Натянув перчатки, Амелия обвела взглядом комнату. Спальня Гаррета являлась так называемым «вторичным местом преступления», то есть не той точкой, где непосредственно произошло преступление, а местом, где оно планировалось, или, например, где преступник скрывался после его совершения. Райм постоянно твердил, что такие места, как правило, гораздо ценнее для криминалиста, чем собственно само место преступления, потому что преступники бывают здесь более невнимательными, снимают перчатки, оставляют одежду, оружие и другие улики.
Сакс начала осмотр, двигаясь по методу «решетки» — вперед и назад в одном направлении, потом тем же способом поперек первоначального маршрута. Так подстригают газоны — шаг за шагом, а затем разворот, небольшое смещение в сторону, и снова почти по тому же самому месту.
— Сакс, не молчи, говори со мной.
— Жуткое место.
— Жуткое? — недовольно проворчал Райм. — Черт побери, что значит жуткое?
Линкольн Райм терпеть не мог лирических отступлений. Он предпочитал конкретные понятные определения: холодный, грязный, синий, зеленый, острый. Криминалист даже жаловался, когда его помощница называла что-то «большим» или «маленьким». («Сакс, давай мне размеры в дюймах или миллиметрах или вообще ничего не говори!» Амелия Сакс проводила осмотр места преступления, вооруженная непременными атрибутами: пистолетом «Глок», резиновыми перчатками и рулеткой.)
«А вот мне здесь жутко, — подумала про себя Сакс. — Черт возьми, это что-нибудь значит?»
— На стенах плакаты. Кадры из фильмов «Чужой» и «Звездный десант», где изображены огромные жуки, нападающие на людей. И рисунки Гаррета. Страшные. Комната очень грязная. Заплесневевшие объедки, много книг, грязная одежда, насекомые в банках. Больше ничего.
— Одежда вся грязная?
— Да. Вот отличный образчик — штаны, на которых живого места нет. Судя по всему, Гаррет носил их не снимая; в них, наверное, целая тонна разных улик. И штанины снизу подвернуты. Нам повезло, сейчас подростки его возраста так не делают.
Амелия убрала штаны в полиэтиленовый пакет.
— Рубашки?
— Только футболки. С карманами нет ничего, — криминалисты обожают карманы и подвернутые штанины, в них попадает масса полезных улик. — Райм, я нашла пару тетрадей. Но Джим Белл и его ребята, наверное, их уже просмотрели.
— Не надейся на наших коллег, — сухо заметил Райм. — Ты же убедилась, они понятия не имеют о том, как проводить осмотр места преступления.
— Ясно.
Сакс начала листать тетради.
— Это не дневник. Здесь нет никаких карт. Ничего про похищения. Только рисунки насекомых… похоже, тех, что он держит в террариуме.
— Порнография? Рисунки обнаженных женщин?
— Нет.
— Захвати эти тетради. Какие у него книги?
— Их штук сто. Школьные учебники, книги по зоологии, о насекомых. Подожди-ка. Это уже интереснее. Ежегодник средней школы Таннерс-Корнера. Шестилетней давности.
Райм задал вопрос кому-то из находившихся рядом с ним, затем снова заговорил с Амелией.
— Джим сообщает, что Лидии исполнилось двадцать шесть. Школу она закончила восемь лет назад. Но проверь Макконнел.
Сакс раскрыла ежегодник на девочках, нашла букву М.
— Есть! Фотография Мери-Бет вырезана лезвием. Похоже, мы имеем дело с классическим маньяком-преследователем.
— Нам наплевать на его психологический портрет. Нас интересуют только вещественные доказательства: книги на полках, какие из них мальчишка читал чаще других?
— Но как я могу…
— Замусоленные страницы, — нетерпеливо оборвал ее Райм. — Начни с тех книг, что ближе всего к его кровати. Отбери штук пять-шесть.
Сакс взяла четыре самые зачитанные книги. «Справочник энтомолога», «Классификация насекомых Северной Каролины», «Водные насекомые Северной Америки», «Миниатюрный мир».
— Райм, готово! На страницах много пометок.
— Отлично. Захвати книги с собой. А теперь подумай: в комнате должно быть что-то особенное.
— Пока ничего не нахожу.
— Ищи, Сакс. Мы имеем дело с шестнадцатилетним парнем. Вспомни все наши дела, где были замешаны подростки. Для них собственная комната является центром вселенной. Постарайся встать на место Гаррета. Где бы ты спрятала самое сокровенное?
Амелия заглянула под матрас, в ящики письменного стола и за ними, под серую подушку. Посветила фонариком между кроватью и стеной.
— Райм, кажется, здесь что-то есть.
— Что?
Она вытащила несколько скомканных гигиенических салфеток и баночку вазелина. Развернув одну из салфеток, Сакс увидела на ней следы, похожие на высохшее мужское семя.
— Под кроватью куча салфеток. Похоже, наш парень по ночам усиленно занимался онанизмом.
— Ему шестнадцать лет, — заметил Райм. — Было бы странно, если бы это было не так. Прихвати парочку салфеток. Быть может, нам понадобится анализ его ДНК.
Под кроватью Сакс нашла также дешевую рамку для фотографии, с неумело нарисованными на обратной стороне муравьями, осами и жуками. В рамку была вставлена вырезанная из школьного ежегодника фотография Мери-Бет Макконнел. Еще с десяток снимков Мери-Бет были в альбоме. Все, судя по всему, сделанные, в основном, скрытой камерой на школьном дворе и улицах городка. На двух девушка была в купальнике на пляже. На обоих снимках она стояла, наклонившись, и фотоаппарат был наведен на ее промежность.
Сакс сообщила Райму о своих находках.
— Девушка его мечты, — пробормотал тот. — Продолжай.
— По-моему, нам пора отправляться на первичное место преступления.
— Сакс, еще минуту-две. Вспомни, добрая самаритянка, это ведь была твоя идея.
Амелия недовольно передернула плечами.
— Что ты от меня хочешь? — вспыхнула она. — Снять здесь все отпечатки пальцев? Пройтись с пылесосом и собрать волосы?
— Конечно же, нет. Тебе прекрасно известно, что мы сейчас собираем не доказательства для прокуратуры. Нам нужно найти только какой-нибудь намек, указывающий, куда мальчишка мог утащить девушек. Естественно, он не собирается привести их домой. Гаррет подготовил специальное место для них. И уже бывал там ранее. Хоть он и молодой, и производит впечатление парня со странностями, но организовано у него все, похоже, как надо. Даже если девушки уже мертвы, готов поспорить, он приготовил для них милые уютные могилки.
Несмотря на то, что Сакс уже давно работала с Раймом, ее до сих пор коробило от его цинизма. Она понимала, что это неотъемлемое качество криминалиста — ведь для того чтобы раскрыть преступление, необходимо отстраниться от связанных с ним ужасов. И все же порой Амелии это действовало на нервы. Возможно, потому, что она чувствовала в своей душе те же зачатки черствости, бесчувственной отрешенности, которую профессиональный сыщик должен уметь включать, когда это необходимо. Но Сакс боялась, что со временем от этой черствости у нее окончательно отомрет сердце.
Милые уютные могилки…
Голос Линкольна Райма никогда не звучал так сладострастно, как в те минуты, когда криминалист представлял себе место преступления.
— Продолжай, Сакс. Влезь в его шкуру. Стань Гарретом Хэнлоном. О чем ты думаешь? На что похожа твоя жизнь? Как она протекает минута за минутой в этой крохотной комнатке? Каковы твои самые сокровенные мысли?
Если верить Райму, лучшие криминалисты подобны талантливым писателям, вживающимся в созданные образы, растворяющиеся в чужом мире.
Сакс снова обвела взглядом комнату. Ей шестнадцать лет. Она трудный подросток. Сирота, над которым смеются в школе. Ей шестнадцать лет. Ей шестнадцать лет. Шестнадцать лет…
Она едва успела поймать мысль, прежде чем та унеслась прочь.
— Райм, знаешь, что тут странно?
— Говори, говори, Сакс, — тихим обнадеживающим голосом промолвил он.
— Мальчишке шестнадцать лет, так? Я вспоминаю Томми Бриско, с которым гуляла, когда мне было шестнадцать. Знаешь, чем были увешаны стены его комнаты?
— В мои времена все мальчишки вешали плакаты с этой жуткой актрисой Фаррой Фосетт.
— Вот именно. А у Гаррета нет ни одной вырезки из «Плейбоя» или «Пентхауза». Ни карт, ни игрушек, ни плакатов рок-музыкантов. И ты только представь себе: ни видеомагнитофона, ни телевизора, ни приемника. Ни «Денди». О господи, ему шестнадцать лет, а у него нет даже компьютера.
Крестнице Сакс было двенадцать, и ее комната напоминала магазин электроники.
— Быть может, все дело в деньгах. Он ведь живет с приемными родителями.
— Черт возьми, Райм, если бы мне было шестнадцать лет, и я хотела слушать музыку, я бы сама сделала радиоприемник! Подростков, его ровесников ничто не может остановить. Просто эти вещи Гаррета совсем не интересуют.
