнулась Катька и после восьмерки тактов вступила.
«Ветер в открытые окна…»
Где-то после второго повтора первого куплета — иностранцы все равно ничего не поймут — из толпы к кофру выскочила девышка с раскосыми восточными глазами, в драной куртке и потертых джинсах. Единственное, что на ней было приличного — бульдоги. Хорошие тяжелые бульдоги. Но когда девушка повернулась, чтобы убежать, Стрельцова заметила, что и бульдоги старенькие, со скотчем на заднике.
Девушка исчезла, а Катька вдруг заподозрила нечто. Нечто волнующее. Чудесное. Но осознание этого волнующего и чудесного притормозило ее настолько, что она спела куплет еще и в третий раз.
В кофр полетели еще купюры и пивные банки (полные).
А Плесень, молотивший по раздолбанным барабанам заорал:
— Давай еще раз!
Когда Катька начала петь куплет в третий раз — французам какая разница? — появился Эдик. Взъерошенный, как воробей, встревоженный и нервный. За ним принесло хмарь, холодный ветер, и закатное солнце покраснело. Ветер перелистал тетрадочку, и Катька увидела, что там стихи. Эдик стрелой метнулся к кофру и схватил эту тетрадку, как сокровище или гранату. Как что-то непостижимое и в то же время неизбежное.
Ни слова не спрашивая, басист рванул туда же, куда убежала раньше девушка, положившая в кофр тетрадку.
Стрельцова оборвала песню на полуслове и, бросив микрофон в кофр, побежала за Эдом, оставив изумленных лабухов одних. Толпа приветственно расступилась перед певицей, и каждый норовил ободряюще шлепнуть ее по плечу.
Катька выкарабкалась на волю и припустила уже наугад, совсем потеряв Эдика из вида.
Но и все-таки она нашла его.
Тот стоял на углу, около Помпиду и с досадой смотрел вдаль, будто мог узнать, на какой машине укатила неизвестная девушка.
— Ну ты чумной! — выдохнула Стрельцова.
— Мазафака! — выругался Эдик. — Ладно. Пойдем. Ничего сейчас не изменить.
Он медленно побрел назад. Катька дернула плечом и поплелась за Эдом. Шла и путалась — то ли она завидует неизвестной девушке, то ли сочувствует Эдику и хочет помочь ему найти незнакомку, то ли досадует, не понимая абсолютно логики его поступков.
Эд стал чужим и далеким.
— Послушай! — воскликнула Катька. — Я ни в чем не виновата, что ты на меня дуешься?
— Я не на тебя и не дуюсь, — обернулся Эдик. — Я думаю о делах. Вот и все. Извини… Ты сейчас куда?
— А ты? — фыркнула Стрельцова. — На работу ты уже забил? У нас опять сегодня «Эдем».
— Да. Конечно! — смутился Эд. — Спасибо, что напомнила. Честно говоря, совсем вылетело из головы. Тогда в гостиницу?
Они медленно потащились обратно к лабухам. Собрать шмотье. Все-таки, они были из одной группы «Роботы», и если лабухи были чем-то нехороши, это не значило, что надо быть еще хуже.
— Ну что там у вас с синглом? — спросил Эд, отвлекаясь от своих мыслей.
— У них. Я так. На пиво подработать согласилась, — сообщила Стрельцова. — А она… не позвонила тебе?
— Нет.
— Почему? Не хочет?
— Не уверен. Думаю, что все сложнее…
Черт! Никогда она не видела Эда таким растерянным.
— А как же ты, если так все у вас запущено, как же ты ее просрал? — Катька наехала на Эдика безжалостно. — Какого черта ты болтался где-то полгода? Как ты мог ее полгода не видеть, если у вас такая прям неземная космическая связь и все такое?
— Давай не будем об этом, — сказал Эд и невольно притронулся к шраму на шее. К совсем свежему шраму. — Мне надо было остановить кровь… А она подумала, что я умер. Это нормально.
Ветер становился все сильнее и сильнее, серые свинцовые облака заволокли город и хлестанули зеркала и стекла первыми стрелами дождя.
— Вот дождище-то! Вот ветрище! — воскликнула Марго и повинуясь порыву вскочила в кабриолете и, вытянув навтречу ветру и ливню руки, счастливо засмеялась.
— Марго! — окликнула ее Рэй. Сядь, пожалуйста. Я опущу крышу. В наши планы не входило делать из автомобиля бассейн.
— А… Хорошо, — кивнула Марго и снова упала на сидение. Уже мокрое. Но не очень.
— Хочешь виски? — спросила ее Дизи, отрываясь от бутылки.
— Давай, — пожала плечами Марго и, взяв бутылку, немного отхлебнула. — А скажите мне. Один раз я видела, как снимали кино, и в красном кабриолете…
— Мы давали ее напрокат одним знакомым, — перебила ее Рэй. — Это был не фильм, а клип для MTV!
— Круто! — воскликнула Марго.
Красный кабриолет перемахнул через Сену.
И Марго в который раз удивлялась — как странно исполняются желания! В тот день, когда она случайно увидела съемки фильма, ей больше всего захотелось прокатиться на такой же машине. И вот теперь она едет в ней, в этой машине, с двумя красивыми девушкими. С теми самыми, которые запускали фейерверки, в которых они кувыркались с Андрэ на самолетике. Как в кино! Все, как в самом волшебном фильме!
Да что там! Сидя в Питере, она и мечтать не могла, чтобы сделать выставку в парижской галерее. Вернее мечтала, но так. Как девочки смотрят на принцесс из сказок: что-то среднее между — вот бы и мне так и — куда нам, Ялуторовским.
И Марго, казалось, была довольна всем. Даже отсутствие денег ее не удручало. Ей уже было понятно, что ни Андрэ, ни Рэй и Дизи не дадут ей умереть с голода. А уж Поль… Как-нибудь она проторчит там несколько недель. Две или три. А потом все решится само собой.
Да, Жак нисколько не обнадежил Марго.
Выслушав все, что она сказала ему про Андрэ и про «гравюры», галерейщик потрогал под носом и посоветовал Марго надраться как следует и выспаться. Тоже как следует. Но когда Марго намекнула, что надраться-то ей и не на что, Жак посоветовал пойти к «этому самому Андрэ» и рассказать это ему.
Марго надулась и свалила из галереи, так и не выяснив, когда же ей ждать Валерия. Похоже, что Жак и сам не знал, или скрывал. А насчет «гравюр» блефовал. И теперь она, возможно, получит, конечно, свой процент, но не увидит больше ни Валерия, ни Жака (со временем). Что-то она сделала не так. Она это чувствовала, но не могла себе объяснить почему. В чем прокол.
Нет! Понятно, что дело в Андрэ. Но в чем конкретно? В том, чтог она ему протекла или в том, что рассказала все Жаку?
И от этих размышлений Марго засмурела. И буря перестала радовать ее. Когда Дизи опять протянула ей пузырь, Марго помотала головой и не стала пить.
— Я завтра пойду сдавать анализы, — пояснила она. — Не хочу иметь плохой вид.
— Логично, — улыбнулась в зеркало Рэй.
— Ну и что вы мне хотели сказать про Человека-из-Стены? — вспомнила Марго и встрепенулась.
Девушки переглянулись, покашляли и, как-то решили между собой, кто будет говорить.
— А тебе никогда не кажется, что тебя исключили из человечества? — обратилась к напарнице Дизи.
— Исключили? — усмехнулась Марго. — Может быть и исключили. Странно, что ты говоришь все слово в слово. Я спрашивала об этом совсем недавно у Андрэ.
— У Андрэ? — переспросила Рей.
И девчонки рассмеялись.
— Вот уж ему это точно не грозит, — сказала Дизи. — Андрэ свою задницу не повредит, даже если сядет на ежа. Такой человек.
— Я заметила, — согласилась Марго. — И все-таки меня удивили некоторые вещи.
— Знаешь, крошка, — грустно улыбнулась Рэй. — В мире много удивительных вещей. Но не все они подлежат разгадке. Иногда лучше не совать нос туда, куда не следует.
Марго внимательно посмотрела на Рэй, потом на Дизи.
— Я не поняла. Вы от чего-то меня отговаривает? Так?
— Ну-у… Пока мы не знаем, — Рэй говорила очень мягко, грустными черными глазами поглядывая то на Марго, то на угловатую стройную Дизи.
Рей открыла сумочку и вытащила баллончик с ароматизатором. Побрызгав себе в рот, предложила Марго.
