— Стоп! — говорит Мики, поднимая голову; лицо покраснело от прилива крови. — Как имя того памятного идиота? Уильям Нимс.
Воорт привстает, чувствуя легкую дрожь в затылке.
— Водопроводчик.
— Верно. Городской водопроводчик. Здоровяк. Мы дали ему прикурить, когда он стал сопротивляться. Сломали челюсть. Он еще обложил нас, когда его утаскивали, помнишь?
— Да, помню. Он насиловал шлюх в местах, где проверял трубы.
Мики приподнимается, он еще более взволнован.
— Он заявил, что не делал этого. Сказал, что насиловал кто-то похожий на него.
— И еще сказал, что я запал на его жену, — говорит Воорт, — и погубил их брак.
Они застывают, и разговор обрывается — из-за звонка по особой линии сотового Воорта. С колотящимся сердцем он щелкает крышкой телефона.
— Детектив Воорт, — говорит он, сохраняя спокойствие в голосе и гадая, кого он сейчас услышит.
— Привет. На связи Луи. Проверяем линию.
— Работает. — Воорт отключается, во рту сухо, и говорит Мики, набирающему номер компьютерной группы: — Нимс сказал, что я погубил его жизнь.
— Сдается мне, что это обида.
Спустя десять минут снова звонит Хейзел из группы компьютерных операторов и говорит Воорту с немецким акцентом:
— Вилли Нимс был освобожден под честное слово полгода назад. Система освобождения под честное слово вернула его в Бруклин, и сейчас он работает в компании по уборке «Чистое жилище». — Она дает адрес офиса. — И еще, Воорт…
— Что?
— Я знаю, что ты все делал правильно. Мне проверять не надо — я знаю.
— Хейзел, ты будешь говорить все, что угодно, лишь бы получить привилегированное место в холодильнике.
— А может, ради того, чтобы получить побольше пива «Луизиана вуду».
Отключившись, Воорт хмурится:
— Но мы не арестовывали его в мой день рождения; так о какой годовщине идет речь в записке?
— Черт побери, о годовщине со дня твоих свидетельских показаний в суде. Со дня осуждения Нимса. Со дня, когда его изнасиловали в душевой «Синг-Синга». Кто знает, что случилось с ним в тюрьме? А потом он читает о тебе в журнале, верно? Он в тюрьме, гниет и парится, а ты улыбаешься во весь рот как на картинке. Сдается мне, это так, Воорт.
— А Габриэль Вьера? Ее-то за что?
— Он имел дело со шлюхами. Может, затаил на нее зло. Суть в том, есть ли у тебя мысль получше.
— У меня? Ни единой мысли.
Мики морщит лицо, и Воорт понимает, что сейчас пойдет имитация. Хрипло, как Нимс, Мики кричит:
— Я достану тебя, Воорт!
— Адвокат Нимса сказал, что тот действительно ничего не помнит, — восстанавливает ход событий Воорт. — Мы были одни в коридоре суда после оглашения приговора, когда уже ничего нельзя было изменить. И адвокат заявил, что Нимс и впрямь не совершал преступления.
— Присяжные за двадцать минут решили иначе. Так мы продолжаем читать или навестим Слизняка Вилли?
Обычно Воорт легко принимает решения, но на этот раз медлит. Времени в обрез, и потому важность любого решения, кажется, возрастает.
— Можем позвонить… — начинает он фразу, но затем качает головой. «Если это Нимс, не звони. Появись неожиданно. Проследи за его лицом, когда будешь вести разговор».
Но он знает, что поездка в Бруклин и обратно займет больше часа.
— Продолжаем читать, — говорит Воорт, — и записывать самое перспективное. А после просмотра всего объема проверим.
— Ты начальник… — произносит Мики с разочарованным видом.
Воорт встает.
— И все же давай съездим. Я составлю список по пути оттуда.
— Ладно. Если обернемся быстро, то вечером успеем на матч «Метсов» и «Редов», только вот… гм-м-м… я приведу Сил. А ты уверен, что хочешь привести Камиллу, приятель? Вдова, одинокая, хрупкая. И любит «Метсов».
«Ничего из этого не выйдет. Это было бы слишком удачно», — думает Воорт.
Часы на мини-холодильнике показывают 11.10.
Пешеходы идут по мосту быстрее автомобилей.
— Черт, откуда столько транспорта? — говорит Мики, уставясь на то, что кажется неподвижной стальной массой, извергающей выхлопные газы. — Мы глядим из окна офиса — мост чист! Садимся в машину, и вдруг здесь уже полгорода!
— Похоже, что больше, — угрюмо произносит Воорт, пытаясь сосредоточиться на своих старых записях.
Мики включает сирену, хотя у машин впереди нет места посторониться. Потормошишь, и, может быть, реальность изменится. Но сирена лишь заставляет людей в соседних автомобилях заткнуть уши. Воорт представляет, как водители включают радио, стараясь заглушить один звук другим, превращая машины в коконы шума.
— Как подходит это место для вложений, — говорит Мики. — Сеть закусочных быстрого питания прямо здесь, в Нью-Йорке. Построим их вдоль Лонг-Айленд-экспрессвей, Белт-парквей. Пока автомобили ползут как черепахи, люди забегают и заказывают еду. Мы назовем эти заведения «Бургеры на ходу».
— Это подкосит деньжата, которые ты поимел на прошлой неделе.
Воорт возвращается к своему журналу, но это было так давно, и его удивляет, как мало записей о происшествиях, случившихся в его дни рождения. Он отвечал на вызовы, связанные с нарушением покоя жильцов, говорится в журнале, но никого не задержал. Вызовы по кражам и звонки о грабежах — после того как преступления совершились. Воорт — тогда простой полицейский — записывал информацию у пострадавших, потом передавал рассказанное детективам для расследования.
Сообщено о краже собаки, читает он.
«Шевроле-каприс» двигается рывками, выигрывает шесть дюймов и останавливается. Вид моста возвращает Воорта лет на тридцать назад. Он вспоминает себя пятилетнего, сидящего в родительском «ле сабре», возможно, на этом самом месте. Тогда он боязливо смотрел на решетчатый строй тянущихся из двадцатого века проводов, которые поднимаются вверх по обеим сторонам дороги, и ему казалось, что они заполняют все небо. Мальчик Воорт боится монстров, он чувствует, что «бьюик» словно катится по огромной фантастической паутине, похожей на ту, которую он видел в комиксах. Чувствует, что паук со склизким брюхом ждет его на другом конце паутины, сверкая глазами, и следит за человечками в машинах, что едут внизу.
Кричащий в сотовый Мики возвращает Воорта в сегодняшний день.
— Что ты нашла? Умница! — А затем говорит Воорту: — Просто удивительно, Везунчик, как эффективна система, когда тридцать тысяч человек ищут одного и того же преступника. Нимс сейчас работает на Истерн-парквей. Хейзел раздобыла адрес, поэтому мчимся из офиса прямо туда.
Чувствуя на себе чей-то взгляд, Воорт смотрит налево и видит, что две пары в соседнем «ниссане» с четырьмя дверцами взволнованно уставились на него, бормочут и показывают пальцами.
Все четверо отводят взгляд, когда он оборачивается.
— Вперед, дай им автограф, — ухмыляясь, говорит Мики. — Знаешь, чего я терпеть не могу? Когда парень становится знаменитым и мигом забывает простых людей.
— Я понял, в чем моя ошибка, Мики! Понял прямо сейчас!
— И в чем?
— В том, что работаю в связке с тобой.
И вот транспорт начинает двигаться как обычно, без всякого намека на причину, которая затрудняла движения. Воорт и Мики выползают с моста на широкие оживленные авеню вокруг бруклинского Боро-Холла, левый поворот на Атлантику, правый на Флэтбуш, и направляются прямо к Гранд-Арми-плаза, мчась мимо улиц, которые обычно патрулировал Воорт.
Но замедленное уличное движение сводит на нет появившийся оптимизм. Слишком большая удача пробиться с первого раза.
Они проезжают мимо башни с часами на Уильямсбургском сберегательном банке и покупателей, направлявшихся в «Фултон мэлл». Вид за окном машины дает пищу для воспоминаний. Вот бакалейный магазин «Доминико», откуда Воорт как-то отвечал на звонок о краже со взломом — но не в день рождения. Вот вагон-ресторан «Носсос», где его напарник в три часа дня обычно жадно уплетал вишневый пирог. Вот бензоколонка «Коновер мобил», где они однажды остановились заправиться и помешали грабителям. Но тоже не в день рождения. Вот многоквартирный дом, где обычно после работы Воорт нажимал кнопку домофона и нетерпеливо ждал, пока отзовется его подружка кореянка, оперная певица.
Звонит сотовый Воорта, снова особая линия, но оказывается, что детектив Сантини, который занят главным расследованием, хочет знать, не слыхал ли Воорт о некой Беа Зимен.
— Кто это?
— Соседка Габриэль. Она работает в газетном киоске в аэропорту Ла-Гуардиа.
— Нет, не слыхал. А что такое?
— Просто проверяем. Кстати, шеф Рамирес хочет знать, как идут дела в Бруклине.
Воорт понимает, что единственная причина этого звонка — напомнить, что он на поводке; как будто такое забудешь. И смотрит на браслет с вольфрамовым замочком. Ошибиться в назначении этого невинного украшения невозможно.
