Сейчас Стоули разговаривал с лейтенантом, седовласым мужчиной с колючими глазами, чье имя Ник забыл, хотя их представили друг другу. Пожимая Нику руку, лейтенант смерил его недобрым взглядом, и Ник заметил это. Полицейский не верил в его историю. Не было никакого бродяги. Не было никакой компании студентов, садившихся в машину в квартале от места преступления, которые могли бы подтвердить рассказ Ника. Он убил своего брата, вот и все. И неважно, что его самого сильно избили. Это лишь подтверждает то, что Сэм сопротивлялся. Ник вернулся на место преступления босиком, с испачканными кровью руками, и лейтенант готов был передать дело окружному прокурору. Время от времени Стоули и лейтенант повышали голос, и Ник смог уловить часть их разговора сквозь закрытую дверь.
– Его отпечатки были на ноже, – уже в третий или четвертый раз повторил лейтенант.
– Я с вами не спорю, – ответил Стоули. – Я знаю, что это выглядит плохо.
– Дело не в том, как это выглядит, Стоули, – перебил лейтенант. – Его отпечатки были на ноже.
– Я был там, а вас не было. Я видел его лицо. Он не убивал своего брата.
– С каких это пор вы у нас стали психиатром? Мы говорим не только о его брате, и вы это знаете. Месяц назад убили ту проститутку, Клэр Скотт.
Клэр Скотт в последний раз видели живой на Первой авеню. Она работала на улице. А через два дня обнаружили ее тело.
– И наш парнишка Ник оказался на месте преступления первым, – продолжил лейтенант. Прямо у реки, где Риджвей[3] топил свои жертвы, запихивая им во влагалище камни. Я прав? А на прошлой неделе убили бродягу неподалеку от Сейф-вей, Вы ведете расследование. И у вас по-прежнему нет зацепок, насколько я понимаю.
– Да, Дикенсон. Тот бедняга был бездомным. – Стоули покачал головой. – Нам трудно проследить его перемещения.
– А наш дорогой Николас присутствовал и на том месте преступления тоже, правда?
Выпрямившись, Стоули посмотрел лейтенанту в глаза.
– Но он же фотограф. Ему за то и платят, чтобы он пробрался на место преступления, прежде чем мы выставим ограждение.
– Я всего лишь хочу сказать, что вам следует держать ухо востро. Подумайте об этом. Последние пару лет он у нас как заноза в заднице. Кого-то убивают, а он уже тут как тут, вместе со своим фотоаппаратом, не прошло и десяти минут. Магия какая-то. – Усевшись на край стола, лейтенант сложил руки на груди и мотнул головой в сторону Ника. – Из того, что нам известно на данный момент, сейчас в коридоре сидит Уличный Мясник. Прямо у нас под носом.
– Пока что у нас есть три никак не связанных убийства. Проститутка, бродяга и брат Ника, – спокойно ответил Стоули.
– Друг мой, это дело рук серийного маньяка. И в городе уже начинается паника.
– Вы что, действительно считаете, что эти преступления связаны?
– А вы нет? Три человека получают множественные ножевые ранения. Их не просто убивают, их разделывают. Три отвратительных убийства, связанных с отбросами общества. – Лейтенант смерил своего подчиненного взглядом. – Вы считаете, что этот парень говорит правду, допустим. Но вам-то зачем высовываться? А ведь вы подставляетесь, Стоули. И меня заодно подставляете.
Стоули расправил плечи.
– Ну отнесете вы дело окружному прокурору… Он же не сможет выдвинуть никаких обвинений. Ника самого сильно избили. У нас нет на него ничего, кроме разве что отпечатков пальцев.
– На ноже.
– Он мог схватить нож, – отмахнулся Стоули. – Может быть, он пытался вытащить его из груди брата. Прокурор швырнет бумаги вам в лицо. Мы еще сами в этом не разобрались.
В ответ на возражения детектива лейтенант лишь цинично ухмыльнулся.
– Я прошу у вас всего лишь пару дней, – не соглашался Стоули с мнением лейтенанта. – Посмотрим, что нам удастся обнаружить за это время. Есть же еще партнер Сэма Уайлдера, Блейк Вернер. Парень куда-то пропал. Мы не можем найти его. Совпадение? Я так не думаю. Прокурора это тоже должно насторожить. Он потребует допросить Вернера. Мы не можем закрыть дело, пока не найдем этого парня.
Лейтенант поднялся.
– У вас два дня, детектив. Два дня, не больше. Потом мы арестуем брата.
Стоули подошел к двери и, выйдя в коридор, переглянулся с Ником. Ник не понимал, почему этот человек ему верит. Детектива явно не обрадовал выговор, полученный от лейтенанта.
– У меня нет причин вас арестовывать. – Детектив смерил Ника взглядом. – Я вас отпущу, но оставайтесь неподалеку, ясно?
Встав со стула, Ник кивнул.
– Я оказался на коротком поводке, понятно? А значит, у вас поводок еще короче. – Ноздри Стоули раздувались. – Я понимаю, что сейчас вам все это кажется безумием… Вашего брата еще даже не похоронили, вам приходится со всем этим справляться. Но у вас серьезные проблемы, ясно? – Он глубоко вздохнул. – Вам есть куда пойти? Я имею в виду, есть кто-то, к кому вы могли бы обратиться за помощью?
Ник уже думал об этом. Раньше он не решался произнести эти слова, но теперь понял: он остался совсем один.
– Мои родители погибли, когда мне было семнадцать лет. Автокатастрофа.
Отец врезался на автомобиле в шестнадцатиколесный грузовик. Останки родителей невозможно было опознать…
– Мы с Сэмом остались одни. Кроме него у меня никого не было.
Стоули отвернулся, потом положил руку Нику на плечо и снова вздохнул.
– Я сделаю все, что смогу. – Его голос стал мягче. – А теперь уходите отсюда. Идите домой. Вам тут делать нечего, а мне нужно работать, иначе у нас обоих будут неприятности.
Ник уже собирался выйти из участка, когда кое-что вспомнил и остановился. Спросив у одного из полицейских, куда направился Стоули, он пошел за ним и нашел детектива с телефонной трубкой в руке.
– А что насчет моей обуви?
Стоули не заметил, как Ник подошел, и удивленно обернулся.
– Что?
– Моя обувь, – повторил Ник. – Я был обут в черно-оранжевые найковские кроссовки. Вы их нашли?
Детектив не ответил.
– Вы их вообще искали?
– Специально нет, но мы внимательно осмотрели всю территорию до парка бухты Эллиотт, где вы очнулись. Возле пристани. – Он задумчиво посмотрел на Ника. – А что?
– Вам это не кажется странным?
– Может быть, человек, напавший на вас, бросил их в воду и они утонули.
Ник подумал над словами детектива.
– Да, это возможно.
Он снова вышел в коридор.
– Послушайте! – крикнул Стоули ему вслед. – Если что-то вспомните, сообщите мне как можно быстрее. Хорошо?
Ник забыл о том, что собирался пообедать с Лорой Дейли. Есть не хотелось, да и сейчас ему было не до работы в «Сиэтл телеграф». Он как раз спускался по стертой бетонной лестнице полицейского участка, когда зазвонил его мобильный телефон. Моросил дождь, и Ник спрятался под старым кленом. Капли дождя стучали по пожелтевшим листьям. Он вытащил телефон из кармана.
– Ник? Это Дилайла. Секретарь Лоры Дейли.
– Да, Дилайла, слушаю.
Мимо проехала машина, и в лицо Нику ударил поток холодного влажного воздуха.
– Извините, я сейчас на улице. Мне плохо слышно.
– Ничего, я понимаю.
Ник поморщился от сочувственного тона секретарши. После того как Сэм умер, ему постоянно приходилось мириться с чертовой самодовольной жалостью окружающих.
– Мисс Дейли попросила меня позвонить вам. Хотела напомнить, что вы договорились пообедать в полдень.
– А это что, сегодня?
– Да, – Дилайла помолчала. – Мисс Дейли подумала, что вы можете об этом забыть.
– В кафе «У Энрико», да?
– Нет, в «Метрополитен». Лора уже ждет вас там.
Отключившись, Ник уставился на телефон, но тут на него посыпались с листьев холодные тяжелые капли. Вода текла по волосам и щекам, приводя его в чувство.
Уже через десять минут Ник сидел за столом напротив главного редактора «Сиэтл телеграф» в небольшом ресторане в центре города, в нескольких кварталах от редакции. Половина клиентов ресторана работали в газете, и, когда Ник открыл стеклянную дверь и вошел, в зале повисла тишина. Казалось, все одновременно перестали есть и посмотрели сперва на него, а потом на Дейли.
– Тебе удалось сделать хорошие снимки на месте убийства Клэр Скотт несколько недель назад, – говорила Лора.
Они сидели за столиком у окна. Ресторан был настолько старым, что пол тут был неровным, а столешницы перекосились. Ник взглянул на соседей. Ему было неприятно, что Дейли говорит так громко, ведь окружающие явно подслушивали.
– Ужасное убийство. Представляешь, нам пришлось пустить статью с фотографиями из архива, мы взяли прошлогодний снимок. Тогда полиция арестовала Клэр Скотт. А те снимки, что ты принес… – Запнувшись, Дейли покачала головой. – Господи Иисусе, они были слишком откровенны для того, чтобы их печатать! Ее ударили ножом двадцать один раз, правильно?
– Двадцать три, – ответил Ник.
– И эти следы укусов…
На ее лице было написано отвращение.
