3
В Белфасте в это время тоже происходили чрезвычайные события. В историю войны в Ольстере им предстояло войти под названием „Кровавая пятница".
Первая бомба взорвалась в десять минут третьего на автобусной остановке „Смитфилд", последняя – в три пятнадцать в торговом центре „Кейвхилл-роуд".
Всего же по городу прогремело двадцать два взрыва, в основном в местах наибольшего скопления народа. Являлись ли жертвы протестантами или католиками – какая разница? К вечеру подвели итог: девять человек погибло, сто тридцать получили ранения.
В полночь армейские части все еще несли дежурство. Не менее двенадцати бомб взорвалось в тот день в районе Ньюлодж-роуд, в секторе, за который отвечала 40-я команда королевских морских пехотинцев.
В засыпанном битым стеклом и обломками переулочке рядом с Ньюлодж-роуд сидели, прижавшись к стене, напротив того, что некогда было „Замечательным баром Коха-на", а теперь превратилось в море огня, около дюжины морских пехотинцев. Два офицера стояли в небрежной позе посреди улицы и смотрели на пожар. Один из них в мундире лейтенанта морской пехоты. Второй, в красном берете, парашютист, в расстегнутой сверху камуфляжной форме без знаков различия и без бронежилета.
Его смуглое, в редких складках лицо могло принадлежать только человеку, слишком хорошо знавшему жизнь и не испытывающему к ней ничего, кроме презрения. Невысокий, широкоплечий, он казался полон опасной энергии, что странным образом подчеркивала бамбуковая трость, которой он постукивал себя по ноге.
– Что за парашютист? – шепотом спросил один из пехотинцев другого.
– Командир штатной спецслужбы. Полковник Морган. Говорят, крутой малый, – ответил тот.
В семидесяти метрах от них, на плоской крыше многоквартирного дома, скрючившись за парапетом, сидели двое мужчин. Одного из них звали Лиам О'Хаган, он занимал пост начальника разведки Ирландской республиканской армии в Ольстере. Через цейсовский бинокль ночного видения он разглядывал происходящее вокруг бара.
Молодой человек рядом с ним сжимал в руках винтовку „ЛИ" – оружие, пользующееся большим уважением как у снайперов ИРА, так и у снайперов британской армии. Установленный на ней инфракрасный оптический прицел позволял выискивать цель в ночное время.
Укрепив винтовку на парапете, стрелок припал к прицелу.
– Первым я сниму парашютиста.
– Не вздумай, – мягко остановил товарища О'Хаган.
– Почему?
– Потому что я не разрешаю.
Из-за угла показался „лендровер", за ним – другой. Все лишнее с машин было убрано, так что и водителя, и солдат, сидевших по трое на заднем сиденье каждого автомобиля, ничто не защищало. Они были в форме парашютистов и выглядели устрашающе в красных беретах и бронежилетах, с автоматами „Стерлинг" наготове.
– Ну вот, посмотри. Так и просят пули, идиоты. Скажешь, в них тоже нельзя пострелять?
– Попробуй, и больше стрелять тебе не придется никогда, – ответил О'Хаган. – Они отлично знают, что делать. В Адене они довели технику открытого боя до совершенства. Экипаж каждой машины прикрывает другую. Благодаря отсутствию брони они могут начать стрелять в любой момент.
– Проклятые эсэсовцы, – буркнул юноша.
– Неосторожное высказывание в присутствии человека, который в свое время тянул лямку королевской службы, – усмехнулся О'Хаган.
Аза Морган сел рядом с водителем в первый джип, и машины поехали дальше.
Лейтенант морской пехоты отдал команду, и его отряд построился и ушел. Улица опустела, только огонь яростно гудел на месте бара, да время от времени с грохотом лопались от жары бутылки за стойкой.
– Черт побери, какое расточительство, – заметил О'Хаган. – Ну да ладно, если верить друзьям социал-демократам, настанет день, когда не только Ирландия станет свободной и единой, но и виски будет течь из крана на кухне у каждого порядочного человека. – Он ухмыльнулся и хлопнул юношу по плечу. – А теперь, дружище Семас, нам с тобой, пожалуй, надо убираться отсюда.
Морган стоял у стола в штабе, располагавшемся в „Гранд Сентрал отеле" на Ройял-авеню. В военное время отель отошел к военным и служил казармой для пяти сотен солдат.
Он непонимающе смотрел на телеграмму в своей руке. Молодой офицер, передавший ему ее, с неловким видом топтался рядом.
– Командующий просил меня выразить вам свои самые искренние соболезнования. Ужасная трагедия. Он разрешает вам вылететь в Лондон с первым же рейсом.
Морган нахмурил лоб.
– Очень мило с его стороны. А как же операция „Моторист"?
– Ваши обязанности переложат на кого-нибудь другого, полковник. Таков приказ министра обороны.
– Тогда пойду собирать вещи.
Где-то вдалеке раздался глухой взрыв, а затем затрещали автоматные очереди. Штабной офицер испуганно вскинул голову.
– Ничего страшного, – успокоил его Аза Морган. – Звуки ночного Белфаста, только и всего. – Он резко повернулся и покинул комнату.
* * *
Стипл-Дурхам в графстве Эссекс, расположенный неподалеку от реки Блэкуотер, представляет собой край болот, оврагов, длинных трав, в одночасье меняющих окраску, словно под кистью невидимого художника, и повсюду журчащих ручьев, чуждый человеку мир, населенный, в основном, птицами. Кроншнепы и казарки прилетают сюда из Сибири, чтобы на здешних лугах пережить холодную зиму своей родины.
Эта небольшая, разбросанная деревушка возникла еще во времена саксов. Тогда же была сооружена и подземная часовня, позднее, уже в нормандский период, надстроенная.
Фрэнсис Вуд подстригал старой ручной газонокосилкой траву на кладбище, когда к воротам подкатила серебристая спортивная машина и из нее вышел Аза Морган в слаксах, темно-синем свитере с высоким горлом и коричневой кожаной авиационной куртке.
– Привет, Фрэнсис, – сказал он. Фрэнсис Вуд окинул взглядом машину.
– По-прежнему разъезжаешь на „порше"?
– Надо же куда-то тратить деньги. Я так и не сменил свою квартиру в Греншам-плейс. Там есть подземный гараж. Очень удобно.
С берез сорвалась стая грачей и с сердитым гомоном улетела.
– Мне очень жаль, Аза, – произнес Вуд. – Не могу выразить словами, как жаль.
– Когда состоятся похороны?
– Завтра, в два тридцать.
– Кто проведет службу? Ты?
– Если не возражаешь.
– Не говори глупостей, Фрэнсис. Как Хелен?
– Держится. Если хочешь, увидеть ее, она сейчас рисует на дамбе. На твоем месте, я говорил бы с ней очень осторожно.
– Почему?
– Разве тебе не известны обстоятельства гибели Меган?
– Ее сбила скрывшаяся машина.
– Не все так просто, Аза.
Морган непонимающе уставился на священника.
– В таком случае, не лучше ли посвятить меня в курс дела?
За кладбищенскими воротами тропинка огибала выстроенный из серого камня дом приходского священника под черепичной крышей и вдоль дамбы уходила к дельте реки. Морган издалека увидел Хелен. Она сидела за мольбертом в той самой старой армейской шинели, что он купил ей в год свадьбы.
Услышав шаги, она на мгновение обернулась и тотчас вернулась к работе. Некоторое время Морган стоял у нее за спиной, не говоря ни слова. Акварель, разумеется. Ее любимая техника. Болото, море и серое, дождливое небо – они у нее действительно хорошо получались.
– Ты стала лучше рисовать.
– Привет, Аза.
Он сел рядом с ней на поросший травой край дамбы и закурил. Хелен продолжала рисовать, не отрывая глаз от мольберта.
– Как дела в Белфасте?
– Не слишком хорошо.
– Очень рада, – бросила она. – Все вы там друг друга стоите.
– Я привык думать, что эта фраза относится к нам с тобой, – заметил Морган спокойно.
– Нет, Аза. Ты всегда стоил для меня слишком дорого.
– Но я никогда не выдавал себя за кого-то другого.
– В день свадьбы мы легли с тобой в кровать, а наутро я проснулась рядом с абсолютно чужим человеком. Где бы люди ни начинали убивать друг друга, ты всегда немедля отправлялся туда добровольцем. Кипр, Борнео, Аден, Оман и вот теперь кровавая мясорубка на том берегу Ирландского моря.
– Я делаю то, за что мне платят деньги. Ты знала, на что шла.
– Ни черта подобного! – воскликнула Хелен, начиная сердиться. – Мне в голову не приходило, что ты творил на Кипре для Фергюсона.
– Та же война, только против городских партизан, – пояснил Морган. – С несколько другими правилами.
– Какие еще правила? Пытки, обман? Заставлять человека сутками стоять у стены на цыпочках с ведром на голове? По-моему, в этом обвиняли тебя газеты после Никозии? В Белфасте ты прибегаешь к тем же методам или придумал что-нибудь поизящнее?
Морган поднялся. Лицо его превратилось в ничего не выражающую маску.
– Мы завели бесполезный разговор.
– Знаешь, почему я ушла? – не унималась Хелен. – Знаешь, что доконало меня?
Ты тогда уехал в Аден. И однажды я прочитала в газете, что после того, как один из твоих патрулей попал в засаду, ты пошел в горы, абсолютно безоружный, только прихватил с собой свою проклятую тросточку. И вышагивал перед бронетранспортерами, вызывая огонь на себя, провоцируя мятежников высунуть головы и стрелять в тебя. Когда я прочитала об этом и увидела твои фотографии на первых страницах буквально всех газет, то тут же начала укладывать вещи. Потому что вдруг осознала, что десять лет пробыла замужем за ходячим мертвецом.
