Он лгал.
Он знал.
– Что ты такое говоришь, папа? – всхлипнул Джастин. – Эти люди хотят тебя убить?
– Ты же сам видел, Джас! Вчера вечером. Я могу раскрыть часть их организации. Их могут посадить в тюрьму. Это опасные люди, сынок. – Он снова сел. – ФБР… считает, что мы не можем вернуться к обычной жизни.
– Мы? – Эмили вскочила, пытаясь понять. – Ты хочешь сказать, мы все? Мы все в опасности?
– Ты же видела, что случилось вчера, солнышко. Не думаю, что кто-то из нас может рисковать.
– Что ты имеешь в виду под обычной жизнью, папа? Какое-то время эти охранники станут провожать нас в школу? Или когда мы пойдем гулять? Выходит, мы будем настоящими заключенными…
– Нет, я не это имел в виду. – Рааб сел и покачал головой. – Боюсь, что все значительно сложнее, Эм.
Последовала пауза. Как будто землетрясением сносит крышу, а они сидят и смотрят, как она на них падает. Только то была не крыша, а их жизнь, которая неожиданно рухнула. Все смотрели на него, стараясь понять, о чем он говорит.
– Нам придется уехать отсюда, – с горечью произнесла Шарон. – Ведь так, Бен?
Это был даже не вопрос. Ее глаза наполнились слезами.
– Нам придется прятаться, как преступникам. Вот зачем эти люди там, у дома. Они собираются увезти нас отсюда, верно, Бен?
Рааб сжал губы и кивнул:
– Думаю, что так, Шар.
Слезы теперь ручьями бежали по ее щекам.
– И куда нас повезут, папа? – гневно закричала Эмили. – Куда-нибудь поблизости? Где другая школа? – То была ее жизнь, которую внезапно вырвали из-под нее. Школа, друзья, сквош, все, что она знала.
– Не думаю, Эм. И боюсь, ты не сможешь никому сказать, где ты находишься.
– Уехать! – Она повернулась к матери, потом к Кейт, ожидая, что кто-нибудь скажет, что все это неудачная шутка. – Когда?
– Скоро. – Отец пожал плечами. – Завтра, послезавтра…
– Это настоящее безумие! – закричала Эмили. – О Господи!
Было такое впечатление, что он пришел и сказал им всем, что все люди, которых они знали, все, чем они занимались, пропало, исчезло в результате какого-то жуткого несчастного случая. Хотя, по существу, исчезнуть должны были они. Все должно быть стерто с лица земли: все, кого они знали, их жизни вплоть до этого момента станут пустым звуком, умрут.
Останутся в прошлом.
– Никуда я не поеду! – закричала Эмили. – Я остаюсь. Ты уезжай. Это ты нам такое устроил. Что ты такое сделал, черт возьми, папа?..
Она выбежала из столовой и с грохотом взбежала по лестнице. Хлопнула дверь в ее комнату.
– Она права, – сказала Кейт отцу. – Что ты такое сделал, папа?..
Одно дело было видеть его таким. Не сильным, уважаемым человеком, за которого она его всегда принимала, но понурым и поверженным. С этим бы она справилась. Люди обманывают жен, теряются, воруют деньги у компании. Некоторые даже попадают в тюрьму.
Но это… Он рисковал ими всеми. Сделал из них мишени. Тех людей, которых он предположительно любил. Кейт не могла этому поверить. Ее семья разваливалась на части прямо у нее на глазах.
– Как насчет Рути, Бен? – Шарон тупо посмотрела на него. Она говорила о своей матери. – Мы же не можем ее бросить. Она нездорова.
Рааб беспомощно пожал плечами:
– Мне очень жаль, Шарон…
– Я не понимаю, – сказал Джастин. – Почему мы не можем продолжать жить здесь? Почему они не могут нас охранять? Это же наш дом.
– Наш дом… – Рааб шумно выдохнул. – Он уже не будет нам принадлежать. Его заберет правительство. Меня могут посадить в тюрьму до суда. Они полагают, что мой приговор им удастся ограничить этим сроком. После этого я присоединюсь к вам…
– Присоединишься к нам? – ахнула Шарон. Она не сводила с него расширенных глаз, и в них не было прощения. – Где именно ты к нам присоединишься, Бен?
Он покачал головой:
– Я не знаю, Шар.
Наверху Эмили билась в истерике. Кейт пыталась изо всех сил успокоить ее, но сестра продолжала лежать распростершись на кровати, рыдала и била кулаком по матрасу.
У нее были запланированы соревнования, ее ждал тренер, она рассчитывала получить высший разряд. В этот год все ее друзья праздновали шестнадцатилетие. На следующую субботу назначен ее отборочный тест.
– Это наш дом, Кейт. Как мы можем все бросить и уехать?
– Я знаю, Эм…
Кейт легла рядом и обняла сестру, как обнимала когда-то, когда они слушали любимую музыку или обменивались секретами про мальчиков. Эмили выкрасила потолок в своей спальне в синий цвет. На этом фоне, когда выключишь свет, сияли звезды.
Кейт взглянула на звезды.
– Ты помнишь, как мы жили в старом доме, а цена на золото падала? В тот год мы никуда не поехали, и у папы были трудные времена. Я уже училась в средней школе, ты же еще ходила в начальную, в Тамблине. Он не забрал тебя оттуда. Даже в самое трудное время. Он сделал это для того, чтобы ты могла продолжать играть в сквош.
– Но это ничему сейчас не поможет, Кейт. – Эмили вытерла глаза. – Это не меняет того, что он сделал. Ты уехала. Ты здесь не живешь. Что мы должны сказать людям? Что наш папа – торговец наркотиками? Что он в тюрьме? Мы должны уехать на несколько лет. Мы не сможем навещать тебя, Кейт. Это же наша жизнь…
– Но она на этом не кончается. Я знаю… Я все понимаю. Вот только…
Эм села и уставилась на нее:
– Что «вот только», Кейт?
– Ты права. – Кейт сжала ее руку. – Это ничему не поможет.
Джастин сидел за письменным столом в своей комнате, задрав ноги на стол как будто в трансе, и нажимал кнопки какой-то компьютерной игры. Кейт спросила, как он. Он тупо взглянул на нее и пробормотал в ответ свое обычное:
– Я в порядке.
Она прошла в дальний конец коридора в свою комнату.
После ее отъезда они здесь почти ничего не меняли. Иногда она приезжала на выходные или в праздники и тогда спала здесь. Кейт смотрела на свои красные полки, на которых все еще стояли ее старые учебники и папки. На стенах висели старые плакаты. Боно из «Ю-Ту», Брэнди Кристиан, его знаменитый гол, когда американская команда выиграла олимпийское золото. Кейт всегда предпочитала Брэнди Миа Хамм. Были там Леонардо Ди Каприо и Джереми Блум, великолепный сноубордист. Ей всегда было приятно сюда возвращаться, тепло на душе.
Но не сегодня. Эм права. Это ничему не поможет.
Кейт легла на кровать и вынула сотовый телефон. Нажала на кнопку скоростного набора и проверила время. Ей был кто-то нужен. Слава Богу, он ответил.
– Грег!
Они встретились в Бет Шалом, семейном сефардском храме в городе. Он просто подошел к ней во время киддиша, после службы Рош Хашана. Она еще раньше заметила его в храме.
Грег был замечательным. Сам вроде Вечного жида. Он приехал из Мехико. Здесь у него никого не было. Он учился на последнем курсе в медицинской школе в штате Колумбия, когда они встретились. Теперь он был резидентом второго года в детской ортопедии. Он был высокий, худой, гибкий и немного напоминал ей Аштона Катчера своей копной густых русых волос. Последний год они, по сути, жили вместе в ее квартире в Ист-Сайде. Теперь же, когда между ними установились серьезные отношения, возникал большой вопрос: где он сможет закончить свое обучение? Что с ним случится, если ему придется уехать из Нью-Йорка?
– Кейт! Слушай, я так волновался. Ты оставляла эти непонятные короткие послания. Там у вас все путем?
– Нет, – ответила Кейт. Она едва сдерживала слезы. – Все совсем плохо, Грег.
– Это Бен? Расскажи, что случилось. Он в порядке? Я могу чем-нибудь помочь?
– Нет, медицина тут не поможет, Грег. Я не могу сейчас в это вдаваться. Обещаю, я скоро тебе все расскажу. Но есть кое-что, что мне необходимо знать.
– Что, Пух? – Он ее так называл. Он явно очень беспокоился. Она слышала по голосу.
Кейт подавила свои страхи и спросила:
– Ты меня любишь, Грег?
Последовала пауза. Она знала, что удивила его. Такой вопрос могла задать только глупая девчонка.
– Я знаю, мы постоянно повторяем эти слова. Но сейчас для меня это очень важно. Мне необходимо это услышать, Грег…
– Разумеется, я люблю тебя, Кейт. Ты же знаешь.
– Я знаю, – сказала Кейт. – Я сейчас не о том… Я хотела спросить, могу ли я доверять тебе, Грег? В смысле во всем?
– Кейт, что с тобой такое?
– Со мной все в порядке. Я лишь должна эти слова от тебя услышать. Я понимаю, что это странная просьба, Грег.
На этот раз он не стал раздумывать.
– Ты можешь мне доверять, Кейт, обещаю тебе. Только расскажи мне, что, черт возьми, там у вас происходит. Позволь мне приехать. Может быть, я смогу помочь.
– Спасибо, но нет, ты не сможешь. Мне просто необходимо было это услышать, Грег. Теперь все в порядке.
Она уже приняла решение.
– Я тоже тебя люблю.
