Потом он вышел на поляну за домом и видел, как мужчина, обогнав его, стал взбираться на вершину холма – его голова и плечи вырисовывались на фоне неба. Рядом с мужчиной бежала собака. Они прошли по вершине примерно ярдов пятьдесят и стали спускаться с другой стороны. Собака скрылась почти мгновенно, а силуэт мужчины еще какое-то время темнел впереди, как это бывает, когда человек спускается с лестницы. Дэвид проводил его взглядом, но за ним не пошел. Поблизости находился колодец – большое кирпичное сооружение, построенное на месте, где бил ключ. Шум воды показался Дэвиду каким-то очень знакомым.
Теперь через окно кухни он видел большой буфет с посудой, сосновый стол и деревянные стулья; возле печки стояла корзинка для собаки. По мере того как он смотрел, предметы расплывались, теряли свои очертания. Вдруг Дэвид оказался в Нью-Йорке, потом у моря, и тут появился Том. Он что-то говорил и махал руками, чтобы его не перебивали, но голоса слышно не было.
Ему понравился сон, постепенно он стал черно-белым и возвратил его в студенческий городок, многолюдный и шумный. И снова загудело что-то, видимо самолет. Казалось, оркестр грянул в набитом до отказа концертном зале. И вдруг застрял на одном аккорде.
Дэвид проснулся заинтригованный, представил себе виденный во сне дом и все, что было вокруг. Просматривая «библиотеку» своей памяти, он все больше убеждался в том, что никогда там не был. Но его очень тянуло туда. Он попросил кофе, но ему сказали, что скоро ужин, а уж потом кофе. Том, хлопая себя по бедру, ходил от окна к окну, видимо чем-то взволнованный. Он ждал телефонного звонка. Дик вежливо осведомился у Дэвида, как он спал, и получил положительный ответ.
Внезапно Дэвид увидел того человека с холма – он снова поднимался на вершину. Мальчика не огорчило, что фигура мужчины все уменьшалась и наконец исчезла за холмом. «Он ушел, лишь на время», – подумал Дэвид.
Глаза Рейчел блуждали по комнате, останавливаясь на невыразительном абстрактном рисунке обоев, обитых кожей стульях, равномерно расставленных вокруг овального стола. Она не отводила глаз под взглядами двоих мужчин, сидевших за столом, но старалась на них не смотреть, потому что разговаривать с ними не хотела. Она ощущала неловкость; немного нервничала и сердилась.
Плотно закрыв за собой двойные двери, в комнату вошел третий. Он был возбужден и торопился, словно опаздывал на важное совещание. Рейчел заметила, как он небрежно извинился за опоздание, как раскладывал на полированной поверхности стола какие-то бумажки и потом придвинул их к себе, сцепив пальцы.
В Вашингтоне командовал Эд Джеффриз, и это чувствовалось в каждом его жесте. «А вот костюм на нем сидит отвратительно, – подумала Рейчел, – да и галстук не первосортный». Привычным движением он откинул как-то по-мальчишески упавшую ему на лоб прядь волос. Он разыгрывал перед ними спектакль, пробегая глазами какие-то листы, пока остальные молча сидели. Наконец он поднял голову и спросил:
– Итак, что мы имеем? Герни полетел в Лондон, верно?
– Эд, он уже там. – Тот, кто это сказал, поднял руку и посмотрел на часы. – Самолет прибыл два часа назад.
– Кто-нибудь его ведет? – Джеффриз взглянул на другого, лысого, но с пышными усами.
– Конечно. Мы будем следить за ним даже в ванной.
– О'кей. Теперь, – Джеффриз уставился на Рейчел, сидевшую в дальнем конце стола, – я все-таки хотел бы кое-что уточнить. Ты выдала ему информацию о Паскини?
– Да, еще до его отлета, – ответила Рейчел и порылась в сумочке в поисках сигарет, выдав этим свое волнение. На мгновение она вся напряглась, но тут же мысленно послала всех к черту, злясь, что этот подонок вывел ее из равновесия, и с заученной тщательностью закурила сигарету.
– Так-так. – Джеффриз посмотрел в свои бумаги, будто проверяя, все ли он спросил. – И он тебе поверил?
Она пожала плечами:
– Кто знает? Думаю, да. Нет причин не верить. Ведь это он просил меня все выяснить.
– Да, я знаю. Ты дала ему поверхностную информацию, которая не повредит Паскини. – Он раздраженно забарабанил пальцами по столу. – Сожалею, но вы почти ни с кем не связались, прежде чем позвонить Кэролайн Ране.
– Извините, – запальчиво возразила Рейчел, – мне никто ничего не сказал. Было известно, что он мой друг, по крайней мере, так зачислено в досье. Какого дьявола я могла знать...
Джеффриз перебил ее, замахав рукой, и сказал с улыбкой:
– Да нет же, ты ни в чем не виновата. Просто кто-то все напутал... не связался с кем надо, не потрудился проверить... Не бери в голову. Давайте работать с тем, что имеем.
Его покровительственный тон оскорбил Рейчел.
– Ребятам сказали, чтобы они пока не трепыхались?
– Так точно.
– А где они?
– Безопасный дом, графство Бакингемшир. В часе езды на машине от Лондона.
– С мальчишкой все в порядке?
– Все хорошо.
– О'кей. – Джеффриз отвернулся от Рейчел. – Итак, я в курсе. Теперь вернемся к Герни, посмотрим, что мы здесь имеем.
Да, в сложившейся ситуации Рейчел ничего не могла сделать. Она работала с полной отдачей и вряд ли совершила ошибку. Но теперь все запуталось. Впрочем, она это предвидела. Ее работа затронула все остальные области жизни. Она всегда жила с ощущением, что занимается воровством. Почему именно Герни? Неожиданно для себя самой она сказала:
– Мне все это не нравится, Эд.
– Он, кажется, работал в их посольстве здесь, не так ли?
– Шесть лет назад, а может, раньше. – Она стала перебирать в памяти все, что знала о нем. – Он учился в Оксфорде, был прекрасным спортсменом, специализировался по истории. Это... – Она махнула рукой. – Впрочем, эти подробности, я думаю, давно устарели и вам не нужны.
– Нет. Имеется досье.
«Всегда имеется досье, – подумала она с улыбкой. – Хотя в случае с Герни, в нем вряд ли есть что-то секретное». Сведения, которые интересовали Джеффриза, он мог получить и от своих агентов. Но он хотел поближе узнать этого человека, прикоснуться к нему, наступить ему на пятки, стать его тенью. Он хотел сидеть рядом с ним в самолете, быть сиделкой у его кровати, обедать с ним за одним столом – он хотел стать его зеркалом.
Рейчел опять закурила, выпустила дым и продолжала:
– Его отец был фермером на западе Англии. Пробовал себя Герни и на дипломатическом поприще, был, говорят, блестящим дипломатом, но очень независимым. В общем, неудобным. Он знал это лучше, чем кто бы то ни было, но какое-то время не менял профессию, видимо прикидывая, что делать дальше. У него всегда были трения с начальством, кстати, это значится в его досье. Слишком большой индивидуалист. Помню, как-то давно он сказал мне, что не может спокойно выполнять тупые приказы ослов в докроновых костюмах, в общем, что-то в этом роде.
Герни никогда не говорил ей ничего подобного, но она позволила себе немного пофантазировать. Джеффриз это незаметно зафиксировал.
– Мы встретились с ним на одной вечеринке, и у нас начался роман. – Она улыбнулась. – В то время я была чем-то вроде довеска, любой важный чиновник мог похлопать меня по заднице. В общем, это продолжалось несколько месяцев, все шло прекрасно, и никто не остался в обиде, – поспешила она закончить.
– Ты все еще с ним спишь?
Рейчел поморщилась и тихо ответила:
– Когда встречаемся. – Она вся кипела от злости, это было уже слишком, и решила пойти в контратаку. – Зачем Дэвида Паскини увезли в Англию?
Джеффриз тряхнул головой.
– Есть на это свои причины. Англия – не Америка... у нас там надежное убежище... друзья. А чем кончился ваш роман?
– Несколько недель мы не виделись, а потом перестали избегать друг друга и поняли, что все в порядке.
– Значит, это продолжается?
– Да, хотя он живет в Англии и мы почти не видимся. Он обычно звонит, когда приезжает в Нью-Йорк. Иногда застает меня, иногда нет.
– О'кей, – сказал Джеффриз, и по его тону можно было понять, что с этим вопросом покончено. – Ну и что ты о нем узнала?
Она попыталась уклониться от ответа, и, как ни удивительно, ей это удалось.
– Знаешь, как он стал заниматься тем, чем сейчас занимается? Джеффриз понял, что ее ответ заключен в этом вопросе. Он знал, но ответил:
– Расскажи.
– Это случилось, когда взяли в заложники Мэсси и секретаря. Он был в отпуске, рыбачил где-то за городом. Ирландская республиканская армия обрабатывала одного из наших доморощенных психопатов, чьи предки начитались Шона О'Кейси[7]или еще какого-то ирландца; в общем, какой-то сентиментальный хлам, ставший поводом для игры в полицейских и террористов. Они хотели освободить группу людей из тюрьмы, из Героинового блока, и, в случае невыполнения их требований, грозились убить Мэсси. Возможно, они и собирались его прикончить, но им нужна была огласка. – Она вспомнила, как злился Герни, когда рассказывал ей об этом. – Во всяком случае, они довольно ловко захватили его. – Она вставила еще один эпизод из неофициальной версии Герни. – У них даже было время полакомиться форелью, которую он наловил утром, прежде чем заявить об этом. Но было еще кое-что, сделавшее эту историю более серьезной, чем простое похищение крупного британского дипломата. Во-первых, Мэсси взял с собой на отдых какую-то работу, хотя, конечно, не стоило этого делать. Во-вторых, произошел инцидент, еще ближе подтолкнувший Герни к его нынешней профессии. У него была секретарша, он ее очень любил просто как друга, никакого секса, и очень ценил.
