— Первое — да, — согласился Андрей, — хотя работа, признай, проделана немалая.
— А результат? Нападение на тебя, как ты понимаешь, инкриминировать Крюку и Мельнику не удастся. Улик нет.
— Так должен думать Марк, — заявил Андрей, — но это вовсе не значит, что и я должен так думать.
— Опять какие-нибудь фокусы? Городецкий, я вот иногда думаю, знаменитый ваш Кио — это, случайно, не ты?
— Может, и я. — Погруженный в свои мысли, Андрей, казалось, его не слышит. — Вацлав, попробуй-ка порассуждать вот на какую тему. Представь себя на месте Крюка, которого вышибли из разведки. Он профессионал в весьма своеобразной области. Предположим, ничего другого он делать не умеет. И вот он, то есть в данном случае ты начинаешь искать применение своим профессиональным способностям. Как бы ты, оказавшись на его месте, стал действовать?
— Я?
— Ну ты. Как бы я действовал, я и сам не знаю.
— Так. Если бы у меня совсем пусто было в голове, я бы нашел себе одного-двух напарников, тоже профессионалов, — и вперед. Но это явно не наш вариант.
— Не наш, — согласился Андрей.
— Значит, в голове у него не совсем пусто. Второй вариант, так сказать классический. Подбирается группа профессионалов, я им нахожу работу, сам остаюсь в тени. Но и это не наш вариант.
— Почему?
— Смотри. Четверо убитых в «Сноуболле». Кто они, мы теперь знаем, — явно не профессионалы. Никакой уголовщины за ними тоже нет. Теперь эти трое, которых вы повязали, возвращаясь в Бостон. Эти вообще сопляки, папенькины сыночки. Те, что приезжали за Хестером в Бэдфул, сам знаешь, может, классом чуть повыше, но не мастера. И последнее — охрану Митаси подбирал Крюк. Шпана на шпане, но опять, похоже, в прошлом все чисто.
— Неплохо, — подбодрил Андрей, — какой же вывод?
— А вывод такой: он явно делал ставку на непрофессионалов, видимо считая, что преступление, совершенное непрофессионалом, раскрыть труднее. Не исключаю, что исполнителей он мог каждый раз менять… Что-то в этом роде.
— Очевидно, так.
— Это мне очевидно, а тебе?
— А мне тем более. Только в этом случае между Крюком и исполнителями должно быть еще одно звено, люди вроде Мельника, человека два-три, а может, и больше… Что ты там говорил про фокусника, я прослушал?
— Я пытался выяснить, не ты ли знаменитый фокусник?
— Ах да. Фокус в этом деле есть, а точнее, свидетель тому, как Крюк с командой пытались меня убить.
— И ты молчал?
— А почему, собственно, я должен был кричать?
— Действительно, если ты не кричал, когда они тебя, можно сказать, убивали, то уж потом-то чего ж кричать? Логично. — Ехидная улыбка украсила физиономию Вацлава.
— Погоди улыбаться. Давай-ка проверим с тобой сейчас еще одну идею. Если она подтвердится, вот уж тогда посмеемся.
— Давай, я уже держусь за животик.
Андрей набрал номер конторы Хантера:
— Мона, деточка, начальник наш на месте?
— Не скажу. Ты почему не говоришь, что меня целуешь?
— Свидетели есть.
— Смотри! За тобой будет должок. Передаю трубочку.
— Андрей? — По голосу Хантера чувствовалось, что он рад звонку.
— Так точно, шеф. Скажи-ка мне, ты сегодня здорово занят?
— Ты же знаешь, смотря для кого.
— Не кокетничай, я серьезно.
— Часов до трех вообще-то занят.
— Если я в три приеду?
— Давай.
— Это еще не все. Помнишь заваруху с Крюком? Я оставил тогда тебе кое-какие материальчики, что ты с ними сделал?
— Ты же велел их уничтожить.
— Верно. Так ты их уничтожил?
— Нет.
— Я так и думал. Они целы?
— Целы. Ты только на меня не сердись, в данном случае рисковал я.
— А кто тебя просил об этом?
— Я почему-то подумал, что они могут пригодиться.
— И ты, черт тебя подери, оказался прав.
— Ну вот видишь!
— Вижу. И ведь ничего мне не сказал. Ну кто ты есть?
Хантер в ответ только рассмеялся.
— Вот кто фокусник, — показал Андрей на телефон, положив трубку, — у нас еще, оказывается, и компромат на Крюка с Мельником имеется. Давай хохотать.
Мона, когда теперь Андрей приходил в контору Хантера, не бросалась ему на шею, словно стеснялась своих чувств. Но глаза ее хитро поблескивали, а чуть заметная улыбка не сходила с губ.
Они сидели во второй комнате, той, что называли комнатой отдыха. Андрей забрался в угол дивана, довольный, что опять здесь, что сегодня некуда спешить, что Мона рядом и до утра им не надо будет расставаться.
— Мона, детка, — Андрей прищурился, пряча в глазах веселые искры. — можно я буду называть тебя деткой?
— Можно, — ответила она, но так, что Дью сразу обратил на это внимание.
— Мона, — с напускной серьезностью сказал он, — этот старый ловелас, прошедший огонь и воду, очень опасен. Не поддавайся его чарам. Стоит ему увидеть покачивание бедра, как в нем тут же пробуждается исследовательский инстинкт, и — прощай прежняя любовь.
— Нужен он мне, — отпарировала она, — два года околачивался тут — и все впустую. А теперь, смотри, глазки строит.
— Будете надо мной издеваться, ничего вам не скажу. А перед вами, может быть, сидит мешок с деньгами.
— Врет, — сказала Мона, — он всегда врет.
— Но согласись, детка, вру я всегда красиво.
— И профессионально, — добавил Хантер.
— Ну, так вы готовы развесить уши? Или мне идти к конкурентам?
— Мона, будем его слушать?
— Если дело касается того, что надо развесить уши, я себе в этом удовольствии отказать не могу.
— Слушаем тебя, сыщик.
— Дело вот в чем, — начал Андрей и в деталях поведал им об отношениях Дика Чиверса и Крюка, о расследовании, проведенном Марком, и тупике, в котором они оказались. — Таким образом, — заключил он свой рассказ, — надо найти нестандартное решение и накрыть Крюка, иначе ореол, который видится Маккью над моей макушкой, может потускнеть, а я до конца дней своих буду мыкаться по авеню этого якобы самого европейского города Соединенных Штатов.
— Дью, не вздумай подсказывать ему нестандартное решение, я тебе этого не прощу, — пригрозила Мона, — пусть мыкается, меня это вполне устраивает.
— Не бойся, по нестандартным решениям он у нас специалист, а я как раз по стандартным.
— Господи! — воскликнула она. — Если бы хоть одному из вас можно было верить!
— Верь нам, детка, — посоветовал Андрей, — мы же тебя оба любим, а остальное — чепуха.
Выражение лица Хантера вдруг изменилось. Андрей и Мона сразу это заметили и замолчали.
— Есть одна идейка, стандартная, — подчеркнул он, обращаясь к Моне. — Ну-ка, господин секретарь, припомни. Года два тому назад мы вели дело одного генерала. Речь шла о том, что его жену шантажировал какой-то прохвост, и надо было этого прохвоста привести в порядок.
— Я помню, о ком идет речь, — заявила тут же Мона. — Симпатичный такой генерал, очень так вертикально подстриженный, ежиком, и глаза цвета реактивной установки.
— Может, ты еще и имя помнишь? — спросил Андрей.
— Какой вы нетерпеливый, мистер Городецкий! Конечно помню — генерал Дуглас.
— Верно, — согласился Дью. — Что, если нам попробовать подключить генерала к этому делу? Ты-то помнишь его, Андрей.
— Помню, фигура колоритная, и, Мона правильно говорит, мужик он симпатичный.
— И своеобразный, — добавил Хантер. — Есть у него одна струнка, на которой мы могли бы сыграть. Как я понял, на людей гражданских он склонен смотреть свысока. Но вот к сыщикам, не ко всем конечно…
Мона прыснула в кулак, и Дью прервал свою речь.
— Какое неуважение к старшим, — заметил он, — воспитываешь их, воспитываешь…
— Не огорчайся, — утешил его Андрей, — время свое возьмет…
— Но-но! — возмутилась Мона. — Что это оно возьмет? Ты на что намекаешь?
— Андрей, молчи, — предупредил его Дью. — Продолжаю. К сыщикам генерал Дуглас относится с особым почтением. По его мнению, сыщики — это как бы разведчики на гражданке, а следовательно, достойны уважения. Сам он, как я понял, всю жизнь мечтал быть разведчиком, но весь срок оттрубил в артиллерии. Но это, так сказать, штрихи к портрету. А идея вот в чем. Я полагаю, что на человека, выкинутого из армии, а тем более из разведки, он должен реагировать, как бык на красную тряпку. И если мы его попросим помочь нам выяснить, кто такой Крюк, он нам его из-под земли достанет. Кстати, в клубе ветеранов он один из сопредседателей. Ну, как идейка?
— Что же в ней стандартного? — упрекнула его Мона. — Эх вы, вруны, — вздохнула она. — Подумайте лучше, не объявит ли Дуглас всеобщую мобилизацию и спугнет не только Крюка, а вообще всю шпану. А это может произойти, если вы оба начнете его обрабатывать.
— Андрей, она по-моему нас тоже любит, даже обожает. Какие комплименты! — Дью притянул ее к себе за плечо.
