В кабинете главного редактора было полно народу. Иван присел на стул возле двери, и стал дожидаться, когда тот освободится. Ждать пришлось минут двадцать, пока, наконец, редактор его не заметил.
- Иван, сегодня в пять часов возле мэрии состоится митинг учителей, - начал он без предисловий. – Поезжай, и привези горячий материал. Статья мне нужна к завтрашнему номеру. И прошу тебя, побольше трагедии и драматизма, читатели любят такое. Возьми фотографа Лешу Левина, он сейчас свободен.
- Мне бы аванс…
- Ванюша, мне бы кто аванс дал. Вот выйдет номер, может, что-нибудь и нам перепадет. Ты главное о деле не забывай, хлебушек то у нас горький.
Иван еле сдержал себя, чтобы не наговорить редактору колкостей. Сейчас он должен был думать только о том, что семье нужны деньги, а в данном случае молчание - золото.
До места добирались на машине Алексея Левина, начинающего фотокорреспондента. Парень он был молодой, горячий и, как фотограф, талантливый.
В машине Иван почувствовал себя немного лучше, ярость потихоньку утихла, теперь он мог спокойно рассуждать. «Чего я собственно возмущаюсь? – думал Иван. – Ведь то, что журналисты зарабатывают себе на жизнь на человеческой драме, ни для кого не секрет. Чем больше крови и слез добудет журналист, тем больше читателей будет у газеты. Человеку почему-то становится легче жить, зная, что у кого-то жизнь хуже, чем у него. Так было, и так будет всегда. И стоит ли винить газетчика в чрезмерной черствости, когда весь род людской пропитан этой черствостью и жестокостью. Веками накопленная обида, душевная горечь выливается в смуту, подобную той, на которую мы едем. А мы журналисты должны лишь подавать ее под острым соусом. Нате ешьте. Казалось, что тут дурного? Но почему же так тошно на душе?»
- Почему же так мерзко и тошно? – пробормотал Иван.
- Что вы сказали, Иван Сергеевич? – спросил Алек-сей.
- Ничего, следи за дорогой.
- Да мы уже приехали.
Они остановились невдалеке от здания мэрии. На площади собралось тысячи полторы людей, в основном - женщины. Алексей приготовился фотографировать. Рядом с ними находились журналисты и фотокорреспонденты из других газет. Это было похоже на охоту: фотографы, клацали своими фотоаппаратами, будто ружьями. Каждый из них высматривал свою дичь. Многие женщины имели усталый, замученный вид. Некоторые из них держали в руках плакаты. Ивану сразу бросилось в глаза: «Рабы не мы – мы не рабы!», «Чем так жить, лучше умереть!». Алексей с азартом фотографировал.
- Кадры, что надо! – в его голосе слышалась радость.
- Будь так любезен, заткнись, пожалуйста! Ты видишь несчастных женщин, которым нечем кормить своих детей, и радуешься! Это чудовищно!
Ивану казалось, что в его груди находится бомба, готовая в любую минуту взорваться. Руки у него дрожали, когда он полез за сигаретами.
- Простите, шеф, вырвалось. Работа такая. Просто я хотел сказать, что это то, что нам нужно, - Алексей с виноватым видом протянул Ивану пачку сигарет и зажигалку. – Интервью брать будете?
Иван оглядел стоящих плотными рядами учителей. К горлу подступил комок, ему стало душно. В эту минуту в толпе послышался крик. Толпа рассыпалась в стороны. В самом центре площади метался живой огненный факел; теперь уже всюду раздавались крики ужаса:
- Самосожжение!
Фотокорреспонденты защелкали фотоаппаратами еще активнее. Алексей тоже стал фотографировать. Иван, не понимая, что делает, толкнул Алексея на землю и, сорвав с себя куртку, кинулся к горящему факелу.
Машина Скорой помощи, включив сирену, неслась по мостовой широкого проспекта. В машине над телом Ивана колдовали два врача и медсестра.
- Подумать только, такой молодой, а уже инфаркт! Бросился женщину спасать, сердце и не выдержало.
- Ася, прекрати причитать! Борис, у него пульс не прощупывается, давление падает!
Иван слышал голоса врачей; пытался, как ему казалось, кричать, но они его не слышали. Он вдруг отчетливо увидел свое тело внутри машины. Безжизненное, с большим количеством трубочек и проводов, которые были подключены к специальному аппарату, оно казалось ему чужим. В эти минуты Иван был на редкость спокоен, он не испытывал ни страха, ни удивления, ни любопытства, лишь огромное облегчение, полный покой и расслабление. Сознание работало с особой ясностью: он знал наверняка, что умер, но это не волновало его, и даже когда наступила полная темнота, он не испугался, лишь все органы чувств его обострились.
Неожиданно Иван услышал необычайную симфонию звуков. Она лилась отовсюду, она поражала, захватывала дух, как будто тысячи самых талантливых музыкантов иг-рали в необыкновенном оркестре. Так могла петь только Вселенная. Теплая волна подхватила его, и понесла во тьме.
Где-то вдалеке он заметил свет. Вначале ему показалось, что светится маленькая звезда. Приблизившись, он понял, что свет льется из огромного Источника, который нельзя сравнить ни с солнцем, ни с луной. Лунный свет пугает и отдает холодом, а солнечный может ослепить и обжечь. Этот же Источник, напротив, манил к себе, успокаивал и дарил радость. Иван с облегчением подумал: «Я иду домой».
Волна мягко опустила его на золотистый песок. Иван заметил, что источник окружен ограждением в виде светящейся радуги. Сияющая, невыразимо чудесная, она переливалась подобно самоцветам. Стоя на золотистом песке, Иван попробовал пошевелиться, но не смог: все его члены были скованы невидимыми цепями. В центре радуги он увидел дверь. Убаюканный необычайной небесной теплотой и нежной музыкой, льющейся неведомо откуда, он не заметил, как дверь открылась. Чувство ликования охватило Ивана, ему показалось, что навстречу вышел сам Бог. Он был абсолютно прозрачен, белые одежды на Нем светились необыкновенным светом, лик его был прекрасен. Иван в жизни не видел ничего подобного. Беззвучные слезы восторга полились из его глаз.
- Я тебя ждал, - обратился к Ивану Ангел.
- Кто вы? – спросил Иван.
- Я – Архонт, пограничник между Светом и Тьмой, между Смертью и Вечностью. Я рад, что ты нашел сюда дорогу, но все же тебе нужно вернуться назад.
- Я не вернусь туда, там страшно! – душа Ивана затрепетала.
- Послушай меня, - ласково произнес Архонт. – То, что называют смертью, для тебя еще не наступило. Тонкая нить, связывающая тебя с телом, не порвана.
- Я не понимаю вас! – изумленно воскликнул Иван.
- Ты проникнул в тайну, но не постиг ее. Дух зла утяжелил твою душу, и наказание должно было быть ужасным. Но твоя последняя мысль была о спасении другой души. Она и призвала нас на помощь. Чтобы спасти тебя, ты был на время поднят сюда Высшими Силами Света.
- На земле мне пришлось много страдать. Неужели и после смерти страдания должны продолжаться? Это не справедливо!
- Это Закон. Много веков назад, по мирскому времяисчислению, здесь произошла война. Воины Света воевали против воинов Тьмы, и одержали победу. Здесь возникла граница, которую мы – Архонты охраняем. И никто не войдет в эту дверь, не будучи узнанным, - сказал Архонт, и чтобы успокоить Ивана, мягко коснулся его плеча. – Тогда же был низвергнут на землю Великий Дух зла – Сатана. Настало страшное время для людей. Хотя Великая Война окончена, на земле она продолжается. Война за каждую человеческую душу.
Архонт замолчал. Дивные светящиеся волны, истекающие из радуги, несли в себе целебную силу. Иван почувствовал, как все то тревожное, сумрачное, злое, что накопилось в нем, снималось с него этим трепещущим свечением, словно грязная одежда. Все члены его наполнились необычайной легкостью, невидимые цепи больше не сковывали его, он парил в пространстве.
Теперь Иван слушал внимательно, боясь пропустить хотя бы слово.
- Многие души пытаются найти дорогу к Источнику, но, отягощенные злом, так и не могут подняться сюда. Они мечутся во тьме, пока их не затягивает в свое логово Зверь. Иные души, постигшие Тайну Бессмертной Любви, находят Свет в себе. Они настолько легки, что без труда проходят весь путь. Мы называем их Светоносцами. Твоя трагедия в том, что ты даже не пытался найти в себе Источник Света. А ведь тот, кто не познал свой Свет, не будет наслаждаться тем, чем обладает.
- Скажите мне, чем я обладаю?
- Пока ты слеп – ты во тьме и ни чем не обладаешь.
- Получается замкнутый круг, - прошептал Иван.
- Человек способен его разорвать, и ты способен его разорвать. В тебе заронено зерно Света. Отыщи его, и ты вновь сольешься с Высшим Миром.
