Джон Гришэм - Время прощать

Джейк еще на юридическом факультете усвоил: следует избегать дел, касающихся налогового законодательства, и твердой рукой отводил всех потенциальных клиентов, нуждающихся в советах по вопросам налогов. Им он ничем помочь не мог, поскольку об этой правовой сфере знал очень мало. Поэтому когда Ланье предоставил возможность противной стороне допросить свидетеля, он отказался, тем более что присяжные уже устали и проголодались.

— Перерыв до половины второго, — объявил судья Этли. — Мистер Брайгенс!

Джейк собирался перехватить Ланье и спросить, не найдется ли у него пять минут, чтобы поговорить, но призыв судьи внезапно изменил его планы. Он последовал за Этли в его кабинет. Сняв мантию и раскурив трубку, тот сел, посмотрел на Джейка и тихо сказал:

— Вы недовольны моими решениями.

Джейк фыркнул:

— Нет, конечно. Вы позволили Уэйду Ланье развернуть процесс в свою сторону с помощью нескольких грязных трюков — вдруг свалившихся на голову свидетелей, к допросу которых я не имел возможности подготовиться.

— Но ваша клиентка солгала.

— Она не моя клиентка. Мой клиент — наследство. Тем не менее да, она не была до конца правдива. Ее застали врасплох, судья, выстрелили из-за угла. В своих предварительных показаниях она ясно заявила, что не помнит всех белых женщин, у которых работала. Эпизод с Пикерингами был настолько неприятен, что, уверен, она старалась забыть о нем. А самое важное в этой истории то, что Летти ничего не знала о рукописном завещании миссис Пикеринг. Я бы мог подготовить ее, судья. Это моя работа. Я мог смягчить удар. Однако вы позволили устроить эту засаду, и за несколько секунд дело взлетело на воздух.

Произнося это, Джейк смотрел старику прямо в глаза, хотя прекрасно понимал: укорять надо не одного Рубена В. Этли. Однако в этом конкретном случае именно судья был виноват, и несправедливость злила Джейка. Теперь ему уже нечего терять, так почему бы не выложить все, что он думает?

Судья пыхнул трубкой, втянул дым обратно, словно собирался съесть его, потом выпустил вверх.

— Не согласен. Но независимо от этого хочу, чтобы вы сохраняли достоинство. В моем зале адвокаты не ругаются.

— Примите мои извинения. Иногда в пылу борьбы у меня вырывается резкое слово. Думаю, я такой не один.

— Я не уверен, что присяжные считают, будто, как вы выразились, дело взлетело на воздух.

Джейк молчал в нерешительности. Он почти был готов напомнить судье, что тот мало что смыслит в подборе присяжных, что он слишком редко имел с ними дело и проблема отчасти именно в этом. У себя в Канцелярском суде он был сам и судьей, и присяжными, и мог позволить себе роскошь приобщать к вещественным доказательствам все, что пожелает. Он мог просеивать происходящее, отделять добро от зла и выносить решения, которые лично считал правильными.

Но у Джейка не было желания вступать в спор.

— Судья, у меня очень много работы.

Этли махнул рукой в сторону двери, и Джейк вышел. Гарри Рекс поймал его на выходе из здания суда.

— Оззи звонил в контору, сказал, что они еще в Мемфисе, в тюрьме, пытаются вытащить его. Прямо сейчас не могут внести залог.

— Залог? За что? — Джейк нахмурился.

— Ему вменяют пребывание в общественном месте в состоянии явного опьянения и в сопротивлении аресту. Это же Мемфис. Они каждого, кого приволакивают в участок, обвиняют в сопротивлении при задержании.

— Я думал, у Оззи там связи.

— Насколько я знаю, он старается их сейчас найти. Говорил я вам, посылать Люсьена на Аляску — ошибка!

— Думаете это то, что сейчас может помочь?

— Нет. Куда вы собираетесь на ленч?

— Я не голоден.

— Давайте выпьем пива.

— Нет, Гарри Рекс. Некоторых присяжных оскорбляет, когда от адвоката пахнет спиртным.

— Неужели вас все еще заботят присяжные?

— Давайте не будем, хорошо?

— У меня сегодня во второй половине дня суд в Смитфилде. Желаю удачи. Заеду позднее.

— Спасибо.

Направляясь к себе в контору, Джейк вдруг с удивлением осознал, что Гарри Рекс с понедельничного утра не пропустил ни одного заседания в его суде.

Дьюэйн Сквайр, вице-президент компании «Берринг Ламбер», в четверг накануне самоубийства Сета поспорил с ним насчет отправки морем в Техас крупной партии ядровой древесины для фирмы, занимающейся настилкой полов. Сквайр вел переговоры, заключил сделку и был крайне удивлен, узнав, что Сет позвонил в компанию и перезаключил сделку по более низкой цене.

В то утро в четверг они без конца обсуждали дело и не могли прийти к общему мнению. Оба были расстроены, оба убеждены в своей правоте, но в какой-то момент Сквайр понял, что Сет не в себе. Арлин Троттер в конторе не было, и она не присутствовала при конфликте. Когда Сквайр в очередной раз вошел к Сету в кабинет и увидел, что тот сидит, обхватив голову руками, Сет признался, что у него кружится голова и его тошнит.

Они снова заговорили о контракте, и выяснилось, что Сет забыл его подробности. Он утверждал, будто Сквайр согласился на слишком низкую цену, и они снова поспорили. К трем часам дня, когда Сет уезжал из конторы, стало ясно, что «Берринг Ламбер» потеряла около десяти тысяч долларов. Насколько помнил Сквайр, это была самая крупная потеря по контрактам, которые когда-либо заключались при участии Сета.

Сквайр охарактеризовал состояние своего босса как неустойчивое и неадекватное. На следующее утро тот продал древесину в Южную Каролину тоже с существенным убытком.

Джейк прекрасно понимал, чего упорно добивается Уэйд Ланье — передать дело присяжным до выходных. Чтобы этому помешать, Джейк во время перекрестного допроса поднял тему финансов компании «Берринг Ламбер» и стал подробно расспрашивать Сквайра.

Сквайр сообщил, что восемьдесят восьмой год был самым прибыльным из пяти последних, хотя доходы упали в четвертом квартале, после смерти Сета. В то время как присяжные постепенно все больше увядали, Джейк со Сквайром подробно обсуждали работу компании, заключавшиеся ею контракты, стратегию, проблемы с рабочей силой, падение цен на лес. Дважды его честь поторапливал Джейка: «Двигайтесь быстрее, мистер Брайгенс», — но тот не слишком старался исполнять его распоряжения. Все равно их отношения уже испорчены.

После Дьюэйна Сквайра Ланье вызвал мистера Дьюберри, агента по торговле земельными участками и недвижимостью, который специализировался на фермах и охотничьих клубах. Он поведал историю общения с Сетом накануне его смерти. Сет интересовался покупкой пятисот акров земли в округе Тайлер для строительства охотничьего клуба.

Они с Дьюберри присматривались к этой земле последние лет пять, но Сет так и не смог решиться. В конце концов он заплатил за годовой опцион на этот участок, но заболел и утратил к нему интерес.

Когда срок опциона заканчивался, он несколько раз звонил Дьюберри. Дьюберри не знал ни того, что Сет умирает, ни того, что он сидит на обезболивающих. В один день Сет хотел исполнить опцион, на следующий нет уже. Несколько раз забывал стоимость одного акра, а однажды даже забыл, с кем разговаривает. Его поведение становилось все более неадекватным.

Во время этого перекрестного допроса Джейку удалось еще больше затянуть время. К концу четверга процесс почти застопорился, и судья Этли пораньше объявил перерыв до следующего утра.

Пободавшись с мемфисской бюрократией, Оззи уже готов был уехать, когда вспомнил то, что следовало вспомнить раньше. Он позвонил Букеру Систранку, чей офис находился в четырех кварталах от городской тюрьмы. После неприятного начала знакомства они наладили отношения и даже встречались дважды, когда Оззи приезжал в Мемфис.

Букеру в Клэнтоне бывать больше не доводилось, да он и не рвался. Оба понимали, что двое черных, живущих в часе езды друг от друга и обладающих некоторым влиянием в мире белых, должны находить общий язык и поддерживать приятельские отношения. Тем более что Букер имел в Клэнтоне особый интерес: Лэнги оставались должны ему пятьдесят пять тысяч долларов, и он хотел получить свои деньги.

Мемфисская полиция терпеть не могла Систранка, но боялась его. Через пятнадцать минут после того, как он прибыл в своем черном «роллс-ройсе» в участок, нужные бумаги уже стремительно перелетали с одного стола на другой: дело Люсьена Уилбэнкса приобрело статус приоритетного. Люсьен вышел из участка через полчаса после того, как в него вошел Систранк.

— Нужно ехать в аэропорт, — сказал Люсьен.

Оззи поблагодарил Букера и пообещал связаться с ним позже.

По дороге в аэропорт Люсьен поведал, что оставил портфель в самолете — то ли под креслом, то ли в верхнем багажном отделении. Но в любом случае сопровождающие его служащие аэропорта — идиоты: как можно было не забрать багаж? Однако служащие были слишком заняты тем, чтобы вытащить из самолета его самого. Оззи и Празер слушали его и курили. Люсьен выглядел и пах как один из валяющихся под забором бездомных, которых они задерживали за бродяжничество.