состоятся на территории Европы в 04:00. Немецкие города: Берлин, Дюссельдорф, Мюнхен. Французские города: Клермон-Ферран, Мюлуз. Всем выжившим: покинуть зону поражения и искать убежище, – я замолчала, прислушиваясь к замедленному бою своего сердца. – Мир объявил ядерную войну Стали, Тристан, – заглянув в глаза стоящего рядом парня, прошептала я. – Человечество только что во всеуслышание признало своё поражение.
Мы не были в зоне поражения. Нам хотелось в это верить…
– Берлин и Дюссельдорф совсем далеко, – сверля взглядом разложенную на капоте карту, говорил Тристан. – Мюнхен ближе, но всё равно мы на безопасном расстоянии – больше трехсот километров.
Мой взгляд сверлил территорию франции.
– Тристан, Мюлуз, – я ткнула пальцем в город, который находился менее чем в сотни километров от нас. – Это очень близко, – моё сердце сжалось, отказываясь верить в происходящее. – Мы фактически находимся на перекрёстке между Мюнхеном и Мюлузом. Менее сотни километров по прямой до Мюлуза, Тристан. Это слишком близко…
– Мы успеем отъехать дальше, садись в машину, – Тристан стал поспешно сворачивать карту.
– Это ещё не всё…
– Что? – парень настороженно взглянул на меня.
– Это не все города, которые были названы. Было много помех, во время которых зачитывались города, – я уперлась руками в бока. – Речь шла о территории Европы, но мы услышали только три города Германии и два города Франции. Мы ничего не знаем о том, будет ли подвергаться бомбардировке Швейцария и, если будет, что скорее всего, тогда какие именно города? Мелкие, вроде Мюлуза, или крупные, вроде Берлина? До Цюриха отсюда всего каких-то пятьдесят километров, дальше сразу же следует Люцерн… Тристан, мы, скорее всего, находимся на маршруте ядерного поражения, – я поджала губы. – А до начала бомбардировки остаётся меньше часа.
Тристан понимал, что именно я пытаюсь ему сказать: мы не страусы, а даже если бы ими и были, нас бы не спасли ни быстрые ноги, ни спрятанные в землю головы. Если мы не умрём от прямого поражения – лучевая болезнь нас всё равно настигнет. Это ядерная война на земле. Благополучно переждать её у нас не получилось бы даже в космосе. Потому что у космических кораблей больше не будет связи с планетой Земля.
Не знаю, чем бы в итоге закончилось это внезапно острое осознание нашей скорой гибели, если бы не произошло то, что произошло дальше. Из машины выпрыгнул Спиро.
Парень бросился к нам со всех ног, держа перед собой телефон. Я сразу поняла, что произошло. Ещё до того, как он закричал, разрезая своим тонким голосом ночную тишину, питающуюся фальшивыми звуками от включенного мотора нашего пикапа:
– Я дозвонился! Дозвонился!
Выхватив из рук парня телефон, я приложила его к уху:
– Слушаю!
– Езжайте по О2, не сворачивайте! (Помехи) слышишь?!
– Да! Да, я слышу! – вскричала я, узнав в глухом, едва распознаваемом голосе Беорегарда – значит он всё ещё жив! Значит где-то впереди всё ещё есть то место, где можно оставаться живым – есть безопасность! – Мы только что пересекли швейцарскую границу! – продолжила кричать я в шипящую трубку. – Мы находимся на О2! У вас всё ещё безопасно?!
– Да (шипение)… Всё ещё (шипение)…
– Ядерные взрывы! Они будут на территории Швейцарии?!
– Не.. е…
– Что?! – я не поверила обрыку услышанного.
– НЕТ!!! – прокричал во всё горло мужчина. – Ядерные бомбы не будут сброшены на терр… Швейца!… О2!… (Продолжительное шипение)… По заданному маршруту не сворачивая… Я… вы… квам…
– Что?!
– …КВАМ!!!
Связь оборвалась. Даже шипения не осталось – глухая пустота.
– Что он сказал?! – я уставилась на рядом стоящего Тристана. – Последние слова – что он сказал?!
– Не знаю, – Тристан выхватил из моих рук телефон и начал им размахивать, пытаясь словить сеть.
– Он точно сказал, что ядерные бомбы на территорию Швейцарии сбрасываться не будут! – едва не подпрыгнула на месте я. – Нам срочно нужно ехать вперёд – нам нужно увеличить расстояние с Мюлузом!
Сев за руль, я с такой силой нажала на педаль газа, что мы тронулись с места с визгом из-под колёс.
Я даже не подозревала, что могу быть настолько рада голосу человека, которого ни разу в своей жизни не видела в лицо! Я так рада была услышать его, потому что этот голос ознаменовывал не просто спасение – он ознаменовывал надёжность! Если Беорегард всё ещё есть, значит всё ещё есть и убежище, и Рэймонд с Кармелитой, и этого не отменит никакая ядерная война! Пока что…. Не сегодня. Потому что сегодня Швейцария не будет сожжена ядерными взрывами – так сказал Беорегард! А раз он так сказал, значит это правда, значит так и будет…
Ровно через тридцать пять минут далеко позади нас раздался страшный гром неприродного происхождения, и ночное небо вспыхнуло огнём. Мы были достаточно далеко. Я не была уверена в этом наверняка, но я надеялась на это. Потому что я знала, что смерть от лучевой болезни страшно мучительна. Страшно…
Мы проехали сквозь три провинциальных городка, в каждом из которых встретили Блуждающих, которые выглядели ещё более пугающе, чем те, которых мы видели до сих пор: их лица были искорёжены, кожа местами содрана, безумное сияние глаз ночью казалось ещё более ярким. Всякий раз инфицированные бурно реагировали на наше появление, но мы раз за разом проезжали сквозь павшую швейцарскую провинцию не сталкиваясь с ними лоб в лоб – мы всё ещё были быстрее их.
Периодически оглядываясь, я видела, как Спиро прикрывает глаза окончательно проснувшихся девочек пледом, чтобы те не видели Блуждающих и трупы, зачастую лежащие прямо посреди дороги, но сам он не отводил взгляда от окон, и я больше не настаивала на этом. Пусть смотрит. Это теперь та реальность, в которой ему придётся жить, если мы, конечно, сможем пережить эту ночь.
Топливо в баке продолжало беспощадно таять, видимость, из-за разбитого лобового стекла, была опасно слабой, до пункта назначения оставалось всего полтора часа езды по прямой… Я нервничала. Больше всего меня беспокоил тот факт, что объездных дорог в Швейцарии было гораздо меньше, чем в Германии: в большинстве своём здесь были горные цепи, с которых никуда не свернёшь – только продвигаться вперёд или только пятиться назад. В таких условиях легко заехать в опасный тупик. В такой, из которого уже не выедешь.
Именно о тупиках я и думала, когда посреди дороги, с двух сторон взятой в тиски чёрным лесным массивом, произросшим на горных склонах, вдруг выросла шеренга из Блуждающих.
Лишь резко нажав на педаль тормоза я поняла, что до сих
